Он почти изменил мiр (Acting president) (СИ) - Марков-Бабкин Владимир. Страница 40

Энель продолжил размышлять.

«Я бы вполне успел и в подвернувшемся деле с Ниной больше поучаствовать, а за Маршала взяться после съезда Демократической партии в Калифорнии, как в начале месяца и парировалось, заодно бы успел и к Рамбой заехать».

Михаил встряхнул головой.

«Чу! Морок. Не до дам нам! Центр ускорился после интервью Президента, похоже и оно и последовавшее молчание о нем в газетах многое значат».

Энель достал сигару и закурил. Что-то важное прошло мимо него, пока его ломала близость с Ниной и внезапная страсть к Рамбовой.

«Расслабился, как школяр! Соберись! Работа не ждет!»

Ладно. Идет на поправку Вильсон или он совсем плох — не он причина для спешки. Царьград намекнул, что его усилят смежниками, а значит вопрос действительно стоит остро.

Приказ «предпринять все меры для обеспечения государственных интересов и недопущения провокаций против России» позволяет ему хоть спалить Вашингтон, как англичане в 1812 году, но вот ради чего из Центра сообщат только сегодня. Если уж дали право на всё, даже на ликвидацию противника, то всё чрезвычайно серьёзно. Придется стартовать сразу по прибытии.

Без новых данных решить сложившуюся головоломку Михаил не мог, да мчащийся как курьер мозг требовал подбросить чего нибудь в топку. Ланч он пропустил и вечером, возможно, ему будет не до ужина. Потому проезжая по мосту через Делавэр из Нью-Джерси в Пенсильванию Скарятин решил посетить салон-вагон и подкрепиться. Пока можно будет взять салаты и аперитив и успеть заказать горячее, которое подадут во время остановки экспресса из лучшего городского ресторана в Филадельфии — первой столицы Соединённых Штатов.

Примечания:

1.Купюра ФРС САСШ 1918 года в 2 доллара с синей печатью прозванная «линкорной» из-за дизайна реверса.

2. Сын Петра Алексеевича Дементьва (Питера Деменса) русского дворянина, сделавшего бизнес в САСШ.

* * *

САСШ. «ВАШИНТОНКИЙ ЭКСПРЕСС» 24 июня 1920г.

С обедом Скарятин покончил, когда поезд уже покидал штат Делавэр. Зайдя в купе он с удивлением увидел молодого человека, располагающего свои вещи и, судя по всему, только что севшего в Вилмингтоне.

— Позвольте сэр, это моё купе.

— Извините сэр у меня билет в четвёртое купе, а это как раз четвертая дверь от входа.

— Сэр, первая дверь — служебная. Ваше купе следующее.

— Ой, извините, сэр, я не часто езжу поездом, — сказал гость и развел руки, демонстрируя медный перстень (1) с посеребрённой хризмой (2).

— Ничего страшного сэр, — сказал Энель

— Оставайтесь, я буду только рад интересному попутчику, -завершил он.

Михаил закрыл дверь и, пожимая руку, приобнял второй связного.

Он сразу, узнал этого юношу. Борис Пашковский был из следующего потока «егерской школы». Потомственный священник, он вырос в САСШ и был наполовину серб. В свои восемнадцать Борис успел уже тогда год повоевать в артиллерии и закончить Киевскую духовную семинарию. Где и когда курсант «Паш» попал на глаза князя Емца-Арвадского никто не знал, но видно было что «глазомер» прозорливого главу ЭСЕД не подвел, и юноша с рвением отдавался новому своему поприщу.

— Я, Борис, тебя вечером встретить ожидал. Впрочем, даже не знаю, как тебя правильно назвать? Ваше Преподобие?

— События ускоряются, Михаил Владимирович. Надо будет работать уже с колёс. В части же обращения, по мне так лучше, как прежде. А если будете у нас в церкви Рождества Пресвятой Богородицы — то Ваше Благословение. Я всего лишь ипоиерей, но по понедельникам весь день помогаю в службах.

То, что Борис получил духовный сан и был здесь пусть и по делам Службы, но как православный клирик, показалось Михаилу рациональным. Понимал он и то, что с учетом специфики работы Пашковскому не могли полноценно доверить ведение обрядов, назначив «младшим священником». Что ж для молодого потомка двух американских архиепископов, точнее одного русского и одного сербского, вполне объяснимый чин и прикрытие. В Штатах ряса открывает те же закрытые для мирян двери, что и сутана или рубашка с белым ошейником — колораткой.

