Гулы - Кириенко Сергей. Страница 104

— Отец Бриганте служит в вашей церкви? — спросил Тони, кивнув в сторону зала.

— Да.

— Вы не будете против, если я поговорю с ним? Это не отнимет у него много времени — всего лишь пара минут.

— Конечно.

— Видите ли, — пояснил Тони, — это моя работа, святой отец. Комиссар дал мне задание переговорить со служителями всех церквей нашего города, поэтому мне приходится делать эту работу. Мне и самому она не по душе, но ничего не поделаешь.

Священник понимающе кивнул.

— Думаю, нам с вами больше не о чем разговаривать. Я сейчас ухожу, но перед этим не могли бы вы расписаться, отец Федерико? Вот здесь — о том, что мы с вами переговорили… Понимаете, ваша подпись мне нужна для отчета.

Тони вытащил из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и положил его на стол. Затем выудил из того же кармана ручку и пристроил ее рядом с листом.

— Фамилия и подпись, отец Федерико. Больше мне ничего не нужно.

Он разогнулся над столом, давая возможность священнику расписаться. Тот несколько секунд изучающе смотрел на инспектора, но, в конце концов, кивнул:

— Хорошо… Только отойдите со света.

Тони сделал шаг от стола, а священник повернулся к нему спиной и, взяв в руки ручку, склонился над листом.

В тот момент, когда он начал писать, Тони шагнул к столу и бросил взгляд на руки отца Федерико. В следующую секунду из груди его вырвался, вздох изумления:

— Господи, что с вашими руками, святой отец?!

Отец Федерико резко обернулся к инспектору. В свете лампы Тони отчетливо разглядел, что на пальцах священника не было ногтей! Пальцы эти были похожи на толстые сардельки с заостренными концами, и у них не было никакого сходства с человеческими!

Пару секунд отец Федерико пристально смотрел на инспектора, потом отшвырнул ненужную больше ручку в сторону и, облизнув губы, выдохнул:

— Дурная черта — совать нос не в свои дела, фрателло!

Прежде чем Тони Ризо успел обдумать увиденное, рука отца Федерико, сжавшись в кулак, вылетела вперед и врезалась ему в грудь. Тони ощутил мощнейший удар в солнечное сплетение и рухнул назад. Шкаф с посудой, принявший на себя человека, загремел всем своим содержимым.

Странный священник шагнул к скорчившемуся от боли инспектору и отчетливо проговорил:

— Меньше знаешь, больше живешь. Верно, сын мой?

Потом он оскалился.

Внезапно Тони увидел, что руки отца Федерико начали изменяться: пальцы на них сжались вместе и начали переплетаться, вытягиваясь из рукавов сутаны. Он судорожно выдохнул и автоматически сунул руку в карман с пистолетом. Тем временем пальцы священника переплелись окончательно и смазались, словно были сделаны из теплого пластилина, превратившись в подобие змеиных хвостов. Эти хвосты все удлинялись, высовываясь из рукавов сутаны, и через короткое время стали похожи на длинные кожаные хлысты. Тони судорожно сглотнул и перевел взгляд на лицо священника. Оно поразило его — застывшее, словно маска древнего фараона, с глазами, светившимися ядовитым тускло-желтым светом. Ни один мускул на лице отца Федерико не шевелился…

Несколько секунд Паола с напряжением всматривалась в лицо стоящего перед ней человека. Почему-то сейчас ей еще больше казалось, что лицо светловолосого напоминает маску резинового манекена, а не лицо человека. И еще ее беспокоили его глаза — они, словно катоды рентгеновского аппарата, просвечивали ее насквозь, и ей казалось, что он, не задавая никаких вопросов, уже знает о том, что рукопись в коричневом переплете лежит в ее рабочем столе. Чувство это не проходило, а, наоборот, с каждой секундой разрасталось и превращало смутное беспокойство, владевшее Паолой, в непонятный ей страх,

— Так ты мне поможешь, сестренка? — повторил парень и еще ближе склонился над стойкой к девушке.

Та бросила быстрый взгляд на синьора Картези, листающего «Кьяккьероне» в паре столов от нее, постаралась взять себя в руки, убеждая себя, что ничего необычного в этом зале не происходит и, вздохнув, протянула:

— Какая именно книга вам нужна?

