Блеск чужих созвездий (СИ) - Доброхотова Мария. Страница 93

— О нет, — ответила Таня. Она аккуратно подцепила ногтем одну из ампул и просмотрела желтую жидкость на свет. — Я планирую умереть в огне дракона.

— Кстати об этом. Сначала закатай рукава, оба. Колоть сразу все не желательно, но соблюдать календарь прививок у нас не получится, — сказал Влад, набирая в многоразовый шприц с металлическим поршнем вакцину. — Кстати о твоем жертвоприношении. Мне ответил Свирл, он готов отправить тебя домой в ближайшие дни.

Сердце у Тани замерло, она даже не почувствовала, как игла вошла в плечо.

— В ближайшие дни? То есть я могу скоро увидеть папу? — голос предательски дрогнул.

— И обязательно увидишь, — заявил Влад, прикладывая к месту укола ватку. — Надо только кое-что купить из расходников. Товар редкий и дорогой, но у меня есть сбережения, должно хватить.

— Влад, — Таня схватила его руку, в которой он сжимал второй шприц, и посмотрела ему в глаза. — Я же не смогу вернуть деньги.

— Танюш, если ты вернешься домой, ты отплатишь мне сполна, — его взгляд был настолько добрым и нежным, словно он и вправду был ее добрым дядюшкой. Могла ли Таня подумать, что встретит таких замечательных людей в этом забытом богом мире? — Ну вот и все. Возможно, завтра ты будешь чувствовать себя не очень хорошо, но это нормально. Если что, обращайся прямо ко мне.

Таня сидела, прижав вату к ранке, где букет иномирных вирусов начали свои попытки уничтожить ее организм, и собиралась с силами, чтобы задать важный вопрос врачу. Влад суетился, перебирая инструменты, наводя на столе порядок. Вскрытые ампулы полетели в корзину, за ними отправилась игла.

— Владимир?

— Да, Танюш? — он повернулся, спокойный, домашний.

— А у тебя умирали пациенты? — голос предательски сорвался, засипел.

Влад нахмурился, поправил инструменты в металлическом изогнутом лотке.

— Конечно.

— Я имею в виду, умирали ли люди… ну… из-за тебя? То есть, не ты их конкретно убил, — поспешно поправилась она, — но ты понимаешь, что мог бы их спасти, но не спас?

Влад посмотрел на нее долгим тяжелым взглядом из-под кустистых бровей. Он, конечно, понимал, о чем беспокоится Таня, что гложет ее еще не встречавшуюся с настоящими дилеммами совесть, но вопрос всколыхнул другие, его собственные воспоминания. В его глазах на несколько секунд появилась такое глубокое несчастье, старое, отравляющее кровь и сны, что у Тани холодок пробежал по спине.

— Да, Танюш, такое часто случается. Если честно, почти каждый раз, когда умирает кто-то из моих пациентов, я думаю, что мог бы его спасти. И ненавижу себя за то, что не смог. И его ненавижу.

— А пациента-то за что? — Таня удивленно распахнула глаза.

Влад скривил губы в подобии улыбки.

— За то, что не принимал лекарств, не поставил ребенку прививку, ходил полуголым по морозу и прочее, прочее. За то, что заставил меня чувствовать… Вот все это, — он снова отвернулся к столу, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами.

— И как ты справляешься?

— Как и все врачи — черствею душой. Цинизм, сарказм, здоровая злость — наши лучшие друзья. Пациенты часто недовольны этим, но что ж поделать, — Влад развел руками. — Иначе сердце не выдержит, надорвется и встанет. И так я точно уже никому не помогу. Э-эх, не хотел я всего этого, хотел в микроскопы смотреть и в чашку Петри палочкой тыкать. А жизнь-то, она вон как повернулась.

— И как же это — научиться быть циничной и злой? — спросила Таня, легко уворачиваясь от яда чужой боли и возвращаясь к своей. Она представила, как щит из цинизма и равнодушия защищает ее от мыслей о Виталине, что сгорела в драконьем замке, как за ним не слышно воображаемых криков.

— Жизнь сама нас учит, девочка моя, быть злыми и прыскать сарказмом направо и налево, — невесело усмехнулся Влад. — Ты попробуй остаться если не доброй, то хотя бы по возможности справедливой — вот это та еще задачка.

— Один человек сказал мне, что справедливости не существует, что то, что хорошо одному, принесет боль другому, — от воспоминаний о Тени стало только хуже.

