Тайна острова Химер - Жамэ Николь. Страница 20

За всеобщим оцепенением последовал вопль Ангуса — бегство Келли означало ее виновность! Лихорадочно набрав номер на своем мобильнике, он пообещал, что далеко она не уйдет: он сейчас поставит на ноги все дорожные службы, организует слежку в портах и на аэродромах острова.

Пока он возбужденно отдавал приказы по телефону, Мари задумчиво смотрела на Лукаса. Впервые она засомневалась в его профессионализме. Он угадал, о чем она подумала, и вымученно улыбнулся ей.

— С такой организацией арест Келли — вопрос нескольких часов, нет? А поскольку вы так уверены в поимке преступницы, дело можно считать закрытым, и дня через два мы отправимся в свадебное путешествие. Супер…

Сбитая с толку Мари спросила себя, какова доля юмора в его словах.

— Ты не собираешься участвовать в расследовании?

— Я полностью доверяю бригаде Ангуса. Но пока досье не закрыто, я хочу изучить его от А до Я. — Он обнял ее за талию и повел к машине. — Скажи честно, ты подумала, что я могу бросить это дело, прежде чем Келли окажется под замком?

Мари познабливало, когда она шла через парк к замку — то ли воздух повлажнел к вечеру, то ли сказывалась усталость от многочасовых допросов. А может быть, ее свербило неутихающее беспокойство от того, что впервые засомневалась она в мужчине, женой которого только что стала.

Она оставила его в жандармерии, где он с головой углубился в изучение всех досье Киллмора. Беспокойство перешло в тревогу от возникшей вдруг мысли: не старается ли Лукас этим усердием загладить свой промах — ведь он позволил Келли сбежать… Сомнение все росло и росло. Двумя часами позже оно все еще не давало ей уснуть. Напряжение ее было столь велико, что, когда зазвонил телефон, Мари вздрогнула и буквально подскочила.

Взяв трубку, она услышала нежный голос Лукаса, и все сомнения тотчас улетучились. Голосом влюбленного он спрашивал, не будет ли она против, если он пойдет с Ангусом пропустить по стаканчику, и что он сделает все возможное, чтобы не задерживаться надолго — он и так заставил ее ждать себя. А ведь он так хочет ее.

Со счастливой улыбкой Мари отключилась. Он назвал ее «мой ангел», и это было очень приятно. Такое случилось впервые.

Мигающие разноцветные вывески пабов отражались на мокром асфальте портовых улочек. ПМ вышел из бара, опытной рукой пригладил длинную прядку, которой, как ему казалось, он маскировал лысину, и направился к следующему бистро. Здоровый парень в рубашке с закатанными рукавами фамильярно схватил его за плечо. Смахивая чужую руку кончиками пальцев, ПМ с интересом вслушивался в его пьяные слова: здоровяк подумал, что повстречал типа, который размахивал оружием в каком-то пабе. Это как раз у меблирашек, уточнил он, махнув куда-то неуверенным жестом.

ПМ поблагодарил широкой улыбкой и поплелся в указанном направлении.

Смотря на неоновые отблески под ногами и не видя их, Кристиан Бреа тоже петлял по портовым улочкам. В дождевике с поднятым воротником, кулаки засунуты глубоко в карманы, глаза опущены, взгляд отрешенный, он таскал свою печаль из бара в бар.

Переходя улицу, известную своими домами свиданий, он вздрогнул от пронзительного смеха, заставившего его поднять глаза. У входа в один из притонов стояла, не решаясь войти, парочка. Девица тряхнула рыжими волосами и томно взяла мужчину под руку.

Кристиан резко остановился. Он узнал бы этот силуэт среди тысяч подобных.

Скользнув в тень, чтобы его не заметили, он по-кошачьи двинулся вперед, дабы убедиться, что не ошибся. Парочка повернулась, чтобы войти в небольшой отель, лицо мужчины осветилось неоном вывески. Пораженный Кристиан переводил взгляд с мигающей вывески на беспорядочно освещаемое лицо. Самые безумные предположения переполняли его.

Он узнал своего злейшего врага — Лукаса Ферсена.

