Удельный князь (СИ) - Серебров Яр. Страница 115

— Никита, — обращаюсь к сотнику, — мытарей связать и по двадцать плетей всыпать каждому за неуважение к князю, опосля путь в холодной малость посидят.

— Сделаю, княже! — не без удовольствия подтвердил бывший стрельник и сам едва сдерживавший гнев.

Мытари и рта не успели открыть, как их повязали на глазах очумелых гостей, оголили зад и начали пороть, довольно жёстко. А заодно и стражникам досталось, они ведь никакого сопротивления дружине оказать не смогли по причине малочисленности. В Новгородском княжестве работала очень хитрая схема дани. С каждых десяти вёрст дороги брался «прогон» — своеобразная плата за использование подвод или саней, и он составлял гривну кун, формируя в итоге совершенно неподъёмную сумму для зарубежного гостя. Со своих ведь этого налога брали куда меньше, те по большей части отделывались небольшими взятками. Торговая республика прочно стояла на страже интересов своих боря и купцов. К тому же прогоны имели хитрые механизмы аккумуляции и если захочешь провести товар отсюда в Новгород лично, то к последнему погосту прогон возрасте до трёх гривн… Мои сани мытари оценили в сорок подвод и насчитали какие-то совсем уж фантастические суммы. Впрочем, плевать на их подсчёты и влажные мечты с высокой колокольни. По этим "дорогам" идти никто не будет. Вся эта байда под названием ям появилась ровно сто лет назад, при Бату. Китайские чиновник постарались. Ямской голова записывал в особые «загонные» книги имена путешественников, их число, проезжие грамоты, количество подвод и заплаченные прогоны.

В Бадожском надолго не задержались и поднявшись выше по Ковже встали на стоянку где разбирали водоходы и санями тянули их на Матко-озеро. С лыжными «модулями» не успевали. Сложив два плюс два решил сделать ставку на одноколейные сани. Мы ведь их ещё прошлой зимою строили и к осени довели конструкцию до ума, убрав поперечный брус и оковывая полоз полосой. Сани не то, чтобы дешевы: семьдесят пять металлических деталей, около тридцати килограмм металла на каждую тонну груза, и весили они ого-го, полторы тонны при грузоподъёмности в двадцать... И саней таких сделали восемь десятков, плюс три снегохода, в которых ставили большое заднее колесо и натягивали металло-резиновые гусеницы. А когда масса груза «внезапно» выросла на порядок, стало ясно, никакими модулями объёмы не вытянуть. Вот и решил ставить на поток старые добрые однополозные сани. У них ведь сопротивление сдвигу на порядок больше сопротивления движению. Порядка двенадцати кило на тонну, то бишь до шестидесяти кубов грузов вполне себе тянули две лошадки. Не по снегу ес-но, по льду, для чего формировали ледовую дорогу: первым, шёл снегоочиститель состоящий из треугольника для расчистки снега, каток, за ним следом утяжеленный колеерез с заглубляемым ножом запряжённый четверкой лошадей и последним, циклопед-снегоход, в передней лыже которого сделана топка которая нагревая железо окончательно формировала ледяную колею.

Из озера этого вытекает Вытегра. Наименование реки, как и многое другое в этих краях тесно связано с культурой викингов. Если перевести с древнеисландского языка на русский: «видр» — «лес» и «вегр» — «путь», а в целом — «Лесной путь». Интересно, что это слово перекликается с другим древним скандинавским названием — Нордвегр или «Северный путь», легшим в основу современного топонима Норвегия! Так вот, Вытегра уже промерзла хорошо, течёт до Онего почти без извилин, и машины укладки ледового пути сразу пустили в дело. Ширина дороги семь метров, что вдвое шире саней. На поворотах понятное дело больше, а глубина колеи достигала двадцати сантиметров, так что попытки местных ей воспользоваться оканчивались плачевно.

Отсюда до Онего сорок километров, но учитывая просеки, время на сборку саней и укатку трассы ушла вся неделя. Колею, через день, проливали из цистерны с водой и уже к началу декабря она сделалась гладкой и прочной. За это время поселенцы собрали сани и погрузили первую часть грузов. Да-да даже столько саней не смогло за раз вместить накопленное непосильным трудом. Будем перевозить в два захода.

