Тереза Батиста, уставшая воевать - Амаду Жоржи. Страница 19

Девчонка проглатывает только что откушенный кусок от гуаявы, слезает с дерева и опрометью пускается к дому, капли пота поблёскивают на её лице медного цвета, глаза весёлые, рот улыбается.

— Вы звали, тётя?

— Подай кофе.

Всё ещё улыбаясь, Тереза идёт за подносом. Когда она проходит мимо тёти, та берёт её за руку и поворачивает во все стороны, как бы невзначай показывает товар купцу.

— Что это за манеры? Не заметила гостя? Попроси благословения у капитана.

Тереза берёт толстую потную руку, прикасается губами к пальцам, унизанным золотыми кольцами с бриллиантами, задерживает взгляд на кольце с зелёным камнем.

— Благословите, сеу капитан.

— Господь благословит. — Дотронувшись до головы девочки, он опускает руку на её плечо.

Тереза встаёт на колено перед дядей.

— Благословите, дядя.

Злость сдавливает старику горло: сколько лет он мечтает об одном и том же, глядя, как расцветает Тереза, она на редкость красива, красивее матери-красавицы и тётки Фелипы в молодые годы; потеряв голову, Розалво вытащил Фелипу из публичного дома и женился на ней. Уже давно он положил глаз на Терезу, ждёт, строит планы, сдерживает желание. И вот всё идёт ко дну: у дверей их дома грузовик с Тёрто Щенком. После первого же визита капитана Розалво всё понял. Какого дьявола он медлил, ждал, ничего не предпринял? Да потому, что не пришло время: Тереза — ещё невинный ребёнок, он, Розалво, хорошо это знает, он следит за ней по утрам. Ещё не время познать ей мужчину. Фелипа, нельзя продавать племянницу-сироту, дочь покойной сестры. Все эти годы он сдерживал себя, а уж дом капитана, Фелипа, сущий ад, все это знают. Она — дочь твоей сестры, Фелипа, и то, что ты собираешься сделать, смертный грех, неужели нет страха перед Богом?

— Становится девушкой, — замечает Жустиниано Дуарте да Роза, он облизывает толстые губы, в глазах появляется масленый блеск.

— Она уже девушка, — заявляет Фелипа, начиная торговлю.

Но это ложь, ложь, Фелипа, старая жалкая шлюха, ещё не пришло время, она ещё ребёнок, наша племянница. Он прикрывает рот, боясь, что всё это произнесёт вслух. Ах, если бы она уже созрела и готова была к ласкам, он бы сам взял её в жёны, он уже решил, вот только закопать Фелипу, презренную Фелипу, торгующую своей племянницей. Розалво опускает голову, пряча разочарование, злость, страх.

Капитан вытягивает короткие ноги и, потирая руки, спрашивает:

— Сколько, кума?

Тереза убежала на кухню, потом появляется снова во дворе, она играет с собакой, обе бегают, катаются по земле. Лает пёс, смеётся Тереза, она тоже животное, маленькое наивное животное. Капитан Жусто перебирает кольца своего золотого ожерелья, близорукие глаза стали узенькими.

— Сколько, говорите?

Жустиниано Дуарте да Роза вытащил пачку денег и медленно, неохотно считает бумажку за бумажкой. Он не любит расставаться с деньгами, испытывает почти физическую боль, когда нет другого выхода, как заплатить, дать взаймы или вернуть долг.

— Только из уважения к вам, которая, как вы сказали, вскормила и воспитала малышку. И если я оказываю вам поддержку деньгами, то только по собственному желанию. Потому что, захоти я увезти её, кто бы мне помешал? — Он бросил презрительный взгляд в сторону Розалво, слюня палец, чтобы продолжать считать купюры. Потухший взгляд Розалво устремлён в пол, он бессильный свидетель этой сцены, которая его и пугает и злит. Этих денег, вырванных с таким умением, не только денег, даже их цвета он, конечно, не увидит, если только не выкрадет их, хоть это и рискованно. Ах, чего он ждал, ведь план в его голове давно сложился, и очень подробный! Всё просто, быстро и легко. Самое трудное — выкопать могилу, чтобы захоронить труп, но Розалво рассчитывал, что, когда придёт время, Тереза ему поможет. Кто, как не Тереза, больше всех в том заинтересована, ведь она освободится от домашней тирании и станет его женой и хозяйкой дома, фермы, кур, борова! Долгие месяцы вынашивал он этот план, всё обдумывая и наблюдая, как подрастает племянница, становится девушкой. Он уже заметил появившиеся бугорки грудей и покрывшийся нежной порослью лобок.