— Лукас не у тебя… Долго же придется тебе его ждать…

Голос Кристиана не сразу дошел до затуманенного сознания Мари, которая в одежде спала на кровати. При первых сигналах телефона она поднесла его к уху, уверенная, что услышит голос мужа, но никак не Кристиана.

Взгляд, брошенный ею на электронный будильник, окончательно разбудил ее: два часа ночи. Разглагольствования шкипера, пытавшегося убедить ее встретиться, были такими сумбурными, что она подумала, будто он здорово пьян, однако упоминание о рыжих волосах сразу отозвалось в ней предупредительным сигналом.

Минут через пятнадцать она уже шагала по туманному парку к выходу из поместья Салливанов. На ходу она еще раз набрала номер Лукаса и опять попала на автоответчик. Послание, которое она оставила, было еще более требовательным, чем предыдущие, и на этот раз в нем отсутствовали вежливые формулировки. Он должен ей позвонить, и это срочно.

На дороге Мари заметила свет фар только что остановившейся машины. Она прибавила шагу, потом увидела квадратный силуэт Кристиана — он вылез из машины и направился ей навстречу. Мари остановилась, как только различила черты своего бывшего любовника. Лицо его, отмеченное печалью, недвусмысленно кричало о любви.

С сильно бьющимся сердцем он приблизился почти вплотную к Мари, с горечью сдерживаясь, чтобы не обнять ее.

Она уловила его по-прежнему знакомый запах. Оказалось, еще не забыты очертания его губ. Она сразу заметила несколько горьких морщинок — свидетельство страданий последних месяцев. Подавляя невольное волнение, Мари принудила себя сохранять холодность — она знала, как больно это ранит. Если она и здесь, то только из-за Лукаса и чтобы узнать, что крылось за намеками, больше похожими на шантаж с целью вынудить ее согласиться на это рандеву.

Кристиан уже довольно настрадался, и у него не было сил сердиться на нее. Она была здесь, и этого достаточно. Со всем пылом любви и волнующего убеждения он принялся умолять Мари бежать с ним сейчас же. Он был твердо уверен, что Лукас не сделает ее счастливой. Она ничегошеньки не знает об этом типе…

По гневу, вызванному этими последними словами, он понял, что задел за живое.

— Все, что ты говоришь, — низко, подло! Если тебе больше нечего сказать, убирайся! Убирайся ко всем чертям!

Он смотрел, как от гнева меняется цвет ее губ и щек, и думал: как же он обожает ее, если даже гнев ее ему мил. Но он должен сделать ей больно, очень больно. Он с отвращением подумал, как Мари будет страдать, когда он вонзит в нее кинжал, рассказав о сцене перед домом свиданий.

Она выслушала его не перебивая, словно превратясь в ледяную статую. Ветер шевелил волосы на ее голове, подчеркивая неподвижность и трагичное выражение глаз — она смотрела прямо на Кристиана, не отрываясь. И тут он почувствовал, что в этот момент — верила она ему или нет — она его ненавидела.

— Ты любила меня, Мари, ты была уверена, что ничто и никто не может нас разлучить. А сегодня я тебе отвратителен. Но теперь я знаю, что с Лукасом у тебя будет то же самое. Прошу тебя об одном: не забывай, что я всегда буду рядом, если тебе станет трудно.

Он вгляделся в глаза на обожаемом лице, и ему показалось, что посеянные им семена дают всходы — она начала сомневаться.

— Что касается Ферсена, — четко выговорил Кристиан, — если он окажется на моей дороге, я буду беспощаден.

Мари смотрела, как он уходит не оборачиваясь. И только когда пропали в тумане красные огоньки задних фонарей его машины, она осознала, что ее трясет.

Первая связная мысль, пришедшая в голову, — Кристиан сошел с ума. Она пошла обратно к замку, вспоминая то, что доверила ей Анна Бреа: ее брат медленно сходил в ад после их разрыва. Рассказанное им настолько невероятно, что может быть одним из признаков его сумасшествия. Лукас с минуты на минуту вернется и рассеет кошмар, в который поверг ее Кристиан, чуть не заставив ему поверить, и она сердилась на себя за возникшие на краткий миг сомнения.

Вернувшись в невыносимое одиночество своей комнаты, Мари не вытерпела и набрала номер Ангуса.