Вся мощь Моонзунда (СИ) - Ангелов Августин. Страница 43

Конечно, разгонять «стервятников Геринга» зенитчикам сильно помогали «соколы Сталина». Благодаря радиосвязи и хорошо налаженному взаимодействию кораблей и авиации, летчики-истребители в последнее время успевали прилетать к нужному моменту, чтобы отгонять вражеские самолеты от советских кораблей. И в это утро в небе над Ирбенским проливом происходило очень серьезное сражение многих десятков летающих машин. С борта линкора с радостными возгласами наблюдали, как, загораясь, падали в воду или врезались в берег самолеты с черными крестами на крыльях. Но и падающих краснозвездных истребителей было не меньше, если не больше. В небе раскрывались белые купола парашютов, а по спокойной воде пролива сновали катера пограничной охраны МО-2 и МО-4, которые краснофлотцы называли между собой мошками. И катерники спасали из воды своих и вражеских авиаторов из тех, кому посчастливилось приводниться благополучно, не получив во время парашютирования смертельную пулеметную очередь от противника и не погибнув от разлета осколков зенитных снарядов.

Еще не закончился налет, как на горизонте были замечены германские корабли, которые сначала открыли огонь по суше, стремясь поразить береговые батареи на полуострове Сырве. Но, буквально через пару неприятельских залпов с флагманского «Марата» поступила команда развернуть башни и начать пристрелку по головному и самому крупному немецкому кораблю. «Тирпиц» издали напоминал самую настоящую плавучую крепость, торчащую над водой целым холмом металла. В то же время, в его силуэте не было ничего лишнего, лишь агрессивная мощь брони и оружия, готового к противостоянию на море с любым врагом с помощью своих огромных пушек главного калибра, размещенных попарно в четырех башнях.

«Шарнхорст» выглядел гораздо изящнее своего флагмана. Силуэт линейного крейсера с острым атлантическим форштевнем и плавным изгибом бортовой линии казался более стремительным и легким, а три орудийные башни, ощетинившиеся каждая тремя стволами, смотрелись не менее грозно, чем вооружение «Тирпица». Сзади на некотором отдалении за «Шарнхорстом» шел «Адмирал Шеер». Всего две орудийные башни с тремя пушками каждая, носовая и кормовая, вместе со спрямленным форштевнем и прямой линией борта делали этот «карманный линкор» немного похожим на обыкновенный броненосец старого образца, но только гораздо крупнее и длиннее. В сущности, поначалу он броненосцем и числился, пока в 1940-м году Эрих Редер не решил переименовать всю серию подобных кораблей в тяжелые крейсеры.

Конечно, простым матросам никто не сообщал, какие именно неприятельские корабли замечены наблюдателями с площадки фор-марса в бинокли возле горизонта, но вскоре все краснофлотцы линкора уже снова зашептались, передавая друг другу весть, подслушанную кем-то от сигнальщиков, что против «Марата», «Октябрьской революции» и крейсера «Киров» немцы выслали свои мощнейшие корабли: «Тирпиц», «Шарнхорст» и «Адмирал Шеер». Германская эскадра открыла огонь первой, стреляя по батареям полуострова Сэрве. Но, вскоре грянул и первый залп советских линкоров. Морской бой в Ирбенском проливе начался.

Подобного генерального морского сражения жаждал почти каждый моряк Краснознаменного Балтийского флота с самого первого дня войны. Ведь многие краснофлотцы надеялись на мощь отечественных линкоров, не вникая в их технические характеристики, которые являлись секретными, будучи полностью известными лишь ограниченному кругу лиц командного состава. Как и не знали краснофлотцы точных технических параметров новых немецких боевых кораблей. А шапкозакидательские настроения среди определенной части советских моряков поначалу были весьма сильны. И политическая установка на войну малой кровью на чужой территории, пропагандируемая политработниками перед войной, только подогревала их еще больше.

И вот противостояние главных сил случилось. Со всей неотвратимостью наступал момент истины. Двенадцатидюймовые снаряды весом 471 кг каждый полетели в направлении флагмана эскадры кригсмарине. Вот только попаданий после первого залпа добиться не удалось, после второго и третьего — тоже. И лишь после четвертого залпа что-то загорелось в районе передней надстройки «Тирпица». Немцы же стреляли точнее. Уже третий залп вызвал пожар на «Марате», а передняя башня советского флагманского линкора перестала стрелять и больше не вращалась, застыв в том положении, в котором попадание вражеского снаряда заклинило ее.

