Гулы - Кириенко Сергей. Страница 126

Доехав до первого поворота, Марио притормозил, заглушил двигатель и, высунувшись из окна, прислушался. Звук работающего двигателя «БМВ» доносился издалека и с каждой секундой слабел. Марио удовлетворенно кивнул — последнее означало, что водитель свернул в проулок не из-за того, что заметил его и решил проверить, что будет делать преследующий его «фиат», а потому что ему нужно было свернуть. Он быстро завел двигатель и двинулся дальше…

Лет пятнадцать назад — когда он был еще пацаном — здесь была окраина города. Но потом сюда приехали американцы — разрабатывать найденный к северу от города цирконий, — и власти Террено построили для них «новый» город. В результате окраина города, занятая некогда бараками и хибарами бедняков, оказалась в центре Террено, но участь их от этого не изменилась: большинство этих зданий были теперь заброшены, лишь те, что примыкали к Золотому бульвару, использовались под склады. В заброшенных зданиях ночевали бродяги, продавцы наркотиков проворачивали свои сделки, да люди Пандоры устраивали нелегальные притоны. В двухстах метрах от полуразвалившихся строений кипела другая жизнь — там, в отделанных красным деревом и мрамором ресторанах, за один вечер прокручивались десятки миллионов лир, на «ничейной» территории в это время «ломающийся» наркоман по дешевке продавал ворованную вещь, принимая трясущимися руками из холеных рук торговца наркотиками дозу зелья. Это было странное соседство, — Марио знал это, — но это было.

Сейчас узкий проулок насквозь освещался солнцем — солнечные лучи падали на левую сторону дороги, высветляя старые стены домов, отражаясь и преломляясь на частичках пыли, поднятой в воздух колесами проехавшего «БМВ». Глядя на плывущую улочку, Марио чувствовал себя так, словно попал в заброшенный город, но никакого страха не ощущал, — днем здесь относительно безопасно. Другое дело ночью — в темном проулке, где не видно ни зги, легко можно пропасть. Патрульные с наступлением сумерек предпочитают сюда не соваться…

Спидометр «фиата» продолжал крутить цифры и скоро нащелкал триста метров — судя по пройденному расстоянию, «ничейная» территория должна была скоро закончиться… Через несколько секунд, повернув за угол очередной развалюхи, Марио увидел выезд на широкий пустырь, притормозил, развернулся поперек переулка и остановился. Потом он огляделся по сторонам и увидел «БМВ».

Черный автомобиль отъехал от выезда из переулка метров на сто пятьдесят вправо и остановился возле одного из грязно-зеленых складов-ангаров. Слева от Марио находилась небольшая автомастерская: на асфальтированной площадке перед ней замерли три автомобиля, их водители о чем-то оживленно переговаривались. Между мастерской и ангаром, возле которого остановился «БМВ», расположилось еще несколько разноцветных складов. За ними виднелось небольшое пространство, поросшее вереском и пустынником, а еще дальше начинался «американский» квартал. На пустыре, кроме ангаров и автомастерских, находилось несколько торговых хранилищ и оптовый магазин по продаже вина, поэтому, в отличие от «ничейной» территории, здесь время от времени проезжали машины. И все-таки Марио не стал рисковать и выезжать из проулка — он не исключал, что Дамаччо заметил его автомобиль, и появление «фиата» из того же проулка, из которого выехал «БМВ», могло вызвать у него подозрение. Инспектор решил наблюдать за машиной отсюда — пока та не двинется дальше.

Перебравшись на пассажирское сиденье, он открыл бардачок. Здесь у него был целый арсенал, состоящий из резиновых перчаток и солнечных очков, свинцового кастета и запасных обойм к пистолету… среди прочего здесь лежал монокуляр с двадцатикратным увеличением.

Марио опустил стекло двери и направил монокуляр в сторону склада. Секунда у него ушла на отрегулирование прибора, потом он увидел Тито Дамаччо. Помощник дона Пандоры сидел на капоте «БМВ» и смотрел на ворота ангара. Отца Федерико ни в машине, ни возле нее не было. Очевидно, он успел пройти на склад, понял Марио, разглядев открытую дверь в стене ангара.

