Девочка Давида (СИ) - Асхадова Амина. Страница 53

Я не знаю, что это за любовь такая.

Безумная. Дикая. Сложная.

— Останови своего мужа, Жасмин, — процедила Диана, — ты не понимаешь? Вам не выбраться из Волгограда живыми, если вы убьете Эмина. Даже из этого зала вам не выбраться. Я обещаю.

— Ты угрожаешь?

— Констатирую. Люди Эмина повсюду. Поиски — лишь дело времени, а у вас двое детей. У нас тоже сын. Мы обе матери. Останови его.

Я стиснула челюсти и подошла к Давиду. Его можно было понять, но еще больше я понимала Диану. Я не святая, но такой участи для нее не желала даже я.

Я прикоснулась к его кулаку. Костяшки побелели — так сильно он сжимал рукоять ножа.

Я не хочу новых смертей.

— Давид, я тебе верю. Оставь его. Они не стоят нашего счастья.

— А я обещал тебе, Жасмин. В начале нашего знакомства я сказал, что могу отомстить за твоих родителей.

Столько лет я ненавидела Давида без вины. В нем бушевали эмоции, он хотел доказать мне, что невиновен.

Глаза Давида налились кровью.

Я не верила в любовь. Но что тогда это?

— Если все так и было, то главный зачинщик уже мертв. Давид, наши дети родились благодаря Эмину и тому врачу. Достаточно ошибок.

Я посмотрела мужу в глаза и подумала, что не прощу его, если он оставит наших детей без отца.

Шорох. Треск ткани. Резкий толчок.

Давид толкает Эмина в спину. Диана сразу кидается к мужу и судорожно вытирает кровь с его шеи, чтобы рассмотреть, цела ли она. Еще не понимая, жив Эмин или нет.

Он жив.

Я с облегчением выдыхаю.

Диана не отходит от Эмина ни на шаг. Закрывает его собой, поит водой и вытирает с его кожи кровь, пытаясь ее остановить. Порез не глубокий, все будет хорошо.

Давид с омерзением скалится, вытирает нож о свой пиджак и резко прижимает меня к себе. Он такой сильный. Целый и в безопасности. Когда можешь чего-то лишиться, начинаешь сильнее это ценить.

Я вдыхаю запах пота и крови и с благодарностью жмусь к нему.

Все позади.

Месть — позади.

— Пошли отсюда, — рычит Давид.

Муж дает Виктору приказ — вывести нас отсюда тихо. Он хватает меня за руку и насильно тащит на выход. Я оборачиваюсь в последний раз: Диана прижимает к себе Эмина и целует его, всего в крови, в губы.

Таковы наши судьбы — теперь навеки разлученные.

Я вглядывалась в ее лицо, раньше мне так хотелось, чтобы она увидела меня.

Чтобы она узнала, что я жива.

Что из-за нее в наш дом послали убийц. Все эти годы Диана знала правду, но свято навещала мою могилу и даже иногда — плакала.

Давид останавливается перед самым выходом и дает обещание:

— Передай своему мужу, что, если он когда-нибудь приблизится к Жасмин, я его убью. Настанет момент, и я не помогу. Ни ему, ни вашим детям.

Давид переводит на меня тяжелый взгляд, от которого хочется сжаться. Муж тяжело дышит — так сильно он устал бороться за меня.

— Это же касается и тебя, Жасмин. Нет здесь подруг. Нет прошлого. Надеюсь, ты это уяснила. Басмановы не дружат с семьей Шаха.

Я все уяснила.

После того, как он разбил Эмину лицо и приставил нож к его горлу — точно все.

Через несколько минут мы сидим в салоне автомобиля и мчимся по ночному Волгограду. Я забыла, как пахнут сигареты, пока Давид вновь не закурил. Едкий дым забрался в легкие.

— Можно было обойтись без… — я замолкаю, напоровшись на звериный взгляд Давида.

Без кровопролития, хотела сказать.

— С тобой-то? — кривит избитые губы, — с тобой иначе нельзя. До греха доведешь.

Я складываю руки на коленях и нервно сминаю край своей одежды.

Весь оставшийся путь мы проводим в молчании. Я стараюсь не думать о том, что Давида могли посадить. Только избитое лицо и сигареты, которые Давид выкуривает одну за другой, напоминают о произошедшем.

Виктор привозит нас к гостинице. Я понимаю, что эту ночь мы проведем в Волгограде, и мне становится не по себе. По телу расползается дрожь — гостиница, и мы вдвоем. У нас ведь даже брачной ночи после свадьбы не было, а теперь можно. Месяцы прошли. Давид может требовать.

