Тайна повесы - Куин Джулия. Страница 10

– Его больше нет, и он не вернется, а мне так… так… – Она посмотрела на Майкла, чувствуя, что ее лицо искажено гневом и печалью. – Это несправедливо. Несправедливо, что это случилось именно со мной, а не с кем-то еще, несправедливо, что такое вообще с кем-то происходит, несправедливо, что я потеряла… – Франческе больше не хватало воздуха, но со вздохом она ударилась в рыдания, и прекратить уже не могла.

– Франческа, – сказал Майкл, подойдя к ней и опустившись на колени. – Я тебе очень сочувствую. Мне очень жаль.

– Знаю, – сквозь рыдания отозвалась она. – Но от этого мне не легче.

– Конечно, нет, – проговорил он.

– И это тоже так несправедливо.

– Да, – согласился он.

– Это… это…

Майкл не договорил за нее. А лучше бы он закончил ее фразу – так Франческа будет думать потом. Она будет долгие годы сожалеть об этом, поскольку он мог бы сказать что-то нелепое, и тогда она бы не упала в его объятия.

Но, господи, как же она хотела обнять кого-нибудь!

– Почему ты ушел? – не успокаивалась она. – Почему не помогал мне?

– Я хотел… Ты просто не… – Поколебавшись, он наконец признался: – Я не знаю, что сказать.

Франческа понимала, что требовала от него слишком многое. Но сейчас ей было на это наплевать – одиночество слишком сильно ее мучило.

Однако в этот самый момент, пусть и ненадолго, она была не одинока. Майкл был рядом, обнимал ее, и его близость впервые за долгое время позволила ей ощутить тепло. Страх ушел. Теперь Франческа просто плакала – оплакивала последние недели. Оплакивала Джона и свое дитя, которому не суждено явиться на свет.

Но по большей части она плакала по себе.

– Майкл, – заговорила она снова, когда немного успокоилась. Голос еще дрожал, но ей удалось вымолвить его имя. Поэтому Франческа договорит.

– Да?

– Мы не можем продолжать так дальше.

Она ощутила перемену в его объятиях. Он то ли обнял ее крепче, то ли, напротив, ослабил руки, Франческа не поняла. Но что-то изменилось.

– О чем ты? – неуверенно спросил он хрипловатым голосом.

Франческа чуть отстранилась, чтобы посмотреть ему в лицо. Майкл с готовностью выпустил ее, за что она была благодарна, поскольку ей не хотелось бы высвобождаться с трудом.

– Обо всем этом, – сказала она, хотя и знала, что он ее не поймет. А если и поймет, то все равно сделает вид, что не понимает. – О том, что ты игнорируешь меня.

– Франческа, я…

– Этот ребенок должен был быть и твоим в немалой степени.

Майкл страшно побледнел. Франческа даже испугалась.

– Что ты имеешь в виду? – прошептал он.

– Ребенку был бы нужен отец, – пробормотала она, пожав плечами. – Ну а… кто еще, если не ты?

– У тебя много братьев, – с очевидным трудом выговорил он.

– Они не знали Джона. Не так, как ты.

Майкл отодвинулся от нее, встал и попятился от нее – отходил все дальше, пока не оказался у окна и дальше идти было уже некуда. Его глаза странно блестели. Франческе даже показалось, что он выглядит, как загнанное в угол животное, перепуганное и в любой момент ожидающее удара.

– Зачем ты мне это говоришь? – спросил он с интонацией, не выражающей никаких эмоций.

– Я не знаю. – Франческа нервно сглотнула. Она соврала ему, ведь ей был известен ответ: она хотела, чтобы он горевал, как и она. Чтобы испытывал ту же боль, что и она. Желать подобного было неправильно, но ей не удавалось подавить это желание.

– Франческа, – сказал Майкл резко – такого резкого тона она от него раньше не слышала.

Франческа подняла голову, но медленно, поскольку боялась взглянуть ему в лицо.

– Я не Джон, – сказал он.

– Я знаю.

– Я – не Джон, – повторил он громче и тверже, и Франческа было подумала, что ее ответа он не расслышал.

– Я знаю.

Сузив глаза, он с угрозой уставился на нее.

– Это был не мой ребенок, и я не стану тем, кто тебе нужен.

Франческе показалось, что в ней что-то умерло.

