Жрица Анубиса (СИ) - Хохлова Жанна. Страница 62

— Я тоже однажды теряла куколку, любимую, дедуля Тот подарил, я так горько плакала, не могла успокоиться, но потом вытерла слёзы и решила искать, и знаешь что? — она требовательно заглянула в его лицо, так, что Анубис невольно улыбнулся и качнул головой, как бы предлагая ей продолжить. — Оказывается, она всё время была рядом, — сказала девочка, вложила ему в ладонь сосуд с варевом и, помахав рукой, убежала к храму.

Мужчина свёл брови к переносице, хмурясь, а заглянув в ёмкость, чуть покрутив её в руках, брезгливо поморщился. Инпу шагнул с солнечной дороги прочь, моментально оказываясь в своих тёмных владениях, а на пороге его храма горела масляная лампа.

Храм Инпу. Пески ждут.

Линда в первый раз в своей жизни спускалась в подземный храм под некрополем, где покоились простые смертные жители Древнего Египта. Кто-то из них смог подготовиться к жизни по ту сторону смерти и накопил достаточно, чтобы быть твёрдо уверенным в том, что его тело будет увито погребальными бинтами и мумифицировано по всем канонам, кто-то же, наоборот, не смог и наверняка умер в скорби, ни на что не надеясь и по ту сторону бытия.

Здесь же, под землёй, в каменных узких лабиринтах ходов и невысоких лестниц, под толщей песка скрадывался любой звук тишиной, но она была звенящей, а ещё учёная слышала стук собственного сердца, готового лечь на весы судьбы…

Она тяжело вздохнула, когда Камазу, повернув за очередной угол, остановился. Они дошли до последнего приюта богатых мира сего. Здесь творилось то самое чудо, которое учёными будет изучаться со всей тщательностью, то, что, как она узнала, принёс людям сам Анубис из-за сострадания. Линда ощутила благодарность, усилившую чувство надежды на скорую встречу с родным человеком.

Тем временем Камазу поднял руку с факелом и поднёс его к выемке в стене, поджигая масляную лампу, то же самое он проделал и с лампами в других таких же нишах, затем ещё с теми, что стояли на каменном столе рядом с тем, на котором лежало мёртвое тело. Жрец затушил факел и отложил его в сторону. Мужчина обошёл стол с трупом и мрачно уставился на девушку, словно бы он боролся сам с собой.

— То, что ты сейчас увидишь, должно остаться тут, под этой рогожей, поклянись, — наконец-то решился он.

Линда кивнула, сглотнув неприятный горький ком, тут же образовавшийся в горле.

— Это высочайшее поручение, рехет, — продолжил он, сверля её лицо взглядом.

— Я понимаю, какое доверие ты мне оказываешь, Камазу, и всё сделаю для того, чтобы оправдать его, — она поклонилась ему, как это делали другие жители храма, где служил жрец.

Он кивнул, ему было достаточно слов той, что появилась как знак великого благоволения бога, на поклонение которому он положил свою жизнь.

— Мы сейчас приступим к осмотру покойного, но вот ещё одна вещь, которую ты должна знать, — Камазу вздохнул и оттёр пот, проступивший на его лысом черепе, — этот мужчина — видный сановник при нашей солнцеликой госпоже Хатшепсут, и он не единственный, кто скончался в её дворце, и вот что самое интересное: погибают только те чиновники, кто придерживается традиционной веры…

Девушка с поклоном прервала его, спросив:

— Традиционной?

Камазу поднял бровь, но счёл уместным объяснить.

— Все веруют в разных богов, у каждой беды, как и у счастья, свой лик, но есть те, кто стремится ввести культ бога Амон-Ра, и у них это получается…

— В этом есть что-то плохое? — переспросила она. — Ещё один лик…

Мужчина нетерпеливо мотнул головой.

— Хаосу виднее, сколько у него детей, но Ра уже есть, наше солнце, отец всех фараонов, а Амон-Ра нам неизвестен, и он тот, кто претендует на замену собой всех, и даже самого Ра, — подумав, он риторически вопросил: — Кто скрывается под личиной бога, разрешающего кровавые вакханалии, лишённые всяческих приличий, на которых творятся дикости и непотребства без разбору пола, возраста и отношения к человеческому роду? Какому богу нужны такие жертвы? Кто творит бесчинства? Действительно ли тот бог? А может, всего лишь человек, дорвавшийся до власти?

