Мой милый друг - Кинсейл Лаура. Страница 10

– Скажешь тоже! – усмехнулась Фоли. – Может, другие девушки и считают себя старыми девами в двадцать лет, но твоя красота так быстро не увянет. Если в нынешнем сезоне поймать жениха тебе не удастся, выйдешь замуж в следующем году. Удача непременно тебе улыбнется! – В дверь осторожно постучали, и Фоли пошла открывать. На пороге, испуганно озираясь и сжимая в руках свечу, стояла горничная. – Иди спать, Салли. Ты так устала, бедняжка! Мы сами о себе позаботимся.

– Благодарю, мэм, – прошептала Салли, сделав книксен. – Я просушила постельное белье в ваших комнатах.

– Замечательно. Ты боишься спать одна?

– Нет, мэм, меня поселили в комнатку на чердаке, вместе со служанкой. – Салли поежилась и снова оглянулась по сторонам. Ее чепчик белел в полумраке. – Но уж больно не хочется подниматься наверх мимо этих страшилищ!

– Ничего, скоро привыкнешь, – ободрила ее Фоли. – Это всего лишь барельефы, хотя и мастерски исполненные. Ступай же, не бойся.

– Да, мэм. Спасибо, мэм! – Салли снова сделала книксен и растворилась во мраке.

Фоли прикрыла за ней дверь и, прислонившись к стене, взглянула на Мелинду.

– Вот что я тебе скажу, дорогая. Чрезмерное беспокой ство из-за отсутствия жениха скорее отпугнет джентльменов, чем возраст. Они за милю чуют отчаяние перезревшей невесты.

Мелинда выпятила губку и сразу стала похожа на упрямую девочку-подростка. И Фоли почувствовала себя беспомощной, как в то время, когда на нее, юную, впечатлительную, неопытную девушку, выросшую без родителей, свалилось бремя материнских обязанностей. Как тут не испугаться? Вот-вот Мелинда бросит ей в лицо знакомое обвинение: «Ты мне не мама!»

– Ну конечно, – поправилась Фоли, – миля – не такое уж большое расстояние. Вокруг тебя мы выкопаем ров, прикроем его ветками, и пусть богатенькие холостяки любуются тобой издали. Как только они рискнут подойти поближе, тут же упадут в нашу ловушку, и ты сможешь без лишней спешки выбрать себе подходящего жениха.

Нижняя губка задрожала. Мелинда потупилась, скрестив руки на коленях.

– Жаль только, они вываляются в грязи с головы до ног, – продолжала Фоли, – и поднимут шум и гам, но после того как мы их свяжем, а Салли окатит их водой, тебе представится возможность рассмотреть свои трофеи.

Мелинда не выдержала и сморщила нос, чтобы не рассмеяться.

– Мама, ты говоришь глупости.

– Плохо спала ночью – вот и болтаю всякую чепуху, – оправдывалась Фоли, вынимая шпильки из прически. – Отсутствие сна пагубно сказывается на моих умственных способностях.

– Прикажешь воспринимать это как намек?

– Ну, если ты в свои восемнадцать станешь жаловаться на горькую долю старой девы, твои слушатели начнут клевать носом.

– Спасибо на добром слове! – Мелинда решительно встала. – Пойду поплачу всласть в своей кроватке!

– Не забудь посыпать голову пеплом, – любезно посоветовала Фоли.

– Буду спать на острых гвоздях. Вот тогда ты пожалеешь о своих словах! – Мелинда взялась за ручку двери, чуть приоткрыла ее и осторожно выглянула в коридор. – Как темно! – И, немного поколебавшись, робко пробормотала: – Мама…

Фоли взяла свечу со столика.

– Я провожу тебя в спальню.

Да, если разобраться, в чем-то она так же неопытна и наивна, как и юная Мелинда. Так думала Фоли, выходя из спальни падчерицы. Остановившись посреди коридора, она задумчиво рассматривала китайскую вазу в нише. В колеблющемся свете свечи изысканный узор ожил, листья и перья диковинных птиц затрепетали.

Роберт Кэмбурн, рыцарь без страха и упрека, существовал только в ее воображении. Но разве не о таком возлюбленном молило истосковавшееся сердце? Она сама создала его из трогательных писем и несбыточных грез и оживила свою мечту, как свет пламени оживил узор на вазе. И вот он явился, как по волшебству, – остроумный красавец, любящий, нежный, ее опора и надежда. Он думает в точности как она, любит ее без памяти, угадывает все ее желания. Сказочный принц!

