Выбор для Пепла (СИ) - Вознесенская Дарья. Страница 23

Вместе с пониманием происходящего пришло ощущение, что меня не зря тянет прочь… ведь если то, что происходит внутри меня и есть ворожба, представляющая некую угрозу с точки зрения большинства, то мне следует сбежать как можно дальше от слишком внимательного и властного семейства.  Пока я не явила себя во всей красе.

В чем бы это явление не заключалось…

Совершенно ошеломленная открывшейся истинной я чуть не позабыла о поручении. Может и правда этот этаж был сделан особым образом, чтобы истину не только скрывать, но и проявлять? Я постаралась взять себя в руки, продолжать работать. Но сказать, что я хорошо запомнила последующие два дня… это вряд ли. Все как в тумане - и большую часть времени я проводила в своей голове, вспоминая все необычные моменты и анализируя слова различных людей.

И общая картина мне совершенно не нравилась.

Вытряхнуло меня из этого состояния только известие, что завтра же мы отправляемся в город веселиться - так безапелляционно заявила Камиль. Слово «веселье» и происходящее со мной никак не вязалось, зато сама возможность оказаться в Канилоре будто вдохнула в мои легкие воздух.

Мы и правда отправились на следующий день.

Со всей возможной помпой - в карете, запряженной самыми ухоженными шестилапыми, с дари Мати, двумя сопровождающими, лакеем и кучером, в выходных нарядах - для меня это означало, что к моему зеленому костюмчику, который я уже тихо ненавидела, присоединился и плащ с глубоким капюшоном.

Мы катили по той страшной обрывистой дороге, но сейчас я имела возможность смотреть в окно, дышать воздухом и восторгаться не смотря ни на что красотой города и его ландшафтом.

Удивительное место, я только сейчас окончательно осознала, что оно находится на краю материка.

Когда мы подъезжали с шапито, то подъезжали со стороны горных цепей и лесов, по широкой дороге, буквально вклинивавшейся в живописные и населенные места. И город весь был перед нашими глазами, похожий на выстроенный на застывшей волне каменный муравейник, где пенный ребень - сам замок, а разгоняющийся завиток - улицы с домами.

Обратная же сторона представляла собой опасные скалы и узкие тропинки. Там располагалась стена, крепости, в огромной пещере укрыт был флот - частично я увидела это во время приема, с высоты, но большей частью догадалась или определила по карте, которая была у Камиль.

А за этим изломанным побережьем расстилалось  бескрайнее море… Ведущее к другим континентам, с которыми почти и не было связей - ни торговых, ни политических. Уж слишком бурными оказались воды и слишком опасным путешествие, а потому корабли неведомых стран подходили раз в несколько лет.

Сейчас  же мы ехали по все более пологим улицам, пока не оказались на относительно ровных дорогах и площадях и довольно бодро, расходясь в широких местах с другими экипажами, двинулись к одной лишь Камиль известной цели.

И пока девушка непрестанно улыбалась и щебетала обо всем, что видела,  я впитывала в себя каменную кладку, мостовые, чисто одетых прохожих, окна со стеклами и клумбы, витые решетки домов побогаче, галереи, фонтаны и даже ресторации, впускавшие вполне приличную публику.

И понимала, что то, что я вижу - всего лишь красивая картинка: налог за проживание в Канилоре таков, что жить здесь себе могут позволить только богатые люди. А за этими фасадами есть и вторая линия, и десятая, и устроиться здесь на хорошее место даже служанкой мало реально. Понимала, что если тебя уже взяли в некую общность, перебежать в другую без причин и предупреждений почти не возможно, что может оказаться и страшно, и плох, и голодно…

Но у меня вдруг появилось ощущение, что вот это все - про свободу и жизнь. А сидя в каменном мешке я могу сделать себе только хуже.

Мы вышли на какой-то площади и рядом тут же пристроились сопровождающие. Камиль, восторженно сияя, отправилась к ярмарочным рядам с различными фигурками, куклами, украшениями - видимо, за этим ехала.