Выработался и порядок разведки местности. С конницей не по разу отрабатывали фланговое и боковое охранение каравана, отдельная группа с местными проводниками занималась проверкой прочности льда и выбором оптимального маршрута.

Если с одной стороны волока стоял Бадожский погост, то с другой Вытегорский и последний являлся крупным торговым центром Новгородской республики. Здесь имелся свой торговый двор где останавливались не только русские купцы, но и «немцы» в основном, представленные ганзейскими купцами. Как такового ганзейского союза ещё нет, но корпоративные объедения купцов вовсю цветут и пахнут.

Покупали зарубежные гости беличьи шкурки разных сортов в колоссальных количествах, до полумиллиона в год… Наиболее ценные меха, навроде соболя и бобров считались штуками, иногда «сороками», а белки — сотнями, тысячами и бочками, куда входило двенадцать тысяч шкурок. Я когда эти бочки с белками увидел едва в осадок не выпал, жесть. Мехов прикупили по дешёвке, тем более мытари Вытегорского погоста, наученные горьким опытом соседей, проявили к князю необычайную лояльность и по всем видам налогов мы договорились полюбовно, закрыв глаза и на размер груза, и на его содержимое, что обошлось мне «всего» в полсотни рублей. Мог бы и «швырнуть» но решил не обострять и хоть что-то заплатить, моим поселенцам через эти «посты» ещё товары возить.

Помимо шкурок продавался и воск, кругами. Каждый из них имел строго установленный вес, равный берковцу или что-то около ста шестидесяти четырех кило. Воск различался по качеству, а ещё на круг мытарь ставил официальную печать — «товар божий», то есть не фальшивый, изготовленный «по божьей правде». Продавали и смолу, кожи, зерно и прочие товары. Рынок здешний по большей части оптовый и это здорово обрадовало. В этом уникальном месте сходились два пути, два течения. С одной стороны доходили торговцы из восточных стран Золотой и Синей Орды, Персии, Китая и даже Индии, а с другой из Европы — от Польши до Португалии. Надо ли говорить, что наши товары произвели фурор и, несмотря на высокие цены, мы без труда обменивали их на медь, свинец, олово, ткани и пушнину. Купили товаров, не встречавшихся в прочих городах: рубинов и алмазов, ртути в пузатых кувшинах, мумиё, шелка и десяток столитровых бочек селитры, что в пересчёте на зеркала, лампы и филигрань обходились в сущие копейки...

У корел же и чуди обменивали зерно на дичь, клюкву и грибы, бересту и шкуры. Подвис на торге надолго и на вместность забил. Заодно договорились поставить поблизости десяток «изб — накопителей» для прибывающих из Белозерской земли мужиков. Князь Белозёрский перед отъездом грозился за две седмицы собрать всё «посоху». Было бы неплохо, хотя на этих мужиков я не рассчитывал, но с дармовой рабочей силой смогу реализовать гораздо больше запланированного.

Каждый день отправляли сани по «дороге жизни». В клети размером с хорошую избу кранами-журавлями грузили и контейнеры, и модули с грузом, и это зрелище привлекало многих. Одни гости пальцем у виска крутили, дураки мол как же мерин такую прорву леса свезёт? Вторые дивились саням с одним полозом и гадали сколько пудов железа на них пошло, третьи, завистливыми взглядами сопровождали богатые товары. Отчего то именно здесь я почувствовал, ход истории необратимо изменился. Товары из Легощи полетели по всему Старому свету, как и слухи. Немало ходило и надутых новгородских купцов, бросавших на наши товары злобные взгляды и, если бы не внушительное сопровождение, неизвестно чем всё закончилось. Бизнес я кое-кому порушил знатно, особенно хорошо шёл искусственный янтарь и белоснежный галалит, составляющий прямую конкуренцию речному жемчугу. А уж как бесились продавцы стеклянных бус.

Выйдя на Онего, вздохнул с облегчением. Дошли! В первые дни декабря вдарил крепкий мороз и если центральные области озера ещё не промерзли, то вдоль берегов сформировался прочный ледовый панцирь, выдерживающий сани и очистные машины. Хотя именно они и не очень и понадобились на голом льду. В устье Вытерги разбили второй промежуточный лагерь, где на полозья саней набивали ножи, а боковые лыжи заменяли на металлические коньки. Вкупе с парусами получался полноценный буер в грузовом исполнении, позволяющий идти по льду с хорошей скоростью.