Трудно поверить, что его нет. И никогда не было. Гораздо легче убедить себя, что этот новый Роберт Кэмбурн – наглый самозванец.

Милый Роберт – «ее» Роберт! Его не было, нет и не будет.

Фоли стало грустно и обидно. Она-то верила, что он существует! А теперь ей так горько, будто он умер. Как хочется проснуться на следующий день и узнать, что все это только дурной сон и Роберт снова с ней!

Она стояла в темном коридоре, не обращая внимания на мрачные тени и зловещие барельефы. Что ей до них? Да, фигурки занятные, но ведь не настоящие. Ее больше пугают сумерки, сгустившиеся в душе. Там не осталось места мечтам, а жестокая правда разрушила воздушные замки.

Но его письма – настоящие. Перевязанная ленточкой пачка лежит у нее в комнате. Да и сам он не призрак, а человек из плоти и крови. Но тот, кто недавно сидел напротив нее за столом, и тот, кто писал эти письма, – совершенно разные люди. Иначе и быть не может! Или же все дело в ее нежелании отказываться от иллюзий? Она-то ожидала увидеть совсем другое лицо и открытую, искреннюю улыбку. Придется признать, что сюда ее привели надежда и любопытство, а вовсе не его угрозы притащить ее силой.

Как-то не верится, что миссис Кэмбурн умерла. Адвокаты ничего не сообщали, газеты тоже, хотя Фоли исправно просматривала объявления о рождении, смерти и помолвках в Индии. Наверное, он вставил ее там, в далекой стране. А может, миссис Кэмбурн проводит сезон в городе? Он ведь и раньше лгал Фоли.

Нет, не лгал. Нельзя сказать, что лгал, – скорее, умалчивал.

Роберт – «ее» Роберт – исчез. Его здесь нет. Вот это она знала точно.

Откуда-то из глубины дома доносился мужской голос. Поначалу послышалось невнятное бормотание, сердитое ворчание. Фоли насторожилась. Голос становился все громче, но слова не удавалось разобрать.

Это хозяин, кто же еще? Распекает нерадивого слугу. Голос внезапно стих.

Что ж, неудивительно, если у него плохие слуги. Уж больно они молоды и неотесанны. В доме чувствуется отсутствие женской руки. Несмотря на недавний ремонт, при более тщательном осмотре становятся заметны следы запустения. Зеркало в комнате Фоли засижено мухами, спальню давно не проветривали.

Ей никогда не приходилось вести хозяйство в таком огромном доме, но Фоли была уверена, что за несколько дней смогла бы навести здесь порядок. Интересно, неужели ему все равно, что творится вокруг? Впрочем, джентльмены не любят заниматься домашними делами – это известный факт. Вот Чарлз, к примеру, поддерживал порядок только в своих теплицах. Долгое время Фоли считала, что на все остальное ему наплевать. Однако стоило ей сменить горничную, Чарлз тут же оценил свежее, нечиненое постельное белье и не замедлил торжественно назначить Фоли домоправительницей. Затем целый месяц придирался к мелочам, после чего его интерес к домашнему хозяйству угас так же внезапно, как и появился.

Остается только гадать, какая она собой – миссис Кэмбурн? Наверняка красавица. Гостеприимная хозяйка, любезная, воспитанная. Такой же была и первая жена Чарлза. Разум Роберта помутился от горя, а боль утраты превратила его в мрачного сумасшедшего.

Кто же они, эти идеальные жены? Как им удается быть очаровательными, образованными, добрыми, искренними? Почему они никогда не срезают по ошибке не те розы и не влюбляются в совершенно незнакомых джентльменов по переписке? К тому же в женатых джентльменов!

– Ну что ж, по крайней мере я живая. – Фоли усмехнулась грифону, вырезанному на стене.

Ей показалось, что грифон мерзко ухмыльнулся в ответ. Уродливый, злобный, он только и ждал удобного случая, чтобы вырваться из деревянного плена и взлететь к небесам.

«Ну вот и приехала твоя малышка, – пропела Филиппа своим нежным голоском. – Теперь-то ты счастлив?»

– Оставь меня в покое. – Роберт двинулся к лестнице, ни на секунду не замедлив шаг.

Она неотступно следовала за ним – как всегда.

«Невзрачная дурнушка! Робкая, как мышка».

Он остановился у подножия лестницы и положил руку на перила, украшенные прихотливой резьбой.