Гулы - Кириенко Сергей. Страница 45

Марцо нахмурился. Некоторое время он с недоумением смотрел на прибор в руках Пальоли, после чего спросил:

— Что это?

— Прицел с инфракрасным лазером, — ответил Доминик. — Вы, что, таким никогда не пользовались?

Снайперы переглянулись.

— Да нет, пару раз стреляли, — кивнул Марцо. Затем осторожно проговорил: — Мы будем работать ночью?

— Возможно… Есть проблемы?

Марцо немного подумал и покачал головой:

— Нет. Никаких.

Вытащив из футляра магазин, он разрядил его. Затем проверил каждый патрон в отдельности, снова зарядил магазин и загнал его в крепящее гнездо винтовки. Отведя затвор, задержал его в заднем положении и повторил:

— Никаких проблем.

Потом, он отпустил затвор.

Хорошо отлаженный механизм винтовки глухо щелкнул, загоняя семимиллиметровый патрон в патронник…

Глава восьмая

Без двадцати семь Аз Гохар перевернул последнюю страницу сентябрьского номера газеты «Л’Ува». Отложив его в пачку уже просмотренных экземпляров, притянул к себе одну из двух еще не распечатанных стопок, разорвал склеивающую газеты ленту и взял верхний номер.

За прошедшие полтора часа он изучил все номера «Оджи» и нашел фотографии пятнадцати нужных ему людей. Не хватало фотографии одного человека — некоего Эмилио Гацци, возглавлявшего работу муниципалитета Террено с 1910 по 1912 год… Когда он закончил просматривать «Оджи» и не нашел в них фотографии Гацци, то принялся распечатывать «Монарка». В номерах этой газеты за 1910 — 1911 годы фотографии не публиковались вообще. В номерах за 1912 год снимки были. Он просмотрел их все, нашел лица нескольких членов муниципалитета того времени, но Гацци среди них не было. Однако Аз Гохару нужны были лица всех людей, принимавших закон об уничтожении собак, поэтому, закончив с «Монарка», он попросил «Л’Ува». Вместе с Паолой де Тарцини он снова сходил в хранилище библиотеки принес в зал шесть стопок с толстыми, страниц на шестнадцать — двадцать, газетами. В них были фотографии но, преимущественно, на сельскохозяйственные темы. Снимки членов муниципалитета в них практически не публиковались.

К шести часам вечера читальный зал опустел. В нем остался один посетитель. Паола де Тарцини напомнила Аз Гохару, что в семь часов вечера библиотека закрывается, но они приступают к наведению порядка в зале уже в половине седьмого. Аз Гохар выслушал Паолу, но работы не прекратил. В половине седьмого перед ним лежали четыре еще нераспечатанные стопки газет.

Без десяти семь он вскрыл последнюю пачку «Л’Ува». Паола и Лучия к этому времени выключили уже все компьютеры и проекторы, разложили газеты и журналы с дежурного стеллажа на полки и унесли. книги в хранилище. Теперь они сидели за стойкой, нетерпеливо поглядывая на Аз Гохара. Паола то и дело посматривала на часы, думая о том, что до встречи с Андреем остается чуть более часа. А ведь за это время ей еще надо сходить домой, переодеться и вернуться назад. Но странный посетитель сидел, уткнувшись в газеты, и уходить из библиотеки раньше ее закрытия он, видимо, не собирался…

В половине седьмого серебристый «опель» остановился возле дома Тревора и Джей Адамсов, расположенного в северной части «американского» квартала. Тревор Адамс выключил зажигание и с минуту сидел в машине, разглядывая фасад своего дома.

В Террено они жили шестой год. Ему всегда нравился этот дом, выполненный в американском стиле «куик-хауз». Маленький белый домик с пятью комнатами: гостиная, спальня, его рабочий кабинет, небольшая, пока пустующая комната, которую они собирались использовать под детскую, и кухня. Маленькая зеленая лужайка перед домом, так напоминающая лужайку возле дома его родителей в Арканзасе, где прошло его детство. Справа и слева от дома, на расстоянии двадцати метров, — точно такие же дома соседей. Ему всегда нравилось подобное расположение домов — никакого шума, своя собственная территория, на которой, при желании, всегда можно что-нибудь мастерить. Но сейчас он подумал, что лучше бы эти дома стояли чуть ближе друг к другу. Ведь если в одном из них происходит нечто необычное, в соседних этого почти не слышно.

