Любовь, граничащая с безумием. Книга 1 (СИ) - Ильина Оксана Александровна "oksana.il". Страница 18

Погруженная глубоко в свои мысли, Кэтрин следовала за служанкой, которая постоянно спешила куда-то. На языке у девушки крутилась куча вопросов, но она так и не решалась их задать, заранее зная, что вряд ли получит ответы.

В холле их ожидал молодой мужчина, с которым Кэт встретилась еще в день своего приезда, но имени его так и не смогла узнать. Он, осмотрев Кэтрин с ног до головы, решил, наконец, представиться:

– Я – Томас Питчер, управляющий поместьем. С сегодняшнего дня ты начинаешь заниматься работой по дому. Все распоряжения будешь получать лично от меня. И самое главное – покидать поместье тебе строго-настрого запрещено. Ясно?

– Ясно, – буркнула Кэт, нисколько не удивившись последнему требованию. Больше всего ее поразило, если бы разрешили это делать.

– Мэри покажет тебе поместье, и можешь потом отправляться на кухню – там тебе скажут, что делать, – продолжал отдавать поручения Томас, не сводя с Кэтрин заинтересованного взгляда. И ей совершенно не нравился этот любопытный взор, скользящий по ее лицу и телу. Девушке даже хотелось поскорее оказаться вне поля его зрения.

Мэри… Так звали служанку, которая приносила Кэт одежду и еду. Девушка была не очень разговорчивой и без лишних слов показывала поместье, кратко объясняя, что и где.

– А чьё это поместье? – спросила Кэтрин, рассматривая яркие портреты, которыми были увешаны практически все стены коридоров.

– Поместье Дантон принадлежит графу Дантону, – ответила Мэри, взглянув на спутницу как на умалишенную.

Ничего не ответив, Кэт задумалась: получается, Мишель привез ее в свое поместье. Да еще пристроил служанкой. «Интересно, графиня знает, что я жива?» – тут же озадачилась вопросом девушка. Вряд ли. Иначе старая дама не позволила бы внуку этого сделать. Наверняка настояла бы на заточении либо на казни. Но отчего же граф поступил именно так? Кэтрин совсем не верилось, что в нем может взыграть совесть или же жалость. Вспомнив его вчерашние слова, девушка пришла к выводу, что Мишель считает, что жизнь для нее будет страшнее смерти. Да, ей не стоит даже рассчитывать на благие намерения, потому лучше лишний раз не высовываться. Кухня будет прекрасной возможностью для Кэтрин держаться подальше от его светлости.

Не высовываться не получилось вовсе, вернее, неприятности сами нашли девушку. Возвращаясь в свои покои после тяжелого дня, Кэт совершенно не чувствовала ног. Отчего-то вся прислуга восприняла ее присутствие в штыки, а костлявая кухарка с высокомерным лицом всячески пыталась загрузить Кэтрин тяжелой и грязной работой. Девушка знала, что большую часть заданий, поручаемых ей, должны выполнять мужчины, но, надеясь расположить кухарку, она молча делала все, что велят. Однако к концу дня поняла, что это вряд ли возможно: от женщины прямо так и веяло недружелюбием.

Кэтрин шла, почти облокачиваясь на стену; тело ныло, похоже, не совсем оправившись от болезни. Да и расстроенные чувства из-за отношения персонала еще больше вгоняли в уныние. Девушка решила при любой удачной возможности расспросить Мэри о том, почему к ней такое отношение. И пусть та тоже не светится симпатией, но больше Кэт никого здесь не знала.

– Кэтрин? – девушка вздрогнула, услышав позади мужской голос. И, резко обернувшись, наткнулась на стоящего за спиной Томаса. Мужчина снова, не моргая, уставился на ее лицо, и его губы исказила странная улыбка.

– Как первый день? – спросил управляющий, чуть облокотившись о стену.

– Прекрасно, – соврала Кэтрин, не собираясь любезничать с этим неприятным типом. Почему неприятным, она не понимала, но ее мозг странным образом воспринимал его в штыки.

– Выглядишь устало? – продолжал допытываться мужчина.

– Хочу спать, – отрезала девушка, желая поскорее удалиться. – Могу я идти?

– Спешишь? – недовольно спросил Томас, видимо посчитав, что она не оценила его столь щедрого внимания.

– Хотелось бы поскорее отдохнуть, – постаралась смягчить голос Кэтрин, решив, что лучше не настраивать этого человека против себя.

– Может быть, тогда разрешишь проводить тебя? – с совсем неискренней улыбкой спросил управляющий.