— Есть подозрения? — спросила девушка, и тут же спросила: — Могу взглянуть?

— Есть, — Камазу откинул полог, и Линда увидела разбухшее от жары тело худого мужчины, — но он слишком близко стоит к великой госпоже, чтобы я мог высказать хоть какие-то выводы, а прежде всего нам надо узнать, от чего скончался несчастный.

Прежде чем Камазу смог что-то сказать, Линда наклонилась и осмотрела синеватое отёкшее лицо покойного, затем, оттянув веки, заглянула в мутные глаза и, открыв рот, заглянула в него. Без перчаток. Приходилось работать в невозможных условиях, но у неё не было выбора, и она знала, от чего скончался несчастный. Возможно ли такое, не ошибается ли она?

— Не может быть… — прошептала она и озадаченно посмотрела на Камазу, спросив, — известно ли тебе что-то о ртути и её свойствах?

Тот отрицательно мотнул головой.

— Киновари? — попробовала она ещё раз.

Тот же ответ.

— Возможно… вот что поможет… живые капельки, как будто вода, но тяжелее, плотнее, — она говорила сбивчиво, волнуясь.

Камазу согласно закивал.

— Но это легенда, — произнёс он слегка озадаченно.

— Легенда? — переспросила Линда.

— Да, о воде Сета, — уточнил Камазу и, заметив, что девушка заинтересована в том, чтобы выслушать его, продолжил, — есть якобы посреди пустыни озеро, а возле него раскинут оазис, только оазис тот — не оазис вовсе, а мёртвая земля, а из озера воды не попьёшь, потому что оно отравлено, а если хоть раз кто-то в его тёмном зеркале отразится, то умрёт через день-два.

«Отлично, — с досадой проговорила про себя учёная, — где-то в столице под боком фараонши орудует маньяк с ртутью, обнаружить которую возможно только специальными маркерами, а пары её так же смертельны, как и она сама, вот задачка!»

— Вот этой «водой» был отравлен несчастный, — подтвердила Линда догадки мужчины.

— Могло это быть случайным? — чуть поразмыслив, спросил Камазу, он старался вычленить самое главное.

— Могло, но как быстро скончался сановник? — учёная внимательно осматривала каждый сантиметр тела несчастного.

— День, может, два, — ответил Камазу и тут же спросил, — кто научил тебя распознавать яды?

В его голосе не было подозрения, но жрец насторожился.

— У Великого Тёмного много знаний, жрец, — дипломатично произнесла девушка и слегка склонила голову.

Камазу тонко улыбнулся.

— Ты пришла сюда в сопровождении волка, дева, доверяю этому больше, чем всем словам, вместе взятым, — его взгляд был цепким, внимательным, но в то же время он кивнул головой, явно желая, чтобы девушка продолжала.

— Если это то, о чём я думаю, а все признаки на трупе этого мужчины об этом вопиют, то это ртуть, металл, — она осеклась, заметив недоумевающий взгляд жреца, и тут же исправилась, — вода, эта вода смертельна, её можно дать вместе с любым напитком, например, вином, и человек умрёт в течение суток-двух, это очень опасно.

— Моя задача — предупредить солнцеликую Хатшепсут, — проговорил Камазу напряжённо, — мы завтра же едем в столицу, через два дня караван уже будем там.

— Ты хочешь, чтобы я тебя сопровождала? — спросила Линда, чувствуя, что это путешествие может быть фатальным.

— Да, ты едешь со мной, мне нужно познакомить тебя с моим другом, он врач при дворе правящей династии, Имхотеп, думаю, взаимный обмен опытом будет интересен вам обоим.

Линда кивнула. Если бы ей сказали о том, что она когда-нибудь окажется во времена Древнего Египта и будет готовить тело умершего к мумификации вместе с великим жрецом Анубиса, она бы очень долго смеялась над фантазиями собеседника. Но сейчас ей было не до веселья, с другой стороны, быть здесь — прекрасный опыт, и, если она когда-нибудь выберется отсюда, у неё будет столько материала, чтобы написать не один труд, пусть даже если он и будет основан на догадках.