Тревор сглотнул.

В «старом» городе, где живут итальянцы, трех- четырехэтажные дома стоят вплотную друг к другу улочки там такие узкие, что ни о каких лужайках не может быть речи. На улице едва могут разъехаться две встречные машины, а соседи часто перекрикиваются через улицу, высунувшись из окон домов, но там каждый человек знает, что происходит в квартире соседа.

В «американском» квартале каждый дом — крепость. И каждый хозяин защищает его как может.

Тревор выбрался из машины и медленно пошел по дорожке к дому. Внезапно его собственный дом с темными окнами гостиной напомнил ему череп с пустыми глазницами.

Подойдя к двери, он подергал за ручку — дверь была заперта. Неужели Джей еще не вернулась? Он же просил ее приехать пораньше!

Достав ключ, Тревор открыл дверь и вошел в прихожую.

— Джей? — крикнул он.

Дом ответил ему гробовым молчанием.

Тревор взял бейсбольную биту, стоящую у двери.

— Джей, — много раз говорил он жене, — не открывай дверь, пока не убедишься, что это безопасно. На всякий случай, держи при себе биту.

— Ты хочешь, чтобы я размозжила голову старому почтальону? — ухмылялась она.

— Почтальону не надо, — терпеливо отвечал он. — В этом городе достаточно безработных итальяшек, которые шныряют по улицам и ищут, что бы украсть и кого бы ограбить.

— Ладно, — скалилась Джей, — только не обижайся, если однажды вечером ты вернешься с работы и получишь битой по лбу. Вдруг я спутаю тебя с итальяшкой?..

Он прислушался: единственным источником звуков в доме был мурлыкающий радиоприемник на кухне.

Тревор прикрыл дверь и вышел из прихожей в гостиную. Здесь никого не было. Держа биту в правой руке он заглянул в спальню, детскую, свой кабинет. Поверил маленькую кладовую, расположенную в задней части дома, где были свалены в груду спортивные принадлежности, старая одежда, телевизор, который уже год как не работал и который он все не мог собраться и выбросить на помойку. Наконец, он заглянул в ванную и очутился на кухне.

Дом был пуст.

Тревор положил биту на стол и перевел дух.

Кого он, собственно, собирался найти в своем доме привидение, явившееся к нему с местного кладбища? Грабителя в черной маске, притаившегося под кроватью и ждущего, когда хозяин войдет в спальню, чтобы неожиданно выскочить и напугать его?..

«Прекрати, — сказал он себе, — ты отлично знаешь кого ты боялся найти. Светловолосого парня, которого (…Я приду вечером. Я запомнил номер твоей машины. Тревор Адамс, и я найду тебя…) ты сбил этим утром на виа Роза. Обычные люди после подобных ударов не выживают… И не читают мысли других людей».

Он взял стоящий на столе чайник, заполнил его водой и включил в сеть. Потом сел к столу.

Из правого кармана брюк Тревор вытащил револьвер Алекса Пинсона. Из левого выудил маленькую коробочку с фирменной этикеткой. Взяв нож для разделки мяса, вспорол картонную упаковку и, перевернув коробку, высыпал ее содержимое — поблескивающие серебристым отливом патроны покатились по крышке кухонного стола…

— Синьор, у меня для вас отличнейший выбор, — говорил продавец небольшого оружейного магазинчика, расположенного на Золотом бульваре, куда он заехал сразу же после работы. — Посмотрите: патроны на любой вкус!

Продавец — хитрый лис с глазами пройдохи — причмокивал губами и, размахивая руками, старался вовсю.

— Синьор, какой калибр вам нужен?

— Тридцать восьмой, для «Смит-Вессона». — О!.. Вы пришли туда, куда нужно! У меня для вас целый арсенал!

Нырнув под стойку, продавец разогнулся и продемонстрировал Тревору большую коробку. Его черные глаза-маслины хитровато блеснули.

— Смотрите, синьор: самая стоящая штука — разрывная пуля. — Он показал Тревору темно-серый цилиндрик. На закругленном конце пули был сделан крестообразный нарез — абсолютная надежность. С такой штукой вы защищены от любого. Главное — попасть в человека. Если вы всадите такую пулю в голову или грудь, это стопроцентная смерть. Вырывает пару килограммов мяса и не оставляет ни одного шанса выжить.