Картина не менялась в течение минуты. Затем Марио увидел, как ворота ангара дрогнули и их левая створка начала открываться. Когда трехметровая стальная плита повернулась на шарнирах и оказалась под углом в девяносто градусов к стене ангара, инспектор заметил и того, кто ее толкал, — отца Федерико. Открыв одну створку с поразившей Марио проворностью, священник быстро вернулся на склад и принялся толкать вторую.

Через мгновение после того, как ворота склада оказались открыты, Марио увидел в глубине ангара большой грузовик. Вернее, он разглядел только его ярко-красную, сильно скошенную вверх кабину с надписью «вольво» на левой стороне радиатора. На месте лобового стекла машины темнело размазанное пятно. Открыв ворота, отец Федерико придержал правую створку и громко свистнул. Свист этот донесся до Марио, а через мгновение он увидел, как световые блики на лакированной кабине грузовика дрогнули — машина двинулась на улицу…

За десять секунд громоздкий «вольво» выбрался из ангара, объехал «БМВ» и остановился сбоку от него задом к Протти. Отец Федерико тут же принялся закрывать двери склада. Тем временем из кабины грузовика выбрался мужчина лет тридцати и направился к задней части машины. Через прибор Марио отчетливо разглядел его лицо, но не узнал. В Террено он знал многих, кто работал на Пандору, — это диктовали условия его работы, — и то, что он не узнал водителя «вольво», говорило о том, что либо это приезжий, либо человек, живущий в Террено, но не принадлежащий людям Пандоры, — например, один из шести тысяч рабочих циркониевого завода. Марио не удивился бы, если бы этот человек действительно оказался американцем, — после того, как он увидел Тито Дамаччо и отца Федерико вместе, последнее казалось весьма правдоподобным.

Когда водитель грузовика спрыгнул на землю, Тито Дамаччо слез с капота «БМВ» и подошел к задней двери «вольво». Пройдя вдоль десятиметрового кузова, водитель остановился рядом с Дамаччо, открыл замок двери и широко распахнул ее. Марио еще сильнее высунулся из своей машины, стараясь разглядеть, что находится в грузовике — история эта интриговала его с каждой минутой все больше, — но поначалу ничего не увидел — то, что лежало в кузове «вольво», было накрыто брезентом.

Тито Дамаччо забрался в кузов грузовика, а водитель остался стоять на земле. Священник, закрыв дверь ангара, подошел к «вольво» и замер рядом с водителем.

Оказавшись в кузове, Дамаччо прошел в глубину машины, и на секунду Марио потерял его из виду, но затем тот вернулся назад и откинул брезент. В следующее мгновение инспектор увидел блестящие баллоны длиной в полтора метра: с дюжину баллонов лежало с левой стороны кузова, укрепленные в специальных металлических стояках, столько же располагалось по правую сторону, между рядами баллонов оставался узкий проход. Убрав брезент, Тито Дамаччо принялся осматривать баллоны, на секунду склоняясь над каждым из них. Водитель и священник стояли возле грузовика и терпеливо ждали, когда человек в кузове закончит проверку.

Увиденное вызвало у Марио удивление. Пока он ничего не понял: ни что это за баллоны, ни что задумали эти люди, но интуитивно чувствовал, что все это ему не нравится… Когда Тито Дамаччо исчез из его поля зрения, скрывшись в глубине кузова, инспектор, не опуская монокуляр, левой рукой включил радию и в третий раз за последние десять минут попытался вызвать машину Гольди.

Несколько секунд, как и два раза до этого, из динамика рации доносились статические шумы, затем вдруг раздался щелчок, и вслед за ним — голос комиссара…

Протянув руку, Гольди взялся за микрофон рации и щелкнул тумблером вызова. Несколько секунд из динамика раздавались статические шумы, потом в салон «ланчи» ворвался громкий голос диспетчера:

— Диспетчерская комиссариата.

— Это Гольди, — начал комиссар. — Диспетчер, дайте мне последнюю сводку по людям: сколько полицейских имеется в наличии, количество резерва и отсутствующих в городе.