Августина лучше всех (СИ) - Васильева Юлия. Страница 37

— Мне нужна тишина, — взмолилась я.

Гигант понятливо кивнул.

— Шу, пошли отсюда вон, клуши! — закричал он, расставив руки так, будто действительно пытался гонять кур. — Вон! Вон! Кто царапины остальным бинтовать будет?

— Спасибо, — пробормотала я и с облегчением присела на кушетку к Лигии.

— Феникс О’Боз, — протянул руку великан.

Мне пришлось немного помедлить, чтобы решить, какое имя назвать.

— Мая Лакшин.

— Целительница, значит?

Я кивнула.

— Ну тогда целительствуй.

К счастью, сегодня Лигия не изменила своей любви к открытым платьям, и одежду резать не понадобилось, ладони легко вошли в широкий вырез и легли на плечо, пришлось лишь слегка подвинуть кушак крестной.

Связки остались целы, но было небольшое кровоизлияние и отек. Значит, классический посыл к регенерации. Вот только силы он вытянет немало.

— Что случилось с лошадьми? — спросила я, стараясь отвлечься от нудного процесса передачи силы.

Феникс пожал плечами и присел в противоположное кресло.

— Понятия не имею. Сначала упряжка Северинов встала как вкопанная, если бы не знал, подумал бы, что увидели змею или почувствовали хищника. А потом на них будто бешенство напало, остальных лошадей вон перепугали.

Очень странно. Я слушала, хмурилась и всматривалась в широкое открытое лицо нового знакомого.

Говорят, что моряки суеверный народ. Если не получилось убедить родителей Флоры, то, может быть, старший брат прислушается?

Сила почти закончилась. Я убрала руки и размяла пальцы. По правилам следовало провести финальный осмотр. Вытянув руки над телом Лигии, я впервые заметила, насколько грязная и ободранная сама. Ничего — зато целая.

Никаких других повреждений я не обнаружила и собиралась уже закрыть ладони, как вдруг уловила тоненькую ниточку чужого магического влияния, она была едва заметна, но все же ощущалась мелкой червоточиной в здоровом организме. Что это?

Взгляд упал на серую окружность печати, поблескивающую на груди пациентки. Неужели так проявляются профессионально поставленные ограничители? Как она с этим живет?

Подумать мне не удалось. Лигия вздрогнула и открыла глаза.

— Красивая, — одобрительно сказал Феникс, нависнув над моим плечом.

— Уберите его от меня! Пусть не приближается! — заверещала гесса Биргит. И откуда только силы взялись?

— И громкая! Люблю женщин с характером, — не смутился гигант.

— Отец! Марк! — не сдавалась характерная барышня.

«Завтра обязательно охрипнет», — мимоходом успела подумать я, прежде чем в библиотеку ворвались Биргиты, спешащие на зов.

Пришлось встать с кушетки и освободить место родственникам пациентки, иначе бы они довершили то, что не удалось лошадям.

— Тихо, — схватил меня за плечи гигант, когда я пошатнулась. — Пойдемте-ка, мисса, чего зря обеду пропадать? Поработали, надо и подкрепиться.

В этом я была с ним полностью согласна.

Естественно, ни о каком званом обеде для объявления помолвки речи уже не шло. В столовой ели мужчины, потратившие силы на восстановление порядка на дороге. Лакеи вносили блюда как придется, по мере готовности, поэтому кто-то только приканчивал суп, а кто-то уже сражался с отбивной, в частности Терри.

— Где дамы? — спросила я, падая на соседний с ним стул.

— В гостиной, приводят себя в порядок, — ответил Лось и обвел меня критическим взглядом. — Тебе бы тоже не помешало.

— Сил нет, все потратила, — пожаловалась я, с вялым удовольствием глядя, как Феникс О’Боз накладывает две тарелки говядины, и втайне надеясь, что одна из них предназначена для меня.

Терри увидел мою разбитую коленку, проглядывающую через разодранный подол, и присвистнул.

— Тогда дарю. — Он протянул ко мне ладонь, на которой быстро-быстро стал набухать сверкающий молниями шар.

Пока я ждала, когда сгусток энергии станет достаточного размера, шар вдруг раскрылся лепестками и превратился в прекрасный сверкающий цветок.