– Майкл, я…

– Я не собираюсь занимать его место. – Его голос сорвался, словно он хотел закричать, но сдержал порыв в последний момент.

– Конечно, нет. Ты этого и не можешь…

И секунды не прошло, как он подлетел к ней и, схватив ее за плечи, поднял на ноги.

– Я это не сделаю! – закричал он, тряся ее за плечи. На миг остановившись, он снова начал ее трясти – не переставая. – Я не могу им стать! И не стану!

Франческа не могла сказать и слова и не знала, что ей делать. Она не понимала, что за человек оказался перед ней.

Майкл наконец перестал трясти ее, но по-прежнему сильно держал за плечи, не сводя с нее глаз, горевших печалью и страхом.

– Ты не имеешь права от меня это требовать, – сказал он. – Я не могу это сделать.

– Майкл? – прошептала Франческа. Теперь она услышала страх в его голосе. – Майкл, отпусти меня, пожалуйста.

Он не исполнил ее просьбу – возможно, не расслышал. Он казался таким потерянным и далеким от реальности, недосягаемым для ее слов.

– Майкл! – громче повторила Франческа, услышав в своем голосе панические нотки.

Вдруг Майкл разжал пальцы и отошел на шаг. Выражение его лица выдавало отвращение к самому себе.

– Извини, – прошептал он, уставившись на свои руки так, словно те его предали. – Прости.

– Я, наверное, пойду, – пролепетала она.

– Да, – согласился он.

Франческа не спеша направилась к двери.

– Полагаю… – прервавшись, она схватилась за дверную ручку, словно рассчитывая в случае опасности на ее помощь. – Полагаю, какое-то время нам лучше не видеться.

Майкл кивнул.

– Возможно… – Но никакие слова больше не пришли ей на ум. Франческа не понимала, что только что произошло, а потому и не знала, что говорить. Она была слишком ошеломлена и напугана, чтобы нормально соображать.

Но почему она испугалась? Уж точно не Майкла. Он бы ни за что на свете не причинил ей вреда. Франческа не сомневалась, что Майкл готов отдать за нее жизнь в случае необходимости.

Вероятно, она боялась завтрашнего дня. И послезавтрашнего. Франческа потеряла все – а теперь еще и Майкла, поэтому она боялась. Не знала, как ей теперь жить и справляться со своим одиночеством.

– Я ухожу, – сказала она, тем самым предоставляя ему возможность остановить ее или сказать что-нибудь. Произнести любое слово, которое помогло бы забыть этот кошмар.

Но Майкл молчал. И не кивнул даже. Он просто смотрел на нее, а глаза не выражали ничего.

Франческа ушла. Вышла из его дома, сама закрыла за собой дверь. Села в карету и отправилась домой.

Дома она ни словом ни с кем не обмолвилась. Молча поднялась к себе в покои и забралась в постель.

Слезы не шли. Франческа думала, что слезы помогли бы, и ей стало бы немного легче, но плакать не могла.

Поэтому она просто лежала, смотря в потолок. Хотя бы он не возражал против ее внимания.

В своей квартире в Олбани Майкл добрался до бутылки виски и налил себе целый бокал. Ему было все равно, что даже полдень наступит еще не скоро. Ясно как божий день: он стал еще на одну ступень ниже.

Но он не представлял, как мог поступить иначе. Он же обидел Франческу ненамеренно! Он же не обдумывал каждый свой шаг, задаваясь вопросом: «Ничего, если я поступлю по-свински?» Майкл не принимал решений, просто действовал, но даже при этом не понимал, как мог бы повести себя иначе.

Майкл себя знал. Да, он далеко не всегда себе нравился, особенно в последнее время, но себя знал. Когда Франческа, посмотрев на него своими синими глазами, заявила: «Этот ребенок должен был быть и твоим в немалой степени», – он был потрясен до глубины души.

Но Франческа не знала.

Понятия не имела.

А пока ей неизвестны его истинные чувства, пока она не понимает, что он ненавидит себя за каждое действие в качестве преемника Джона, ему нельзя с ней общаться. Она ведь и впредь может проронить нечто подобное. А Майкл не знал, как долго сможет это выносить.

Стоя в своем кабинете, сломленный под гнетом горя и чувства вины, он понял две истины.