— Думаю, ты знаешь, — осклабился парень. Тонкая рукопись в коричневом переплете.

— В нашей библиотеке сто тысяч томов. Вы думаете, я могу найти нужную вам книгу по подобному описанию?

— Но это необычная книга. — Парень продолжал ухмыляться. — Уверяю тебя, весьма необычная…

Паола постаралась оторвать взгляд от гипнотизирующих глаз светловолосого и указала на один из столов с компьютером, стоящих возле окна.

— Если вы не знаете названия книги, сядьте за картотеку и найдите его.

— Да я не умею обращаться с этими штуковинами, — беспечно махнул рукой парень и, подмигнув Паоле, добавил: — Послушай, сестренка, неужели у вас так много рукописей в коричневых переплетах?.. Поройся у себя в столе — может, там завалялось что-то похожее?

Он придвинулся еще ближе к Паоле, и на мгновение та ощутила испуг. Рой сумасшедших мыслей пронесся у нее в голове: откуда он мог узнать о рукописи в коричневом переплете, лежащей в ее столе? Может быть, он умеет видеть сквозь дерево? Или прочитал об этом в ее сознании?.. Паола отпрянула от стойки, и у нее вырвалось испуганное восклицание:

— Синьор Картези!

Седовласый Эмеральдо Картези оторвался от своего журнала и вопросительно взглянул на Паолу. Потом он посмотрел на замершего возле стойки парня и снова — на Паолу.

— Что, дочка?

Паола чувствовала, что все слова, которые она могла бы сказать, застряли у нее в горле. Парень со светлыми волосами медленно повернул голову в зал, и Паолу поразило то, как он это проделал: тело его осталось неподвижным, повернулась одна голова — словно у курицы… Мгновение светловолосый смотрел на синьора Картези — словно изучая потенциального противника, — затем весело ухмыльнулся и протянул:

— Ничего не случилось, отец! Все в норме!

Эмеральдо Картези перевел взгляд на Паолу. Та виновато улыбнулась — самыми кончиками губ, — словно извиняясь за то, что отвлекла его от изучения «Кьяккьероне». Однако в глазах ее по-прежнему светился испуг, и, похоже, синьор Картези не мог этого не заметить. Он отложил журнал в сторону и спросил:

— Паола, у тебя точно все в порядке?

Та молча кивнула, язык ей по-прежнему не повиновался.

Тем временем парень вернул свою голову в исходное положение, наклонил ее на бок и несколько секунд смотрел на Паолу. Впрочем, у последней сложилось странное впечатление, что хотя глаза его и были устремлены на нее, он словно не видел того, что находится перед ним, прислушиваясь к неслышному ей самой голосу. Глаза светловолосого остекленели, будто каким-то неведомым образом он перенесся из этого тела и оказался за миллионы километров от стойки… Наконец, когда Паоле уже показалось, что этот пугающий посетитель застыл навсегда, он пошевелился. Медленно переведя взгляд на круглые часы, висящие на стене зала (стрелки на них показывали десять минут одиннадцатого), он посмотрел на Паолу, еще раз улыбнулся ей своей жутковатой улыбкой, и отчетливо проговорил:

— Не будем спешить, сестренка, еще рано… Давай подождем полчасика, а потом поговорим как положено… — Парень провел рукой по лицу, но Паоле показалось, что он сымитировал это движение, каким человек стирает со лба испарину, — тем более что на лице светловолосого она не заметила ни капельки пота, а тот продолжал: — Жарко тут у вас. Подожду-ка я на улице… — Он опять перегнулся над стойкой и добавил шепотом: — Но ты будь хорошей девочкой, сестренка, никуда не уходи. Я скоро вернусь.

Парень осклабился, подмигнув ошеломленной Паоле, развернулся и направился к выходу из зала.

Когда шаги его стихли у лестницы, Паола вышла из-за стойки и быстро подошла к окну, выходящему на площадь перед Палаццо ди Алья. Через несколько секунд она увидела светловолосого, остановившегося на крыльце библиотеки. Немного постояв на мраморном крыльце здания, он спустился вниз и не спеша отправился через площадь к кафе-мороженому…