— Позер, — фыркнула польщенная я, но все же втянула в себя подаренную силу без остатка, пока выкрутасы Терри не привлекли к нам слишком много внимания.

Кто спрашивал утром, где цветы и подарки? Вот они. Не так я себе представляла ухаживания, совсем не так.

6 сентября

Вчера к вечеру из Ближнего Берега приехал лакей с запиской для меня.

— Не слишком ли скупо для благодарности? — бдительно поинтересовался Терри.

Я развернула послание и с удивлением прочитала.

— А это и не благодарность. Это очень настойчивое приглашение приехать завтра в гости.

— И там будет благодарность? — уточнил Лось, казалось, сильно обеспокоенный тем, что моя помощь останется недооцененной.

— Вряд ли. Тебя тоже зовут. Если я правильно понимаю, Лигия решилась снять печать…

Прямо этого, конечно, не было написано, но что еще может скрываться за словами «деликатная помощь нашей семье, о которой мы с вами разговаривали»?

Заинтригованные вопросом, что же такого случилось, раз надменная гесса изменила свое мнение, после завтрака мы в сопровождении Гусмы отправились в Ближний Берег.

— Ты даже не повредничаешь немного, прежде чем ей помогать? — спросил Терри. — После того, что она наговорила Флоре.

Признаюсь, была у меня такая мысль, но быстро пропала. Ведь речь идет не о помощи конкретно Лигии, а о помощи всей ее семье.

Да и…

— По целительскому кодексу нам нельзя вредничать.

— Зато всем остальным можно. Хочешь, я повыкаблучиваюсь вместо тебя?

— Спасибо, — почти искренне ответила я. — Никогда еще за мое доброе имя не заступались так галантно. Но не стоит.

— Уверена?

— А вдруг мы снимем артефакт и Лигия сразу станет доброй и отзывчивой? Кто знает…

— Конечно, — хмыкнул Лось. — Такого даже в сказках не рассказывают. Выдумаешь тоже, печать дурного характера!

Я пожала плечами и задумалась. А много ли мы знаем о том, что бывает, а что нет?

Вчерашнее происшествие тому подтверждение. Что вообще произошло? Случайность? Чья-то попытка расстроить помолвку? Или начавшее действовать раньше времени проклятие?

Животных можно испугать любым способом: магическим и нет. Но как так получилось, что никто ничего не заметил?

Кого подозревать? Северинов, покинувших Ручьев Камень почти сразу? Или, может быть, Биргитов, оставшихся ждать своего домашнего целителя?

Да, моим способностям не очень-то доверяли — только наивный Терри мог рассчитывать на благодарность.

Десятый круг одних и тех же мыслей прервала Гусма.

— Не хмурься, касим. Тебе еще рано, — ворчливо сказала она.

Няня была не в настроении, подозревая, что и на этот раз мы не будем кататься на лодках.

— А когда можно? После замужества? — уточнила я, чтобы знать наверняка и больше не попадать впросак.

— После третьего ребенка, — и на этот раз не пожалела житейской мудрости иланкийка, — когда твой род получит достаточно наследников и уже не страшно будет показать хмурое лицо мужу.

Ах вот оно что!

То-то все девушки на людях такие беспечные, а все матери семейств смотрят коршунами — им уже можно.

На белоснежном открытом крыльце с колоннами на этот раз нас встречала вся семья и уже упомянутый выше домашний целитель, сухонький тонконогий старичок с пышным одуванчиком седых волос на голове. Хотя о его тонконогости можно было и не упоминать. Еще ни разу не встречала толстого целителя — дар, требующий постоянно делиться силой, не оставлет ни единого шанса набрать вес. Помню, как в институте все завидовали нашей группе, имевшей железную гарантию не располнеть даже после десяти детей.

— Спасибо, что откликнулись, — сухо приветствовал нас Карл Биргит, но, глядя на бледное лицо его вечно молчаливой и вечно недовольной жены, я не стала принимать такое холодное отношение на свой счет.

Лигия, державшая руку на перевязи, прикрытой дорогим шелковым платком, лишь чопорно кивнула, будто заниматься ее проблемами было и без того большой честью для меня. В тот момент предложение Терри повредничать выглядело куда более заманчивым.