Спор на недотрогу, или Я выбираю тебя (СИ) - Сергеева Ася. Страница 29

— Зато видеться будем чаще!

Позитива и бесстрашия у Леси не отнять.

— И так сниму, без всяких ключиков, — Гордей тоже не унывает, закрывая тонкий браслет сверху часами.

Братья поторопились на выход из столовки, и мне пришлось еще выслушивать, что с приманкой у Леси не вышло. Но она не отчаивалась, вспоминая другие советы от девочек.

Еще мне ясно становится, что четвертое свидание не миновать. Гордей не из тех, кто ведется на дешевые фокусы. И самым неожиданным для меня, что не вышло расстроиться.

Какая же я все-таки дурочка. Втайне от всех хочу попасть на свое штрафное свидание. Только для того, чтобы проучить нахального парня. Ну еще заглянуть, а что будет. Больше причин нет. Послушных нет. Остальные не поддаются контролю, сколько не гоню, а к Сомову тянутся.

И только я подумала, что братья ушли, значит, отстали. Не тот случай, означало для меня.

На следующей перемене меня вызывают к декану. Бегу, трясусь, вдруг натворила чего. Тесты по экономике сдала, пары не прогуливала. На этом всё. Для награждения тоже причин никаких.

— Пропустите, пропустите, — расталкиваю студентов в коридоре.

Вижу дверь в деканат моего факультета и бегу дальше, как вдруг меня тянет назад. Ну точно, как на адских гонках тогда зацепилась.

— Майя, не торопись. Декан подождет, — повеяло слишком знакомым голосом и ароматом.

— Гордей, не задерживай! Меня срочно вызвали, — вырываю свитер из пальцев вездесущего парня.

Только и знает, хватать в свои лапы. Как он здесь оказался?

Сомов поглядывает на меня с легкой улыбкой, взгляд прищурен, расслаблен. Удивление только у меня. И тут вот доходит…

— Откуда знаешь, что меня декан вызывал?

— Так объявляли же в микрофон. Ты разве не слышала? Касаткиной дать по заднице, чтобы перестала подружек сводить. Я посмотреть пришел.

Видали, нахала?

— Гордей! Это ты?

Повышаю голос и оглядываюсь, в любой момент, кто-то из однокурсников может пройти.

— Ну я, а кто ж еще, — как так и надо признается и тянет меня за собой, — Сама попросила нам шифроваться. Видишь? Стараюсь.

С его стараниями заикаться скоро начну.

«Ик-ик» — ну вот, уже первая стадия. Еще несколько раз испугает и выносите. Только не меня, а Сомова.

— Другого ничего придумать не мог?

— Мог и придумал: к ректору вызвать, на пожар, на потоп или кинуть на тебя подозрение в ужасно заразном вирусе. Надо будет отмазка, ко мне обращайся.

Фууух.

Спасибо, что к декану в таком случае.

Мысленно выдыхаю и даю Гордею пятьдесят подзатыльников. Маловато. Добавляю еще десять. Так тебе, мастеру выдумывать, чем меня достать.

— К чему такая срочность? Что надо барину от скромной девушки?

Выясняю, когда мы прячемся на этаж выше, за неработающим лифтом.

— Майя, я тебя только позвал, — отметает мою заявку на скромность. А мог бы и разглядеть это во мне! Попытаться хотя бы. — Нам надо было встретиться, в столовке же не в счет.

Добавить ему, что ли, ненасытному?

И как он понимает слово «нам»?

— Зачем? — чем он ближе, тем сильнее неловкость.

Но подозрительно не лезет обниматься и не тянется к моим губам. Стоит напротив, весь из себя красавчик, ему будут многие рады. Только сюда затянул именно меня. И в столовке вряд ли подсел для приманки.

— Если ты думаешь, что я знаю, где ключ от браслета парочек, то нет. Надо заказывать, ты же слышал, — не знаю почему говорю об этом, и почему смотрю на его руку, как будто проверяя реакцию цвета на меня.

— Ерундовину вечером дома сниму, не затем позвал. Там, в столовой, я к тебе подсел.

— Ты уверен? Сначала мне наоборот показалось.

— Ревнуешь? — впивается пронзительным взглядом.

Пффф.

— Совсем дурак? Нет, конечно.

— Ну ладно, — чему-то улыбается, точно дурак. — Просто не хочу, чтобы ты думала, что у меня с Лесей может быть связь.

