Плацдарм (СИ) - Звонарев Сергей. Страница 124

— Сергей Иванович, вы можете что-нибудь добавить? — спросил генерал у президента Академии.

Тот предвидел такой поворот событий и заранее подготовился:

— Товарищ генерал, я предлагаю вот что. Результаты академика Сырина очень интересны, однако ему не хватило времени довести работу до конкретных чисел. Кроме того, насколько я понимаю, профессор Громов сегодня впервые услышал о работе академика Сырина. Думаю, для дела будет полезно предоставить товарищу Громову и его ближайшим сотрудникам возможность ознакомиться с полученными результатами.

— Не возражаю, — бросил генерал.

— Спасибо. В связи тем, что работа комиссии привела к принципиально новым результатам по проблеме параллельных миров, предлагаю провести следующее заседание через неделю. К этому времени мы сможем сделать выводы и подготовить рекомендации. У меня все, товарищ генерал.

Синицын некоторое время молчал, обдумывая что-то, а потом сказал:

— Вот что, товарищи ученые. Хорошо, что вам удается получать новые результаты. Но главное — помнить о наших людях, которые прямо сейчас принимают неравный бой с фашистами на территории Восточного Союза. Чем мы можем им помочь? Вот о чем надо думать, день и ночь. Я рассчитываю, что работа комиссии даст ответ на этот вопрос. Согласны, Сергей Иванович?

— Целиком и полностью, товарищ генерал.

— Вот и хорошо. Значит, по этому вопросу у нас полное взаимопонимание.

Синицын поднялся.

— Следующее заседание — через неделю, — подытожил он. — На этом пока все.

К концу второго дня наступления передовые части советских войск достигли Переславль-Залесского. В самом городе подпольщики подняли восстание, поддержанное партизанами. Румынская пехота численностью в две неполные роты сопротивлялась недолго, частью разбежавшись, а частью сдавшись в плен.

Следующий день войска отдыхали, а тылы подтягивались к передовой. Крутов, помня разговор со знакомым капитаном перед наступлением о возможном дефиците горючего, уделял этосу вопросу особое внимание. Пока, однако, перебоев не было — как раз в Переславле танки его двух рот получили дизельное топливо и масло. Если наступление пойдет по плану, до Ярославля этого должно хватить.

Днем, как и вчера, стояла ясная погода, чем тут же воспользовалась немецкая авиация. Пока что в Переславле единственной защитой от нее были пулеметы танков ИС2 и ИС3. «Юнкерсы», опасаясь их, не снижались ниже четырехсот метров, что заметно уменьшало точность бомбометания, поэтому эффект от налетов имел в основном беспокоящий характер.

В эту ночь атакующая группировка впервые собиралась использовать тактику ночных атак, предложенную Говоровым. Два последних дня в штабе шла интенсивная работа — искали местных жителей, готовых стать проводниками для наступающих войск. Таким нашлось немало — в основном они были из партизанских отрядов. Оказалось, позиции румынских войск, в том числе артиллерийские, были им хорошо известны, что настраивало на позитивный лад.

Войска двинулись поздно вечером, когда стемнело. Тут же стало ясно, что задумка удалась не в полной мере: для предотвращения столкновений танкам то и дело приходилось включать фары, что полностью демаскировало их. Однако с выключенными фарами стало еще хуже — водитель ехал фактически наугад, ориентируясь на указания командира, смотревшего из открытого люка. То и дело приходилось тормозить, скорость движения колонн резко упала, а расход топлива и износ двигателя в режиме, кода его постоянно дергали, выросли. Фактически наступающим было не до противника — обеспечить бы собственное движение без небоевых потерь…

И все же тактика ночного наступления принесла некоторый успех — главным образом в силу неожиданности такого хода. Румынские солдаты, и, что еще важнее, артиллеристы спали. Разбуженные ревом советских танков, они не успевали открыть огонь — в чем Крутов убедился лично, когда головной танк первой роты буквально уперся в зенитку, охранявшую перекресток у деревни Ивановское. Вероятно, если бы фары не были включены, они проехали бы мимо — или получили бы снарядом в бок практически в упор, — а так на повороте световой конус выхватил длинный ствол. Зенитку расстреляли в упор и двинулись дальше, оставив пехоту разбираться с вражескими артиллеристами, если те уцелели.

