Грязная тайна (СИ) - Джокер Ольга. Страница 24

Басаргин ведет себя куда спокойнее и терпеливее, чем оппонент. Поясняет, почему средний возраст чиновников значительно снизился.

— Важной ценностью нашего поколения является профессионализм, Михал Андреевич! — возмущается губернатор. — Что могут дать люди твоего возраста?

— Молодёжь полна энтузиазма и энергии. Что в плюс, Николай Иванович. В большинстве своём в креслах нашего города сидят старые маразматики, которые нихера не предпринимают. Они полностью коррумпированы и едут по накатанной.

— Молодёжь вооружена идеей, Миша, что мир нужно менять, — отвечает губернатор. — А ты же прекрасно знаешь, что я за стабильность.

— Для этого нужны сбалансированные команды, которые состоят из разных поколений. Не только пенсионного возраста.

Спор продолжается. Щёки Николая Ивановича то и дело раздуваются. Катя говорила, что губернатору нужно угодить, но я не вижу, чтобы Медведь шёл ему на уступки. Хотя бы каплю!

Я с интересом слушаю, пытаясь вникнуть. Идея Басаргина кажется мне безумно близкой. Хочется высказаться из своего небольшого личного опыта, но Катя строго-настрого приказала мне не встревать в разговоры.

— Алис, потанцуем? — предлагает Руслан во время разгара дискуссии.

— Да, пойдем.

Катя забирает у меня бокал с шампанским и довольно улыбается.

Выхожу на танцпол, опускаю руки на плечи Руслана. Мне сложно начинать с ним разговор, но, к счастью, мужчина не даёт заскучать и развлекает меня как может. Я заливисто смеюсь почти весь совместный танец. Спустя несколько минут совершенно забываю о том, что мы едва знакомы.

Когда Катя наладила контакт с отцом, то строго отделила две семьи: семью по отцу и по матери. Если у сестры намечались именины, то один день она праздновала с нами, второй день с отцом и третий — посвящала друзьям или любимому мужчине. И никогда эти оси не пересекались.

После танца мы возвращаемся в нашу тесную компанию. Катя приносит интересные канапе на тарелке. Пробовали ли вы авокадо с креветкой на одной шпажке? Или с клубникой и сыром с плесенью? Лично я впервые!

Губернатор с трудом стоит на ногах, но тем не менее вливает в себя бокал за бокалом. Он меня не на шутку пугает.

— Я отойду в дамскую комнату, — шепчет на ухо Катя.

— Хорошо.

— Ты могила, — строго напоминает.

— Да, конечно!

Делаю глоток шампанского, голова кружится. Тело лёгкое, воздушное. Музыка в зале играет просто чудесная — сладкой эйфорией распространяется по организму.

— Мне интересно общаться, Михал Андреевич, но тебя не переспорить! — возмущается губернатор. — Тем более я в стельку пьян.

Он тянется к телефону, который звонит где-то в кармане пиджака. Достает его, пытается сфокусировать взгляд и принять вызов, но мобильный падает на пол прямо мне под ноги.

Наклонившись, поднимаю его и протягиваю Николаю Ивановичу. Тот смотрит на меня так, будто впервые заметил, что я вообще существую.

— А я тебя видел! — тычет в меня толстым пальцем. — Танцевала на концерте, да?

Молча киваю, вспоминая наставления сестры. Молчать, иначе Миша разозлится. Губернатор осматривает мои руки, слегка прищуривается.

— Кто тебя ранил, дитя моё? — интересуется строго.

Все присутствующие мужчины тоже обращают внимание на полосы, которые присутствуют на моих руках.

— Подралась, — отвечаю правдиво.

— Какая прелесть, — потешается Николай Иванович. — Расскажи, как так вышло, а то я утомился слушать Басаргина.

Я ощущаю прикованные к себе взгляды, от которых становится не по себе. Чёрт. Катя сказала, что важно понравиться Николаю Ивановичу, а тут я. Со своей нелепой историей. Возможно, стоило бы её приукрасить, но фантазия почему-то испаряется напрочь.

Когда я волнуюсь — то много болтаю. Когда начинаю болтать — то меня уже не остановить.

В красках рассказываю о том, как соперница испортила мой костюм. Как мы дрались и даже кусались. Как нас разнимал тренер и остальные участницы коллектива.

Удивительно, но меня никто не перебивает. Губернатор лишь просит Руслана принести ему ещё порцию виски.

— Очаровательная девочка. Чья она, Басаргин? — интересуется будто бы между прочим губернатор и смотрит на меня в упор: — Давай-ка мы с тобой потанцуем, о, ангел?