Когда сражённая тяжёлым сном уставшего за день человека Фелипа спала, он при слабом свете нарождающегося дня то и дело поглядывал на Терезу, спавшую на топчане, покрытом грязным тряпьём, и, возможно, видевшую сны. Её обнажённое тело и ещё не определившиеся, но уже красивые формы будили в нём желание, оно поднималось, жгло грудь, захватывало его целиком.

Он мечтал о том уже близком дне, когда Тереза станет женщиной. В этот праздничный день он пойдёт в лес за спрятанными там вещами и осуществит задуманное: мотыги и других инструментов вполне достаточно, чтобы покончить с Фелипой и выкопать для неё могилу — простую яму, без креста и надписи, она это, презренная, заслужила. Инструмент он украл с плантации Тимотео полгода назад и спрятал, полгода назад решил и убить Фелипу, как только Тереза станет женщиной.

А о том, что исчезновение Фелипы будет замечено соседями и знакомыми, что пойдут расспросы и дознания, он даже не думал. Как не думал и о том, что Тереза будет против, будет защищать тётку, откажется помочь ему и принять как мужчину. Со всем этим сразу голова Розалво не могла справиться, достаточно и того, что она сообразила, как прикончить Фелипу, украсть мотыгу и верёвки и совершить всё, пока она спит, ведь даже то, что она проснётся, не приходило ему в голову. Лёжа на постели рядом с женой, Розалво представлял, как мотыга раскроит ей череп и изуродует лицо. Видя кровавое месиво, он говорил себе: пусть эта старая шлюха ищет себе самца в аду. Он даже слышал глухой стук мотыги, разбивающей хрящи и кости, и дрожал от наслаждения. Но дальше этих планов и видений мозг Розалво не способен был ничего вообразить. Однако и этого было вполне достаточно, чтобы кашаса приобрела вкус, а жизнь Розалво наполнилась надеждой. Жизнь и смерть возникают из первой капли крови невинной Терезы — жизнь Розалво и смерть Фелипы.

Теперь его планы и мечты рушились, Фелипа продавала Терезу капитану; Фелипа, эта дрянь, способная продать свою собственную племянницу, дочь своей сестры, девочку, у которой нет ни одной родной души на свете. Почему Розалво не осуществил своего плана, зачем ждал, когда Тереза созреет, когда окрасится алым цветом её золотая роза и она станет девушкой, почему не действовал ради жизни и смерти? Теперь Тереза достанется капитану, Фелипа продала сироту-племянницу, смертный грех!

— Да, кто бы мне помешал, а? — Жустино поворачивается к Розалво. — Кто-нибудь осмелится, как думаешь, Розалво? Уж не ты ли?

Ответ Розалво еле слышен, голос идёт из глубин страха, точно из-под земли:

— Никто, сеньор. Я? Сохрани меня Бог и помилуй! Сделка почти совершена. Но до получения денег Фелипа держится стойко, хоть и сама любезность.

— Да и вы, капитан, скажите, где это вы найдёте такую девушку, способную всё делать и по дому, и в огороде, умеющую читать и считать и торговать на рынке, да ещё такую красавицу? И найдётся ли такая в городе, чтобы годилась ей в подмётки? Разве что сыщется в столице. Ведь так, капитан?

Капитан спокойно пересчитывает купюры, Фелипа, боясь, что он передумает, вдруг откажется, продолжает поддерживать разговор:

— Я вам скажу, капитан, к нам уже приходил один человек, и не какой-нибудь, хотел жениться на Терезе.

— Жениться? И кто же, разрешите узнать?

— Сеу Жовентино, может, знаете? Парень, у которого плантация кукурузы и маниоки в трёх легуа отсюда, у реки. Работящий.

Розалво вспоминает: в базарные дни, по субботам, Жовентино, продав кукурузу, маниоку, бататы и муку, бывало, заходил к ним, рассказывал какие-то истории, толковал о разных происшествиях, задерживался надолго. Фелипа из кожи вон лезла, считая, что предмет его интереса она, но он-то, Розалво, сразу понял намерения этого типа: он шлялся к ним из-за Терезы. И тут же решил прогнать его, но не знал, как это сделать, за что уцепиться. Жовентино очень скрытный, дальше взглядов не шёл, два слова скажет и молчит, ну и приглашал Розалво пропустить по рюмке, Фелипе — пиво, Терезе — лимонад. Фелипа вертела задом, как в молодые годы.