Дуэльный Кодекс. Том 1. Проект «Геката» (СИ) - Март Артём. Страница 41

— Ах ты сукин сын… — прошипел я сквозь зубы, повел взглядом по столу.

Там лежали старые книги, планшет и почему-то водопроводный вентиль. Но это было не самым интересным. Черный пистолет занимал место среди других вещей. Рядом лежали несколько таких же медальонов-телепортов. Похожие, как две капли воды на мой, и что был у Венеры, все они были заряжены двумя камнями-зарядами.

Я взял пистолет, отвел затворную раму. Как я и ожидал, она не издала ни звука. Патронов внутри не было. Не было даже магазина. Я быстро понял, что именно таким, а может, схожим пистолетом, пользовался убийца, что напал на меня в больнице.

Сука… это подстроил Хлебов. Он провернул все лишь с одной целью — настроить со мной контакт и крепкие деловые отношения. Зачем? Зачем так все усложнять. Было ясно, что настоящей целью было не это.

— Хитрая тварь, — злобно проговорил я себе под нос, — так ты все подстроил.

Мое внимание привлекла небольшая записка, лежащая на столе, на самом видном месте. На пожелтевшей бумаге, словно бы обгоревшей по углам, было выведено несколько предложений:

“Если он свяжется с Хлодвигом, то вырвется из-под нашего контроля. Пойдет своей дорогой. Допустить этого нельзя, барон Петрин. Следует пресечь контакт Пушкина и Замятина любыми средствами, но так, чтобы ни один, ни другой ничего не узнали. Нужно будет — убей его. P.S. Орден надеется на вас. Во имя Новой Маны.”

Контроль? Орден Новой Маны… Значит вот кто стоит за спиной Хлебова, или, как его назвали в записке, барона Петрина. Значит, он дворянин. Правда, пустой. Вот значит как. Этот Орден хочет взять меня под контроль. Но для чего? Они знают, кто я на самом деле. Наверняка, знают и про Катю. И уж точно знают про “проект Геката”. Подозреваю, что контролировать меня им нужно именно для того, чтобы заполучить Екатерину. Этому не бывать.

Но я разберусь в чем тут дело. Разузнаю, что за Орден, что за Роялисты. Чего они хотят и как мы связаны. Никто не посмеет водить меня за нос. А если и посмеет, то поплатится жизнью.

Внезапно, со стороны широкой каменной лестницы, убегающей куда-то вверх, звякнуло так, словно бы закрылась дверь. Зазвучал возбужденный и знакомый мужской голос. Послышались матерные слова.

Я обернулся к лестнице, извлек проводник. Было ясно, что это спускается Хлебов.

“Он не тот, за кого себя выдает” — вспомнил я слова Венеры. О как же правдивы они были. Барон Петрин отлично играл роль Бориса Хлебова, дельца-простолюдина.

— Сука! Мля! Нужно быстрее отправить письмо Провидцу! Это конец! Сука! Конец!

Провидцу? Намеренный сражаться я тут же изменил решение. Стал шарить глазами, где бы затаиться. Нужно дать Хлебову написать послание. Узнать его планы. Вряд ли он будет говорить даже под страхом смерти.

Я метнулся к стене, и занял темный угол за большим зеркалом. Обзор отсюда был достаточным.

Хлебов, голый, грязный и мокрый, торопливо прошлепал сверху босыми ногами. Я обратил внимание на большой медный медальон, болтающийся на толстой цепи. Он громко грюкал звеньями на шее Бориса Внезапно, Хлебов замер, принюхался, словно животное.

— Мля… — произнес он.

Я замер, стиснул зубы, готовый бросится в бой, если он все же поймет, где я. Борис же громогласно чихнул.

— Действие совсем прошло, — пробормотал он, утирая сопли. Потом поежился, — х-холодно…

Он торопливо прошел к большому шкафу, извлек и надел какие-то шмотки. Затем направился к столу.

— Мля! Забыл уничтожить, — пробурчал он и сожрал записку, которую я прочел, вырвав новый листок бумаги, принялся что-то писать. Закончив, достал ворону из шкафа со стеклянными дверцами и заставил проглотить маленький сверток. Впрочем, ей видимо, это никакого дискомфорта не принесло.

— В Москву. Знаешь, куда лететь, — буркул, он и подбросил птицу.

Она тут же взметнулась в воздух, захлопала черными крыльями.

— Руптис минимал, — крикнул я, — и красная капля магии сорвалась с острия моего стилета.

