Техник - ас (СИ) - Панов Евгений Николаевич. Страница 78

— Вы бандиты! Варвары! Убийцы!— немец с ненавистью смотрел на меня,— Клаус был моим племянником. Сыном моей сестры. Бедный мальчик, что я теперь скажу Урсуле?

— Я так полагаю, что вы этой вашей Урсуле уже ничего сказать не сможете. Но я непременно её разыщу, когда мы войдём в Германию и передам ей, что её сын и брат были мной казнены, когда пришли на мою Родину убивать и грабить.

— Вы варвары! Убийцы! Бандиты!— немец задёргался, брызгая слюной.

— Вы повторяетесь, майор. Да и не только вы. Каждый убитый мной немец говорил точно так же. Поверьте, меня это ни сколько не задевает. Я даже не буду вам объяснять, кто из нас с вами варвар, бандит и убийца. По моему это глупо что-либо объяснять трупу. А ведь вы труп, майор. Вам осталось лишь сделать выбор как вы умрёте. Можете быстро, а можете долго и в страшных мучениях. Мы варвары, знаете ли, такие затейники в плане устроить своей жертве непередаваемые ощущения перед смертью.

— Что вы хотите?

— Всего лишь пообщаться. Вы отвечаете на мои вопросы и после умираете быстро и безболезненно. Я думаю это хорошая сделка.

Майор будучи интендантом обладал некоторой информацией. Главным было то, что немцы наступление всё же начали, хоть и позже, чем в известной мне истории. Потери у них были большие, но пленный бахвалился, что этот удар сокрушит оборону большевиков, потому что Вермахт сосредоточил перед наступлением большое количество новейшей техники. О партизанах он сказал, что до недавнего времени в окрестных лесах было спокойно после того, как ещё зимой были уничтожены два отряда, но на днях крупный отряд напал на колонну снабжения Люфтваффе у моста и полностью уничтожил её вместе с мостом и это затруднило обеспечение полка бомбардировщиков топливом и боеприпасами. По словам немца отряд был рассеян и уничтожен. Я на это заявление лишь хмыкнул. Приписки и у немчуры распространены, несмотря на их пресловутый орднунг.

Для обеспечения безопасности перевозок все важные мосты, железнодорожные переезды, броды через реки взяты под усиленную охрану. Подняты все силы местной полиции и охранные части.

Но самой неожиданной новостью, от которой я буквально сел, была другая. Я наконец-то узнал из-за кого я очутился здесь. Гитлер, прекрасно понимая, что толковых танковых военачальников у него, мягко говоря, не дофига, а после гибели Манштейна стало на одного меньше, решил вернуть находящегося в опале с февраля месяца на должности главного инспектора бронетанковых войск Гудериана обратно в войска. Незадолго до этого Гудериан в очередной раз вдрызг разругался с командующим группой армий "Центр" фельдмаршалом фон Клюге, с которым у него были не самые лучшие отношения ещё с 41го года. По слухам, дело едва не дошло до дуэли (РИ). В этот раз Гитлер решил развести оппонентов по разным углам ринга и направил Гудериана в группу армий "Юг". На какую именно должность майор не знал, но Гудериан зачем то прилетел по пути на юг в Коростень. Далее на машине с сопровождением он отправился в Овруч. Предположительно для того, чтобы встретить эшелон с новейшими танками "Тигр", которые направлялись в его подчинение. По пути из Коростеня в Овруч колонна с Гудерианом попала в засаду партизан и "быстроногий Гейнц" [89] был ими захвачен. Была организована целая войсковая операция с целью вызволить из плена Гудериана, но партизанам удалось проскользнуть в припятские леса и оттуда самолётом переправить ценного пленника на Большую землю. По словам майора над линией фронта состоялось целое воздушное сражение, но самолёт с Гудерианом на борту уцелел.

Задав ещё несколько вопросов майору и расспросив его об отмеченных на найденной у него карте объектах я встал и вытащил из кобуры пистолет.

— Минутку!— Рита, до этого молча сидевшая чуть в стороне, быстро подошла к немцу и распутала ему руки за спиной,— Ausziehest! Schnell! Nur ein Kiebitz! (Раздевайся! Быстро! Только китель!)

Майор непослушными руками с трудом расстегнул пуговицы и снял китель. Губы у него тряслись.

— Вы обещали мне, что дадите возможность написать записку,— с дрожью в голосе обратился он ко мне, на мгновенье отвернувшись от стоявшей рядом Риты.