Вместе с «Тирпицем» огонь по «Марату» вел и «Шарнхорст», который перезаряжал свои одиннадцатидюймовые пушки главного калибра быстрее. И именно попадания с линейного крейсера наносили «Марату» наибольший ущерб. После серии очередных попаданий и взрывов на борту в районе кормовой надстройки, флагманский линкор окутался не только пламенем и дымом пожаров, но и горячим паром, вырвавшимся наверх из перебитых паропроводов сквозь развороченную снарядами палубу. Теряя ход, мателот выкатился с курса влево. И с него передали, чтобы вперед выдвинулась «Октябрьская революция». Но, как только второй линкор опередил флагман, он тоже сразу попал под сфокусированный огонь противника.

Между тем, быстроходные торпедные катера приближались к Ирбенскому проливу со стороны Куресааре. Даже издалека было понятно, что дела у советских линкоров обстоят неважно. Оба они горели. Особенно досталось «Марату», над которым развивался вымпел флагмана эскадры главных сил. Корабль потерял ход, столб густого черного дыма от пожара в районе кормовой надстройки поднимался высоко в небо, а вокруг корпуса клубилось белое облако пара, охлаждающегося на воздухе и постепенно оседающего на воду туманной пеленой. При этом, вражеские снаряды не переставали разрываться вокруг корабля и на нем. А почти каждое новое попадание создавало еще один очаг пламени.

Командуя катерным соединением КВУ, Александр Лебедев думал в этот момент о том, что ясный летний день с отличной видимостью на море сделает катера и гидросамолеты управления, которые стартовали из акватории следом за ними, отличными мишенями для врага. Но, с другой стороны, на спокойной воде можно будет добиться максимальной стремительности атаки. Как только на горизонте показалась неприятельская эскадра, он приказал дать самый полный ход катерам волнового управления. И все звенья туполевских Г-5, ревя моторами и выбрасывая облака пенных брызг, понеслись в сторону немецкой эскадры на максимальной скорости.

Капитан первого ранга Максим Георгиевич Сухоруков, которому в середине августа должно было исполниться сорок три года, командовал Крейсером «Киров». К своему возрасту Сухоруков сделал на флоте неплохую карьеру, начав службу в 1917-м, он уже не застал свирепых флотских традиций времен Российской Империи, когда офицеры часто учили молодняк с помощью рукоприкладства, а на всех престижных заведениях в Кронштадте висели таблички: «Нижним чинам вход воспрещен». Окончив военно-морское училище имени Фрунзе, Сухоруков прослужил пару лет вахтенным командиром на линкоре «Марат», а потом был переведен штурманом на эсминец «Яков Свердлов». К 1931-му году его повысили в должности, назначив флагманским штурманом отряда эсминцев КБФ, а на следующий год доверили командовать эсминцем «Войков». На этом корабле Сухоруков совершил дальний поход, перешел в составе экспедиции особого назначения вместе с эсминцем «Сталин», с ледоколами «Красин» и «Федор Литке», а также с транспортными судами с Балтики по Северному морскому пути во Владивосток, преодолев семь тысяч миль в тяжелых условиях. Так что к моменту назначения командиром крейсера, опыта кораблевождения у Максима Георгиевича имелось достаточно.

Крейсер «Киров» проекта 26 был первым крупным боевым кораблем советской постройки. За основу взяли итальянскую разработку фирмы «Ансальдо», у которой правительство СССР приобрело чертежи итальянского легкого крейсера «Раймондо Монтекукколи» с полным водоизмещением почти девять тысяч тонн, который при длине 182 м, наибольшей ширине 16,6 м и осадке 5,6 м мог разгоняться до тридцати семи узлов. Вот только главный калибр его артиллерии, состоящий из восьми шестидюймовых орудий казался слабым. Советские инженеры-кораблестроители внесли изменения в первоначальный проект, усилив не только вооружение, но и конструкции корпуса, а также придав кораблю иные обводы и компоновку надстроек и внутренних помещений.