Просвистев в воздухе, пробила ворону навылет. Ворона не каркнула, а просто обратилась в пепел. Горстка золы развеялась по помещению. Записка белым листком упала куда-то на пол. Птица была не живой. Лишь трансфигурация какого-то предмета.

— Врать нехорошо, вашбродие, — проговорил Хлебов, — тогда, в больнице ты сказал, что не нашел никакого амулета. Судя по тому, что ты здесь — нашел.

Он внимательно смотрел на меня маленькими блестящими, как у зверя глазами. Потом пошел полукругом.

— Не тебе учить меня, барон Петрин, — я обратил внимание, что шрам, который я нанес ему, исчез со щеки.

Хлебов-Петрин сузил глаза. Нахмурился.

— Значит успел прочесть.

— Из тебя очень плохой конспиратор.

— Эх, — он вздохнул, — а все же так хорошо начиналось, Павел, — назвал он меня настоящим именем, — наверное, ты очень удивился, когда узнал правду. Вернее, крупицу правды.

— Нет. Ты ничем не сможешь удивить меня, Хлебов.

— Попытаешься убить меня, — он сгорбился, — и обречешь себя насмерть. Полагаю, раз ты нашел книгу, знаешь о Роялистах.

— Знаю.

— Знаешь, что они хотят прикончить тебя. Тогда, на арене, тот сумасшедший фанатик-димоник. Он был Роялистом. И хотел убить тебя.

— А Венера? — я внимательно следил за каждым его движением, — Венера тоже хотела убить меня?

— Венера слишком своенравная, как, впрочем, и ты. О чем они только думали, когда присылали ее, как приманку? Надеялись, привязать тебя к Ордену женской любовью. Молодое тело, гормоны, красивая девушка. Но управлять Венерой оказалось сложно.

— И за это, ее тоже нужно было убить? За своенравность?

— Конечно, — он кивнул, — я говорил им, что не подхожу для такой работы. Но неплохо справляюсь с другой. Я переломаю тебе руки и ноги, Павел Замятин. Ты полгода пролежишь на койке. За-то останешься жив, вне досягаемости Роялистов и будешь, — он злобно улыбнулся, показал щербатые, но странно заостренные зубы, — очень, очень покорен. Покорен даже больше, чем они хотят.

— Ну попробуй, — я пожал плечами, — тогда ты умрешь. Впрочем, ты в любом случае умрешь, Хлебов.

— Хлебов, — хохотнул он, — наверное, нужно было лучше выбирать поддельное имя. Оно стало меня бесить уже на второй месяц, — а потом Борис бросился на меня.

Прыгнул, как зверь. Прямо на лету медальон на его шее блеснул, по телу побежали синие молнии. Оно немедленно стало меняться.

Я же, сделал шаг вперед. Навстречу чудовищу, в которое превратился Хлебов. Блеснуло снова, но теперь белым. Молнии ударили вокруг меня, лопнула рама старинного зеркала. На заклинании Звездного Пути я метнулся вперед и прожег плоть твари. С грохотом и шумом мы поменялись местами.

Я обратился в человеческую форму за спиной Хлебова. Заскользил по землистой почве пещеры и почти сразу обернулся.

Хлебов с жутким шумом и звоном врезался в зеркало. К тому времени он уже перестал быть человеком. Огромный медведь-оборотень повернул ко мне широкую зубастую морду. Широко разинув пасть, завыл.

Опустив голову, он тронул длинным языком глубокую выемку на мускулистой руке. Полукруглая рана от звездного пути дымилась. Лапа повисла плетью.

— Больно? — сжал я зубы.

В ответ он завыл вновь. И бросился. Я использовал Мясорубку.

Полупрозрачные острые зубья впились в тело медведя. Глубокие кровавые раны открылись на толстой шкуре. Однако тот даже не замедлился.

Быстро, как молния, я переключился на привычный Мешок Мести. Синяя полусфера открылась передо мной, и могучая лапа медведя с треском врезалась в магический барьер. Он тут же начал окутывать тело зверя.

Тем не менее, масса твари была велика, меня толкнуло назад. С трудом я удержался на ногах. Сжав зубы, я крикнул и направил магию вперед. Мешок Мести хлопнул и отбросил медведя. Бурая туша упала навзничь. Некоторое время огромной горой она лежала на полу, потом зашевелилась.

Руптис! — крикнул я — и красная капля впилась в тело зверя и рванула внутри. Большая кровавая рана открылась на плече, но это его не остановило.