— Если не справедливость, то что же признает твой друг?

— Милосердие, — пожала плечами Таня. — По крайней мере, он уверен, что не достоин его.

— Ну, это не ему решать. Иногда Бог твердо намерен быть милосердным, и как бы ты ни уворачивался, догонит и простит тебя.

Влад хотел продолжить мысль, но не успел: в дверях появился Мангон. На нем был черный плащ, маска спущена под подбородок. Он внимательно посмотрел на Влада и Таню, которая застегивала рукава, но никак сцену, открывшуюся ему, не прокомментировал.

— Я собираюсь в таверну поужинать, — просто сказал он.

— Не боишься выходить на улицу? — спросил Влад, снова перекладывая предметы на столе.

— Как Тени мне нечего опасаться.

— Если честно, я бы тоже не отказалась поесть, — Таня потерла живот, который уже ощутимо сводило от голода.

— Но я не успел купить продуктов, — Влад сокрушенно развел руками. — Однако я не думаю, что выходить сейчас на улицы — лучшая идея.

— Не выходите, — пожал плечами Мангон, натягивая капюшон по самый нос. — А я хочу послушать, что говорят люди. Что смотришь, Татана? Ты со мной?

Странно, как менялся его голос, стоило ему только натянуть маску на лицо. Пропадали холод и чопорность, появлялись разные краски и интонации, например, игривая, как сейчас. Он снова становился Тенью, насмешливым и свободным.

— Влад, я хочу в эту…

— Таверну, — подсказал Тень.

— Да. Со мной все в порядке, я могу стоять за себя, если что, — Таня чувствовала себя так, будто отпрашивалась у отца. Владимир нахмурился.

— Одних я вас не отпущу, и не уговаривайте, — от встал и принялся убирать бумаги, над которыми работал, когда вошла Таня. — А тебе бы надеть юбку. Женщина в брюках точно привлечет внимание, особенно с белыми волосами и кожей.

— Что, Влад, может, завалялась у тебя юбка какая-нибудь? — спросил Тень.

— Адриан, что за глупости? Откуда?

— Неужели девушки никогда у тебя ничего не забывали? — он почти в открытую смеялся.

— Без юбки пока никто не уходил, — резко ответил Влад.

— Кажется, ты не заставлял их терять голову?

— Да что с тобой такое? — сердито спросил смущенный врач. Он пристально посмотрел на Мангона, явно не узнавая старого знакомого в этом бесстыжем призраке.

— О, когда он надевает эту тряпку, он становится… — Таня запнулась, подбирая слово: ее знаний катастрофически не хватало, чтобы выразить противоречивое отношение к этому человеку.

— Давай я подскажу тебе. Невыносим, — протянул, почти мурлыкнул Тень.

Таня закатила глаза. Слово, которое он подобрал, было самым точным.

— Вот, возьми это, — Владимир достал из шкафа коричневый плащ, шерстяной, старый и очень длинный. Таня натянула его на плечи, спрятала голову в объемном капюшоне. Ей в нос ударил запах слежавшейся ткани и пыли. Кажется, плащ давно никто не надевал. Она покрепче затянула тесемки и только тогда вспомнила о Росси, которая наверняка испугается, проснувшись в незнакомом доме одна.

— Ты права, — согласился Влад. Он уже надел короткую куртку, напоминавшую дубленку, и был готов выходить. — Я разбужу ее и предупрежу, чтобы не волновалась. Подождите меня на улице.

Лабораторный дворик тонул в прозрачных сумерках. Здесь пахло сладковато, то ли перегноем, то ли нечистотами: к канализации подключился еще далеко не каждый дом. Липа сбрасывала пожухлые листья и они кружились в воздухе, словно мертвые мотыльки. В промежутке между крышами было видно кусок ночного неба, на котором зажигались звезды. Он были здесь намного бледнее, чем далеко от города, и все равно тревожили душу, далекие, чужие. Тень стоял рядом, и они с Таней не говорили друг другу ни слова. Любая мысль, как начать разговор, казалась неуместной и глупой. Время тянулось бесконечно, и когда Влад все-таки появился на пороге лаборатории, Таня тихо выдохнула от облегчения.

— Я предупредил Росси и дал ей поручение, чтобы ей не было скучно. Я пообещал принести ей еды, так что отведи нас в место поприличнее, — сказал он, зябко засовывая руки в карманы.