К рассвету выступающие вымотались, как после полноценного боя, хотя стрелять пришлось совсем немного. Впереди показалось гладь озера Неро и через несколько минут танки уже катили по пригородам Ростова Великого. Румынских войск здесь не было. Виднелись следы долго пребывания вражеских войск: немецкие и румынские флаги, неисправная техника, брошенная при поспешном отступлении, вещи, разбросанные у домов, еще недавно занятые офицерами. Некоторые не успели сбежать — Крутов заметил группу пленных под охраной двух бойцов; румыны ошарашенно смотрели на колонны светских танков. Майор усмехнулся — их можно понять, жили не тужили четыре года, война откатилась далеко на восток, да вот вернулась с другой стороны, откуда совсем не ждали.

Ростов заняли без сопротивления. Крутов не испытывал особой эйфории по этому поводу — вероятно командование противника стягивает все войска к Ярославлю, чтобы там дать бой. Что ж, в этом был смысл: после двухсоткилометрового броска наступающие будут измотаны, а тыловые службы неизбежно отстанут, что скажется на обеспечении войск. Быстрое продвижение уже стоило майору трех танков: одной «двушки» и двух «трешек» — вышла из строя коробка передач. Разумеется, машины отремонтируют, и они вернутся в строй, но когда? Фактор времени в этом наступлении играл очень большую роль, и оно, время, работало на немцев, принимая во внимание общее превосходство немецкой группировки, сосредоточенной в центральном районе. Если румыны и переброшенные в Ярославль немецкие части смогут навязать оборонительные бои, судьба наступления окажется под вопросом.

Ладно, это будет завтра, подумал Крутов, или даже послезавтра, а сейчас можно порадоваться тому, что освобожден еще один советский город. Или, точнее сказать, город Восточного Союза, поправил он сам себя.

Пока войска генерала Говорова продвигались к Ярославлю, маршал Тухачевский начал наступление с востока, от занятой на правом берегу реки Вятки части Кирова. Как и ожидалось, основное внимание немцы уделили обороне левобережных районов Кирова, составляющих основную часть города. Тухачевский, предсказавший значительную роль крупных танковых соединений в будущих войнах, получил возможность проверить свои выводы на практике.

Танкоград Восточного Союза, так же, как и его аналог в СССР, освоил производство тяжелых танков, только назывались они не ИС, а «Лев» — в пику немецким «Тиграм» — ну, и еще по одной причине. Именно эти танки и были основной ударной силой Тухачевского.

Чтобы еще больше ввести заблуждение немецкое командование, наступление в обход Кирова началось артподготовкой по позициям вермахта в левобережных районах. Под прикрытием этой канонады ударные части, сметя небольшие заслоны в Мурыгино, двинулись по дороге на город Орлов. Примерно через три часа после начала артподготовки немцы сообразили, что лобового штурма левобережной части Кирова не будет. В это же время аэроразведка донесла о продвижении значительных танковых сил Восточного Союза в обход столицы области.

Этот момент был одним из поворотных; если бы немецкое командование разгадало подлинную цель операции — соединение с войсками Говорова, — возможно, все пошло бы по-другому. Однако генерал-майор Фриц Кремер, командующий северным флангом восточной группы войск вермахта, решил, что Тухачевский задумал окружение Кирова: вполне разумная мысль с учетом того, что лобовой удар неизбежно повлек бы большие потери. Вместо того, чтобы укрепить позиции возле Орлова, Кремер, наоборот, отвел часть войск на левый берег для предотвращения якобы намечаемой русскими переправы через Вятку и создания там плацдарма.

Из-за этой ошибки к концу первого дня наступления передовые части Тухачевского достигли пригорода Орлова. Стоящие там две пехотные роты, усиленные противотанковыми пушками, имели приказ сдерживать наступление до тех пор, пока не будет организована оборона на левом берегу: немцы с этой задачей прекрасно справились, доставив немало хлопот атакующим; два «Льва» они уничтожили, и еще несколько вывели из строя — это были самые серьезные потери за первый день наступления. В штабе Тухачевского уже ломали голову, какие меры принять для взлома неожиданно крепкой обороны, как вдруг немцы сами отошли на левый берег, оставив город согласно приказу Кремера. Командир батальона, оборонявшего Орлов, выполнил приказ скрипя сердце — только получив повторное подтверждение из штаба генерал-майора.