— Обойдёшься,— Пума, а назвать эту хищницу по имени у меня в тот момент при всём моём желании язык не повернулся бы, с разворота всадила нож прямо в сердце немца. Профессионально. Майор лишь хэкнул и, закатив глаза, рухнул на землю. Рита вытерла нож о его штанину и начала деловито снимать штаны с другого убитого. На мой немой вопрос она ответила;— Размер твой и в крови не заляпано. Чуть почистить и можно будет носить. Может пригодится когда. Откуда так хорошо немецкий знаешь? Разговариваешь на нём как на родном. Я хоть и знаю его не плохо, но и то не всё понимала, о чём ты с этим фрицем говорил.

— Я родом из Саратова. Наверное. Детдомовский я. А на немецком заговорил одновременно с русским. Там рядом республика немцев Поволжья была так что хочешь не хочешь, а заговоришь.

За разговорами посмотрел, что нам досталось от фрицев. В портфеле помимо карты были какие-то накладные, папка с документами, трое золотых карманных часов, бутылка французского коньяка и набор из четырёх серебряных рюмок. В чемодане обнаружились две пары чистого нижнего белья, пара полотенец, три куска душистого мыла, одеколон, банка с обувным кремом, обувная щётка, несколько фотографий, на паре из которых молодой лейтенант с гордым видом позировал на фоне повешенных гражданских, ещё на одной был он же с довольно симпатичной женщиной. Под бельём нашлась такая же бутылка коньяка как и в портфеле, банка с консервированными сосисками, замечательный швейцарский нож, мешочек, в котором оказались золотые кольца, цепочки, какие-то кулоны, пара золотых часов и, по-моему, несколько зубных коронок. Что меня особенно порадовало, так это несессер с принадлежностями для стрижки и бритья. Этот вопрос уже становился актуальным. Скоро обрасту так, что буду как самый настоящий партизан, какими их изображали в том моём будущем. Не хватает только ездового медведя и балалайки.

Пока было хоть что-то видно мы уходили вглубь леса. Переночевав под раскидистой елью, утром, едва забрезжил рассвет, отправились в обратный путь. Решили сделать небольшой крюк и пройти мимо небольшого хутора, помеченного на карте, взятой у майора-интенданта, значком.

А на хуторе во всю кипела жизнь. Хуторяне весело и сноровисто загружали в стоявшую здесь подводу какие-то фляги, корзины, мешки и вполне приветливо общались с двумя полицаями, очевидно приехавшими на этой самой подводе. Вот один из полицаев смачно приложился ладонью к филейной части пробегавшей мимо дородной девахи, на что она лишь весело засмеялась и шутливо отмахнулась от кавалера. Ну прям пастораль, да и только. Я развернул карту. Если поспешим, то сможем перехватить подводу в паре километров отсюда. Им ещё объезжать небольшое озерцо, а мы пойдём напрямик. Устраивать разборки здесь, на хуторе, я не рискнул. Кроме двоих полицаев я насчитал ещё как минимум шестерых мужиков. И это только те, кто был на виду.

Подводу мы обогнали и успели выбрать хорошее место для засады. Рита оставила мне всё оружие, взяла лишь нож, который спрятала в рукаве и засунула под китель пистолет. Натянула посильнее на голову кепи и вышла на дорогу. Чуть за кустами появилась лошадь, тянущая гружёную подводу, как она нетвёрдой шаркающей походкой медленно пошла в попутном направлении, изображая то ли в хлам пьяного, то ли смертельно уставшего человека. Я из-за кустов взял полицаев на прицел автомата. Вот они, наконец-то, заметили впереди по дороге странного пешехода. Смущала их только немецкая форма. Однако винтовки подхватили и стали настороженно крутить головами.

— Эй!— окликнул один из полицаев,— Стой! Хальт!

Лошадь быстро нагнала Риту.

— Стой, ети твою в колено! Хальт, тебе говорят!— один из полицаев, наверное самый нетерпеливый, спрыгнул с подводы и быстрым шагом нагнав Риту схватил её за локоть. Это было его ошибкой. Последней. Резкий взмах рукой и вот уже полицай с выпученными глазами валится на дорогу двумя руками зажимая горло, а из-под пальцев у него толчками бьёт кровь. Второй не успел понять, что произошло, как ему прямо в лоб уже смотрел ствол "вальтера".