"Метель, или Барыня-попаданка-3. Встречи и расставания." (СИ) - Алексеевна Добровольская Наталья. Страница 23

- Натальюшка, любимая, что с тобой? Милая моя, - бормотал граф, стоя перед женщиной на коленях. А Наталья вдруг коротко ударила его в лоб, и когда мужчина обиженно поднял голову, сказал:

- Обещала Вашему Сиятельству, что засияю в лоб, вот и выполняю обещанное! Неужели было трудно написать, что приедешь? Ни одного известия почти за два месяца! Как тут в обморок не упасть!

- Хотел сюрприз сделать!- оправдываясь, пробормотал граф.

- Считай, что сделал! – и опять кулачком в лоб, но уже легче, под улыбки всех присутствующих.

Но тут Наталья увидела, как на глазах бледнеет Машенька, и поняла, что им вновь придется поработать медсестрами, принимая уже вторые роды. И вновь собрались Варвара, Миша, травница Марфа, даже Ефим подтянулся, чтобы помочь появиться на свет ребенку Дмитрия - маленькому светловолосому мальчику, похожему на Машеньку. В этот раз роды прошли легче и быстрее, или уже их команда была сработана, но уже к вечеру довольный отец мог взять на руки своего наследника, которого решили назвать Иваном - в честь отцов и Маши, и Дмитрия. Крестным мальчика попросили стать Ивана Михайловича, который с удовольствием согласился на эту честь.

Александр и Ушаков только диву давались, глядя на эту организованную кутерьму - они никак не мог поверить и понять, почему графиня организует все, что требовалось для принятия родов, почему не вызывает лекаря, почему ей помогают мужчины, и почему, черт подери, все ее слушаются, а про них и забыли. Но нет, не забыли, вот его жена выходит из комнаты, обнимает и целует его, и все обиды забываются.

А потом была безумная ночь такой близости, какой у опытного мужчины и гусара никогда не было, и ему оставалось только сказать:

- Ну и ну,- тут Александр дернулся и посмотрел на жену возбужденным, но слегка ошарашенным взглядом. - Натальюшка, а ты развратница, оказывается!

- Еще скажи, что ты этим недоволен, — мурлыкнула женщина, гладя его по груди и лицу, прижимаясь так, что дух захватывало. - Граф, сегодня моя ночь, так что позволь мне любить тебя так, как я хочу, за все эти месяцы ожидания и тоски. Думаю, тебе это понравится! – и Александру действительно понравилось! И еще раз понравилось! Но на третий раз он уже не выдержал и просто упал на кровать в изнеможении.

- Что, графинчик, выдохся? - положительно, Наталью сегодня несло, радость встречи, переживания за Машу, счастье близости бурлило в ней, заставляя вести себя свободно и раскованно. Она очень хотела, чтобы ее приняли, поняли, не загоняли в рамки сословного этикета, и кажется, Александр, хоть и был поражен этим до глубины души, очень был заинтересован. Поэтому она продолжила:

- Граф, а ты никогда не любил селянок на сеновале? Не хочешь попробовать? Давай сделаем это завтра?- и услышав заливистый смех мужчины, вздохнула с облегчением - ее игру приняли!

Тем лучше! Она не зажатая дворяночка, которая боится близости, вполне нормальная современная женщина, которая вполне может доставить удовольствие мужчине, который явно не побежит от нее к любовнице, а будет ждать близости каждый раз, как приключения.

- Но на сегодня достаточно, Твоя Светлость! Выключайся, надо спать!- и ткнув ему в живот, как в кнопку выключателя, Наталья сказала: «чик-чик», вызвав еще один приступ смеха у мужчины и признание, что она потрясающая!

Глава 24. Дом и хозяйство в нем.

Глава 24. Дом и хозяйство в нем.

Проснувшись поздно утром, граф глубоко задумался. Натальи уже не было рядом, никто не мешал ему размышлять. Дом, хозяйство, хлопоты по имению… Да никогда в жизни не мечтал он, граф и офицер, о таком «счастье»! В заботы своего имения он никогда не вникал, всем занималась матушка, да и принадлежало оно по праву ей. Получается, что фактически, он никакой собственностью не владеет, а этот дом и все люди в нем. не его, а подчиняются его жене, являются ее имуществом.