— Пошли.

Муж выходит первым, потом протягивает мне руку. Я хватаюсь за нее, несмотря на засохшую кровь на его костяшках.

Поднявшись на третий этаж, мы оказываемся в номере. Это был аккуратный номер с двумя комнатами. Из панорамного окна открывался красивый вид на Волгоград. Чужой город, холодный. Но в нем родились мои дети. Это что-то да значило.

Я без сил опустилась на кровать и на время даже забыла о том, что Давид рядом, пока не раздался его тягучий голос:

— Мне надо отмыться. Поможешь?

— Помочь? Отмыться?

Я поймала на себе изучающий взгляд. Его торс был обнаженным, я не успела заметить, как он стянул с себя грязную рубашку. Я все еще сидела в несвежей водолазке и брюках.

— Ну да. Ты же моя жена.

Давид оглянулся, будто кого-то искал, а после насмешливо заметил:

— Больше жен не вижу. Так что, поможешь?

Я медленно кивнула.

— Хорошо.

— Отлично. Жду тебя в ванной. Пока разденусь.

Давид подхватил рубашку с пола и оставил дверь в ванную открытой. Зашумела вода. В голове хаотично мелькали картинки, я помнила, что тело у Давида было красивым.

Как и он сам.

Я сжала руки в кулаки, кончики пальцев стало покалывать от волнения. Нужно просто отмыть его. От крови. Отсутствие близости почти в год никак не влияет на жар, что расползается по моему телу.

Интересно, за год разлуки у Давида кто-то был? Он же ездил на Сицилию, там наверняка было много горячих женщин. Как и он сам.

— Прочь. Какая тебе разница, Жасмин? — прошептала одними губами.

Я решительно зашла в ванную, но Давид уже мылся в душевой кабине. Я опоздала?

— Проходи. У меня руки ломит, до спины не дотянусь.

Давид стоит ко мне спиной, он оглядывается и протягивает мне одноразовую мочалку. Я не смотрю на него, только чувствую взгляд.

Мочалка теплая, с гелем для душа. А его спина вся в крови и порезах — судя по всему, Эмину удалось перехватить нож, и он изрядно потрепал Давида. Давиду дорогого стоило взять Эмина почти голыми руками, не прибегая к пистолету.

— Щиплет? — уточняю тихо.

— Не бойся, красивая. Три сильнее, кровь засохла уже.

Я и терла. А в перерывах касалась пальцами его спины. Мне было интересно, насколько его кожа горячая…

Очень горячая.

И напряженная.

Я не заметила, как увлеклась, и мочалка упала на дно душевой кабины.

— Достаточно, Жасмин, — хриплый приказ.

Я вскользь прошлась по его крепким мышцам и послушно опустила руки. Нужно было бежать отсюда — и чем быстрее, тем лучше.

Жаль только, что я поздно это поняла.

— Тогда я закончила.

— А я не закончил, — Давид с шумом вобрал в себя воздух.

Я подняла глаза и встретилась с темным, пылающим взглядом.

Глава 35

Давид

— А я не закончил.

Я смотрю в широко распахнутые глаза Жасмин прямо. Ни черта не скрываю своих намерений.

Мы взрослые люди. Прошло много времени. Мы созрели.

Я хочу ее. И, к сожалению, только ее.

Жасмин смущенно отводит взгляд. Подумаешь, обнажен. Нашла, чего стесняться.

— Иди ко мне, Жас.

Игнорируя мой взгляд, Жасмин делает шаг назад. Пока не убежала совсем далеко, я хватаю ее за талию и под тихий вскрик затаскиваю ее внутрь кабины. К себе. Где влажно и тепло.

Жасмин упирается кулаками в мою грудь. Не сопротивляется, но и не поддается. Только тихо мычит, когда я врываюсь в ее рот и углубляю поцелуй.

Я и забыл, какая она сладкая. Со статусом жены, оказывается, сладость лишь усиливается. Самая лучшая мера. Рецепт доводится до идеала.

Жасмин отворачивается. Вытирает губы ладонью и смело смотрит мне в глаза.

— Знаю, что не могу спрашивать о таком. Но ведь у тебя кто-то был? Так?

Бля.

Она это серьезно?

Отталкиваюсь кулаками от стенки, зажимая Жасмин в углу. Вижу ведь, что убежать хочет. Внутри нее сотня демонов.