А я вдруг подумала, что это реальная возможность сбежать.

Уйти так просто из замка я не могла. По контракту обязана была отработать сумму моего выкупа - в это меня посвятили Карсий и Зорр -  а потом дождаться позволения непосредственной хозяйки. И то и другое предполагало минимум два года службы с пониженным жалованием, ведь остальное шло на расходы на мое содержание и выкуп.

Есть ли у меня два года?

Уйти тайно также не было возможности - замок охранялся не только снаружи, но и внутри.

А здесь… почти без соглядатаев… Что там несколько человек - я смогу сбежать! Почему-то была в этом уверена.

А вот в том, что же должна делать дальше, не была… Но уже готова была совершить почти безумный поступок, понимая, что второй шанс может предоставиться не скоро, а оставаться у Канилоссов слишком страшно, только ничего не вышло…

Потому что сбежала Камиль.

21

Дари Мати Сонс визжала, будто её резали на живую. Настолько громко, что вокруг нас собралась любопытствующая и возбужденная толпа… И настолько не натурально, что мне стало не по себе.

Не знаю, почему я так подумала. Выглядело все... как должно. И крики, и эмоции, и метания. Но ощущение, что она изображает ужас от исчезновения Камиль, а не чувствует его,  меня не отпускало. А вместе с этим ощущением постепенно пришло и вполне логичное заключение, что раз её  эмоции насколько не искренние, то и слова о том, что она лишь на мгновение отвернулась, а девочка понеслась куда-то и исчезла, могли быть враньем.

Так то это?

Осознанное вранье наставницы-подруги, которая потворствовала действиям подопечной, умолившей отпустить её «на свободу»? Или же куда более ужасное преступление?

Конечно, сопровождавшие нас - они же охрана -  опросили перепуганных лавочников, прохожих и всех, кто имел отношение к Камиль.

Бесполезно.

Конечно, тут же вызвали что-то вроде городской стражи, которые оцепили территорию и начали едва ли не под пышные юбки заглядывать.

Конечно, уходить сейчас было нельзя. Меня же тут же посчитали бы причастной к исчезновению дочки Канилоссов и обязательно усиленно искали.

Но чувство досады по этому поводу перекрывало другое.

Беспокойство за глупенькую Камиль, которая ввязалась в какую-то авантюру, а может вовсе побежала за некой блестяшкой, что показалась за поворотом.

Вот только просто далеко она не могла бы сама уйти. Даже если случилось у нее какое помешательство на почве жажды приключений или любви, но люди-то вокруг не могли не признать в ней - по различным знакам отличия и по внешнему виду - младшую дочь парелл-дара. И не могли не сказать об этом прибывшим стражам.

А тут будто и не было её...

Так хорошо спряталась? Или все же её «спрятали»?

Я почувствовала нерациональную злость на дари Сонс, которая, по моему разумению, была причастна  к этому бегству.

Ведь девочка, по сути-то,  ребенок, и страшно представить, зачем её выманили или похитили… Местное общество было в этом смысле богато на истории вымогательства, отрубленных пальцев и заложников на случай войн башен.

Могла ли Камиль каким-то образом стала частью такого преступления? А дари Мати?

Доказательств у меня, понятное дело, не было… И за прошедший короткий промежуток времени их не прибавилось. Зато прибавился страх, потому что младшую Канилосс никак не могли найти.

Мысли бежали в разных направлениях, вокруг царила нездоровая суета, делавшаяся все более истеричной по мере того, как окружающие начинали понимать, что именно произошло и какие последствия это может иметь конкретно для них.

Хаос, в общем.

И тут…

- Ти-ше, - холодный, не слишком громкий, но внушительный  голос остановил брызжущую эмоциями и возгласами картинку, и все вокруг и правда замолчали… И съежились, замерли в не самых удачных позах. Заткнулась даже дари Сонс, чей визг на протяжении всего этого времени -  с разной громкостью, но неизменной тональностью  - я вынуждена была слушать.