Его предложение звучит не совсем как вопрос. Я застываю на месте, делаю глубокий вдох. Танцевать с пьяным в стельку мужчиной мне совершенно не хочется. Появляется стойкое непринятие ситуации. Хочется раствориться.

— Моя она, — невозмутимо отвечает Медведь. — Прости, Николай Иванович, потанцует, но в другой раз. Я раньше занял очередь.

Шутливо закатываю глаза, когда он делает шаг навстречу. Позволяю вывести себя на танцпол.

Не так давно я танцевала с Русланом, но эмоции рядом с Медведем обостряются при этом в сотни тысяч раз! Дыхание рвётся, во рту пересыхает. Сердце отчаянно таранит грудную клетку и даже не пытается сдаться.

— Когда это ты занимал очередь? — спрашиваю у Миши, когда он опускает горячие ладони на мою талию и прижимается ко мне всем своим твердым телом. — Вообще-то Руслан забронировал весь мой вечер.

— Обойдется.

— Ты очень резкий. Кажется, губернатор остался недоволен.

— Карасев на утро и не вспомнит, с кем общался, — равнодушно отвечает Миша. — Не хочу, чтобы он трогал тебя. О нем не очень хорошие слухи ходят.

Я так давно не чувствовала близость Медведя, что сейчас теряюсь как никогда. Наступаю ему на ноги, негромко чертыхаюсь. Краснею, злюсь на саму себя.

Его вкусный запах дурманит голову. Тепло и мощная мужская энергетика обескураживают. И вроде бы ничего интимного мы не делаем — бывало и откровеннее. Но чувства где-то на грани.

— Руслан тебя не обижал? — вдруг интересуется Басаргин.

— Нет. А что? Может?

— Легко. Осторожнее с ним, ладно?

Ты тоже меня обидел. Очень и очень сильно.

— Рус милый и весёлый. С ним интересно. Он предлагал отвезти меня домой.

— Поедешь?

Я слегка отшатываюсь и заглядываю в глаза Медведю. Они темнеют, становятся синими-синими. Гипнотизируют, распаляют.

Не знаю, как мы смотримся со стороны, — я об этом почему-то не думаю. Только смотрю на губы напротив и мечтаю хотя бы когда-нибудь их коснуться. Легко, невесомо и очень-очень нежно.

Смаргиваю, мысленно одёргиваю себя. Басаргин чужой мужчина. Сегодня ночью его губы будут ласкать рот моей сестры.

— Поеду, — отвечаю тихо.

Глава 25

Бах! Яркий взрыв фейерверка, затем ещё один.

Небо рассыпается разноцветными множественными огоньками-искрами. Красиво, завораживающее.

Сердце сжимается, дыхание перехватывает. На каждый последующий взрыв я то и дело непроизвольно вздрагиваю. Это неконтролируемо.

— Не любишь салюты? — замечает Руслан.

— Люблю, но боюсь.

— Почему? Есть какая-то предыстория?

— Долго рассказывать, — отмахиваюсь я.

— Мы вроде никуда не торопимся.

Я кутаюсь в тонкую кожаную куртку и смотрю в небо. Старательно избегаю взглядов в сторону Кати и Миши, но боковым зрением все равно отмечаю, что они обнимаются. Как настоящие влюбленные. Как жених и невеста. Будущие супруги. В области сердца при этом ощутимо покалывает. Я яростно ревную. Её к нему. Его к ней. Сумасшествие какое-то. Тем не менее я никогда не видела сестру настолько счастливой.

— В одиннадцатом классе мы с друзьями отмечали Новый год, — рассказываю Руслану, чтобы отвлечься. — Сначала тусовались дома у одноклассника, затем собрались и вышли на улицу. Кто-то предложил запустить фейерверк. Взяли с собой алкоголь, закуски. Недолго думая, мы поднялись на гору, чтобы подальше от людей. Оказалось, что фейерверк был самодельным — металлический цилиндр, в который ребята поместили нитроцеллюлозную пленку. Позже оказалось, что этот материал очень быстро нагревается и для подобных целей категорически не подходит. Но тогда… Один из парней поджег фейерверк с помощью бенгальского огня, и в считанные секунды металл взорвался в его руках. Осколки попали в голень и пах. У парня хлынула кровь, но так как мы находились на горе, связь была плохой и не сразу получилось дозвониться в скорую. Приехавшие медики не смогли помочь моему однокласснику — он умер от потери крови.