— Рассказывай, — сказал Энель после того как они сели.

— Центр просил уточнить, что английская разведка намерена не допустить подписание срочные торговые сделки президентом Вильсоном. С этой целью они собираются устроить антироссийскую провокацию.

— Это мне ясно. Почему спешка, Борис?

— На прошлой неделе нам стало известно, что резидент английской разведки, Вильям Вайсман, в мае встречался с бывшим здесь с визитом министром Нефти Мексиканской республики, Львом Троцким, и попросил прислать ему «незасвеченного агента». И этот агент уже прибыл в Нью-Йорк.

— Вам известны задание или имя этого агента? — спросил Энель

— Мы знаем кто это, но не имеем сведений зачем он приехал. — продолжил Пашковский.

— Всё что смогли выяснить в этой папке.

Борис достал и протянул Михаилу документ.

Михаил быстро взглянул на тонкое дело «товарища Артёма».

«Так, большевик, но в годы войны жил в Австралии. В Мексике был всего полтора месяца. И... похоже это он заставил этих братьев Анастасиа искать вчера в порту потерянный ножичек…» — перечитывая поданное думал Энель, — «Интересно, но на боевика он точно не похож. Думать надо.»

— Он уже в Вашингтоне?

— Нет, Михаил Владимирович. Но наружка сообщила, что Вайсман в соседнем вагоне. Потому я и поторопился вам на встречу.

— Фото Вайсмана есть?

— Не с собой. Мы торопились. Но я покажу его вам. За мной не следят, а англичанин меня не знает.

— По делу что ещё есть? Ведь твой внезапный визит говорит о крайней спешке?

— Поступили сведения от американских коллег. О них в этой папке.

Вторая папка, на этот раз даже запломбированная сургучом, перекочевала к Скарятину. Он достал швейцарский нож из несессера и разрезал бечеву.

«А печать от военной разведки, значит действительно срочно если включили и этих смежников» — мысленно отметил Энель.

Примечания:

1. Медный перстень носился младшими клириками, серебряный — иереями.

2.Хризма — ☧ — монограмма имени Христа, которая состоит из двух начальных греческих букв имени Х и Р.

* * *

САСШ. ПОЕЗД НЬЮ-ЙОРК— ВАШИНГТОН. 24 июня 1920г.

Вильям Вайсман не любил поездов. Он с превеликим удовольствием воспользовался бы сейчас пароходом или яхтой. Но в первом случае, с учетом пересадки на автомобиль в Аннаполисе или на тот же поезд в Балтиморе, было добираться дольше, а второй был небезопасен. Поезд однозначно спасал и от шторма, и от торпед, здесь проще было не привлекать лишнего внимания. К тому же, Штаты страна большая и континентальная, как и, будь она неладна, Россия. На маршруте из Нью-Йорка в Сан-Франциско, даже самый обычный поезд здесь уверено обгонял любой из быстроходных лайнеров, бравших «Голубую ленту Атлантики».

Аварии конечно на железных дорогах были, но выжить в них больше шансов, чем на внезапно тонущей яхте. Да и никто на поезд в САСШ не нападёт. Время налетчиков Дикого Запада прошло, хунхузов здесь нет, да и он не та фигура чтобы русские мстили ему за крушение императорского поезда в 1888 году. Тем более, нынешний русский император тогда не пострадал, а он, Вильям Вайсман, в силу такого же, как и у Михаила Романова тогда малолетства причастности к тому крушению не имел.

«Вот вечно какие-то страхи при посадке в поезд мне мнятся!» — подумал Вайсман, — «всё будет хорошо, я часто езжу в Вашингтон, и у русских или кого-либо ещё нет причин обычной поездкой волноваться».

Вильям понимал, что успокаивает себя. После разговора с полковником Хаусом он знал, что на самом верху известно о его новой миссии. Рокфеллеры не возражают, но не исключено, что будут приглядывать. Впрочем, скорее не будут — это для них алиби. И делиться сведениями они пока не станут. Во всяком случае он надеялся, что до «друзей Михаила» цель его визита в ближайшие пять-семь дней не дойдет. Те конечно узнают, но останавливать его будет уже поздно, да и нужно ли им. Во всяком случае слежки за собой он не заметил.