Это осознание его смущало и заставляло размышлять о дальнейшей судьбе. Понятно, что так или иначе война скоро кончится, и что дальше? Служить еще, получить генеральское звание, продолжать руководить полком, как сейчас, или уйти в подчинение к Аракчееву, как ему предлагали, уже не хотелось. Мечталось именно о такой обстановке, что окружала его сейчас, ощущения тепла, уюта, дружбы всех жильцов, независимо от их статуса. Можно, конечно, уехать в Москву или столицу, купить там дом и жить светской жизнью, но Александр понимал, что вряд ли Наталья согласится на это.

Пока Александр сидел на кресле, глядя вдаль возвышенно умудренным взглядом, Наталья тихонько подобралась и обняла его со спины, прижавшись щекой сзади, ее теплое дыхание чуть колыхало волосы на шее. У мужчины сразу все умные мысли из головы вымело, он задохнулся от двух самых сильных чувств, которые редко когда испытывал сразу к одной женщине - от почти невыносимой нежности и просто дикого возбуждения.

Да как же она это делает?! Александр, гусар, давно зрелый и опытный мужчина, и женщины у него были разные! И умелые, опытные, и неловкие, почти невинные. Но ни одна не могла сравниться с его женой! Столько в ней простоты, искренней любви и интереса к нему, не только как к мужчине, но и к его делам, интересам, желания помочь. И еще он не понимал, как получается, что его жена совершает немыслимо развратные, казалось бы, вещи, оставаясь при этом чистой и невинной. Такое делали только продажные женщины, но ведь она явно не такая. Эти ее руки, которые разминают шею, ее грудь, прижатая к спине - все волновало мужчину настолько, что он спросил хриплым голосом:

- Натальюшка, ты что-то там говорила про сеновал? Можно пройти туда прямо сейчас?- на что женщина только рассмеялась и чуть отодвинулась:

- Потерпите до вечера, Ваше Сиятельство, у нас впереди еще много времени,- тут она вопросительно взглянула на мужа. Вчера она не успела даже ничего расспросить ни о его воинских успехах, ни о продолжительности отпуска.

- Ну, около месяца, точно. А потом снова в полк.

- А дальше?- затаив дыхание, спросила Наталья - она также размышляла о их дальнейшей жизни и у нее уже были на это кое-какие идеи. И посмотрев на мужа, который развел руками, прибавила, что готова осудить эту проблему вечером, перед сеновалом, как она добавила с улыбкой.

А потом начался день привычных дел и хлопот, которые вместе с ней проживал и Александр. Он ни во что, к счастью Натальи, не вмешивался, но внимательно слушал и смотрел, и видно было, что эта простая повседневная жизнь густонаселенного поместья, с людьми, имеющими разные проблемы и требования, его поражает. А дел навалилось, как никогда много - мороз немного спал, надо было приказать расчистить двор и дорогу к усадьбе, проверить запас дров и еще отправить людей на их заготовку, сделать ревизию продуктов, распорядиться, чтобы зарезали овечку для праздничного обеда по случаю приезда любимых мужчин, напомнить Алесе особенности приготовления плова и шашлыка из него, озаботиться на всякий случай кормилицей для Ванечки, вдруг молока у молодой мамочки будет недостаточно, проведать ее и Дмитрия, а затем и Мишу с семьей, и прочая, и прочая, и прочая.

Так что вечером Александр был готов лечь спать хоть на сеновале, хоть где -лишь бы его не трогали с разными делами. А Наталья, как ни в чем не бывало, продолжала хозяйничать, немного отдохнув, она приказала накрыть в столовой праздничный ужин, на котором и плов был, и шашлыки, и салаты- все так, как в день приема полка. Тут и начались и расспросы, и воспоминания, и простой душевный разговор, где опять мужчин поражала, как мы бы сказали сейчас, демократичность обстановки, равность и принятие всех людей.

Александр и Иван Михайлович так и не поняли, что Миша - вовсе не дворянин, как думали, что Варвара - просто приживалка при барыне, что все люди, которые прислуживают в доме, подчиняются не просто по праву власти над ними, а потому, что любят и уважают свою хозяйку, но они, интуитивно, понимали, что если они хотят быть своим здесь, и им придется поступать также.