– А вы всех служанок провожаете? – вырвался у Кэтрин неожиданный вопрос.

– Нет, – усмехнулся Томас. – Только тех, которые нравятся.

«Так, только этого мне еще не хватало», – произнесла мысленно Кэт, желая как можно скорее избавиться от навязчивого попутчика.

– Спасибо, конечно, за внимание! – ответила девушка с натянутой улыбкой. – Но я прекрасно помню дорогу, поэтому, думаю, не стоит вам тратить на это свое драгоценное время. Доброй ночи.

Томас покраснел, видимо, совершенно не ожидая отказа. А Кэтрин торопливо пошла прочь, не желая продолжать беседу. Внимание управляющего ей было совершенно не нужно, так же как и любого другого. Единственной целью девушки было выжить, а с этим, похоже, возникнут сложности в этом змеином логове.

21 глава

Кэтрин проснулась на рассвете, и, сполоснув лицо прохладной водой, отправилась на кухню. Девушка решила предпринять еще одну попытку подружиться со служанками. Но стоило ей отворить дверь, как она поняла, что вряд ли из этого выйдет что-то путное. Девушки секунду назад весело завтракавшие за столом, увидев Кэт, тут же замолчали. А когда она, получив свою порцию, с милой улыбкой уселась к ним, и вовсе повскакивали со своих мест, удалившись в сторону.

Аппетит сразу же покинул Кэтрин, и, опустив глаза в тарелку, она принялась хмуро ковырять кашу деревянной ложкой. Даже в воздухе витало напряжение; служанки демонстративно сторонились Кэт, причем всячески намекая ей на это. Кэтрин не понимала, с чем связано такое отношение, ведь ничего плохого она им не сделала. И услышав фразу, брошенную одной из служанок, девушка напряглась:

– Негоже прислуге сидеть за одним столом с графиней, – слова были произнесены тихо, но так, чтобы Кэт могла их расслышать, а остальные девицы захихикали, поддерживая говорившую.

Не выдержав, Кэтрин резко вскочила из-за стола. Одно дело терпеть насмешки графа, а другое – сносить пренебрежение этих девиц. «Пусть выскажут мне в лицо, чем я им так не угодила», – сжав зубы, подумала Кэт и вслух произнесла:

– Уж не знаю, отчего вы точите на меня зубы, но очень хотелось бы узнать?

Служанки в миг затихли и уставились на Кэтрин. Со стороны выглядело так, словно стая охотничьих собак увидела кролика. Но Кэт им не кролик! И если придеться, она тоже может показать зубы. Чего уж ей бояться?

– Простите, ваша светлость, если чем обидели, – усмехнулась высокая брюнетка, прожигая Кэтрин презрением.

– Да, да, мы не со зла, по глупости своей бестолковой, – поддакнула другая, скривив лицо.

– Уж не доносите на нас графу, – вступила в дискуссию третья, и все дружно захихикали.

Кэтрин непонимающе хлопала ресницами, во все глаза глядя на этот цирк. Что это все значит? Отчего такое высокомерие? Откуда столько ненависти? Девушка даже растерялась, получив немалую порцию презрения от совершенно незнакомых людей. Она открыла было рот, но все слова словно испарились. А по этой кучке девиц видно, что им только дай повод ее покусать.

– Хватит кудахтать, всем быстро работать! – скомандовала кухарка звучным голосом, и, недовольно взглянув на Кэт, будто бы она была зачинщицей, добавила: – И ты не стой столбом, а принимайся за дела, их у тебя немало!

Даже погрузившись полностью в работу, Кэтрин не могла выкинуть из головы утреннюю перепалку. Она пыталась понять, чем настроила прислугу против себя, но так и не смогла найти ответа. Невозможно за пару дней настолько сильно возненавидеть незнакомого человека. Возможно, здесь замешан граф? Ведь он обещал, что ее жизнь не будет легкой. В любом случае Кэт решила всеми возможными способами решить эту загадку.

Все попытки заговорить с кухаркой увенчались провалом. Женщина обрывала Кэтрин на полуслове, нагружая новой работой. И в конце концов девушка вымоталась так, что не чувствовала собственных рук. Она осталась одна на кухне после ужина, потому что именно ей велели выдраить там все до блеска, да еще и вычистить печь. Последнее вообще было мужской работой, вряд ли ее сил хватит, чтобы полностью отчистить гарь. Но выбирать не приходилось. Перемыв гору посуды, Кэт присела на секунду, чтобы перевести дыхание.