— Тогда прямо ей скажи, чего мне объясняешь?

— Забыла, что мы друзья? — с укором вскидывает брови, и бережно поправляет мне прядь волос за ушко.

— Д-да, только друзья, — поспешно киваю три раза.

Ох, ну я, наверное, странная подруга. Меня рядом с Гордеем, когда не достает, а спокойно общается, будто током задевает. Воспламеняюсь, как спичка, тушить только некому. Гордей опять превратился в приличного парня, а это хуже, чем, когда нахалюга и бесит.

— После нашего четвертого свидания, я твоей Лесе конкретно скажу, чтоб отстала, — обещает мне.

Почему мне? Но я вижу, что ему это важно.

Только сомневаюсь, что Леся возьмет и отстанет.

Гордей

После встречи с Майей я направляюсь к своему курсу с самой довольной миной. Нервирую близнеца, но это меня радует еще больше.

— Что-то я не заметил у Майи никакой ревности. Зато Сосисочный парень, ух, как ее взволновал. Ты в пролете, Гор. Она его даже к нам ревновала.

— У кого глаза растут из задницы, и не то покажется, — уверенно чувствую себя.

— Говори что хочешь, а причин для радости не видно, — парирует Евсей, считая заранее выигрыш.

— Кому-то и нет. Но я смог проверить недотрогу. Она ко мне неравнодушна, точно говорю тебе.

Майя сидела в столовке напротив меня, и я видел ее эмоции, как в раскрытой книге. Зуб даю, она не балдела, наблюдая за мной. Топила глаза в кофейном стакане, губы поджимала и часто хмурилась. Подругу в обиду давать всё так же не хочет, но и я для нее уже не тот чужой, опасный мажор. Мой план помог к ней приблизиться и привязать.

— Вот сидел бы ты там на моем месте, тогда бы заметил, — добавляю недоверчивому брату.

— Мне и с моего места отлично замечалось, — он тянет лыбу и палец в меня тычет. — Больше всех спалился ты, Гор. Бедолага чуть не сгорел под твоим "нежным" вниманием, совсем не ревнующего парня. Скрежет твоих зубов на всю столовку раздавался.

Да ну его, я про недотрогу, а не о себе.

Просто бесит ушастый и всё. Лезет и нарывается мне под горячую руку.

И если дружбан Майи злил, то Леся во время ланча больше всех меня веселила своими забавными приемчиками. Надо же, выдумала прицепить ерунду, да еще в нее верить.

… Только вот вечером мне становится совсем не до смеха, в отличие от бессердечных братьев. Попросил помочь на свою голову.

— Не получилось секатором, ножовка победит. Пили, давай! — Евсей протягивает Платону инструмент.

— Эй, осторожнее! Здесь еще моя рука вообще-то, — напоминаю очумелым мастерам, до этого, чуть молотком не прибили.

Старший брат находит ручную ножовку, и мы пилим каждый по очереди. Браслету хоть бы что. Рука скорей отвалится, чем издевательство для парочек.

В ход идет еще шлифовальная машина. Успехов никаких. И наши труды застает отец за самым важным занятием. Называет нас горем безруким и хватает ножницы для резки металла.

Я прощаюсь с рукой, могла бы еще послужить. Матюкаюсь на Лесю, гадюку липучую. Братья ржут, а отец, заявляя своё любимое: «Учитесь, балбесы!» — надавливает острыми зубцами на браслет.

Скрежет металла зудит в уши, затем браслет натягивается… дзяк-бряк.

— Твою мать! Ножницы сломались, — теперь у отца, вместо одного, инструмент из двух половинок в руках.

А долбанный браслет висит на моем запястье и подло блестит.

— Ну с этим мы точно справимся! Держите его!

Платон бежит ко мне с огромной бензопилой. Евсей просит дать ему тоже попробовать. И я тут вдруг понимаю, а куда мне спешить?

— Отвалите, придурки! Я лучше в магазине ключ закажу.

Ору на них уже в побеге до своего этажа. Закрываюсь на все замки. Представляю, сколько они меня теперь будут дразнить бензопилой. Но не больше, чем проигранным спором на недотрогу.

Майя

В пятницу вечером я выскальзываю из общаги, снова под предлогом работы.

Несколько дней находилась на стрёме. Сама не спрашивала, но все ждала, когда же закончатся мои муки. Знать, что штрафное свидание состоится и не представлять себе где — не просто муки, а целое Сомовское издевательство.