Да запылают костры! (СИ) - Литвин Вальтер. Страница 18

Общество человека, которого многие считали пророком, в одночасье стало ненавистным. Тубал развернулся и со всех ног помчался наружу.

— Тубал! — закричал ему вслед Калех, но его голос потонул в гуле кошмарного откровения, наполнившем уши.

Вылетев на улицу, Тубал, спотыкаясь, добрёл до ближайшей подворотни и свалился на четвереньки. Его скрутил приступ кашля. Придя в себя, он пополз вглубь какого-то тихого дворика и спрятался за первой попавшейся колонной. Поджал колени и обхватил их руками, пытаясь стать невидимым, незаметным, ненужным. Однако даже так Тубал чувствовал, что кто-то его преследует.

Он не мог убежать от самого себя. Не мог спрятаться от тяжести вины.

«Я даже не кукла… Я разменная фишка!»

Тубал ошибался насчёт Калеха… Как и целая толпа дураков.

Но разве его не предупреждали? Бездарный мальчишка…

Тубал упал на бок и разрыдался, свернувшись калачиком на грязной брусчатке. Одной рукой он вцепился в волосы. Перед глазами мелькали фальшивые лица. Совсем скоро рыдания притихли и плавно перетекли в хриплый приглушённый смех.

— Лжепророк, — прошептал он.

Глава V

Иона нахмурился, как следует прочистил горло, затем улыбнулся проходящему мимо мужчине. Попробовать ещё раз?

— Слушайте-слушайте! — Иона стоял на порожнем деревянном ящике и призывно махал руками. — Пророк! Пророк Калех будет говорить завтра в полдень! Приходите на лекцию! Завтра в полдень!

В глазах воззрившихся на него людей застыла надежда, смешанная с растерянностью. Иона прилежно учился у дядюшки Калеха, так что даже в свои одиннадцать лет подмечал такие вещи.

— Багровые десятки…

Багровые десятки появились всего три-четыре месяца назад, но уже успели стать угрозой для жрецов, зажиточных торговцев-одиночек, свободных артелей и всех, кого подозревали в связях с ними. Они устраивали погромы при свете дня, и никто с ними ничего не мог сделать — жандармы исчезали с улиц, словно птицы перед бурей.

— Завтра годовщина кровавой среды! Калех будет говорить о жертвах и скорби! Приходите на лекцию!

Иона всегда умел внимательно слушать и смотреть по сторонам. Ни одна беда в Алулиме не возникала на пустом месте.

Иона хорошо знал причины беспокойного настоящего.

— Год назад оборвалась жизнь! — Он сжал кулачки. — Злодеи не наказаны до сих пор! И слово должно быть сказано!

— Может, и дело пацан говорит…

— Завтра в полдень! У Белого зиккурата пророк Калех будет говорить! Приходите!

Да много ли кто на самом деле придёт? Люди запуганы погромщиками и не сдвинутся с места, даже если наобещать им гору сладких пирогов. Они точно превратились в маленьких мышей. Иона и сам начал хотеть стать мышью.

Но дядюшка Калех обещал, что это пройдёт… Ни одна ночь не может длиться вечно.

Иона театрально поклонился и ловко спрыгнул с ящика, заменявшего ему трибуну. Он принялся разминать ноги и плечи, когда заметил в сотне шагов уверенно прогуливающиеся тёмно-красные силуэты. Иона сообразил, что пора бежать. Вероятно, кто-то донёс о его выступлении. Соглядатаи плохих людей, без сомнения. Теперь, если его поймают, то обязательно побьют. Может, даже бросят в темницу. Как Гафура, бесстрашного друга Ионы…

Вот только его самого не словят. Он быстрый и юркий, как сокол.

Переулок вёл к кварталу бедных учителей и чудаковатых академиков. Последние, по слухам, собирали в своих тесных жилищах магические штуковины и проводили над ними опыты. Иона остановился, услышав громкие раздражённые голоса. Тут всегда с полуслова заводились жаркие споры, но сейчас происходящее на спор похоже не было. Мальчик осторожно выглянул из-за угла. Напротив старого разбитого крыльца стояли трое, пока четвёртый, высокий как фонарный столб, копошился под дверью. Одним из тройки оказался старый друг семьи — Артахшасса Тубал, однако, к большому удивлению Ионы, он носил бордовое. Всё это не сулило ничего хорошего, но сейчас любопытство перевесило чувство опасности.

— Что тут, колдовская защита? — спросил Артахшасса.

— Дерево слабое, — ответил долговязый парень в багровой куртке. — Тут если под замок ногой хорошенько пнуть…

— Я про колдовство спросил! — рявкнул Артахшасса и гневно глянул на запертую дверь.

Долговязый виновато уставился себе под ноги. Кажется, он не мог понять, где успел провиниться.

— Мы же не… Командир, я…

Артахшасса с явным отвращением мотнул головой. Взгляд его ледяных глаз вонзился в Иону. Беда.

Иона стрелой метнулся на другую сторону улицы и помчался по проходам между старыми двухэтажными домами. До ушей не доносилось ни топота сапог, ни бранных выкриков — только недовольная болтовня стоящих на балконах обитателей квартала да шелестение бумажных листов и мётел. Один раз мальчик обратил внимание на разноцветные вспышки в окнах и не удержался от соблазна заглянуть внутрь. Не успел он как следует всё разглядеть, как хозяин дома повернулся в его сторону, но Иона скрылся прежде, чем его заметили.

Вестник Пророка должен быть на виду лишь пока это необходимо.

Идти по улице Уруг-Михра он не рискнул, опасаясь столкнуться с адептами, и пошёл в сторону Гора-города. Какое-то время он шагал вдоль стен гостиницы, построенной когда-то для купцов. Словно впервые, Иона изумлялся огромными размерами похожей на дворец постройки, в которой не стыдно было бы заночевать даже шаху, обводил взглядом каждый завиток на фасаде и фантазировал, как могло выглядеть здание, укрась его цветами и лозами. В тени пыльно-бежевых колонн стояли хорошо одетые мужчина с женщиной и вполголоса обсуждали свежие слухи: президент Бабилим собирается одобрить ряд указов, ужесточающих контроль над не-горожанами.

Миновав торговые ряды, Иона с удивлением отметил, что на широкую Театральную улицу отовсюду стекается народ. Постоял, пытаясь сообразить, в какую сторону идти дальше, с трудом оторвал взгляд от витрины со сладостями и принялся глазеть на разодетых и разукрашенных артистов, что с весёлым свистом маршировали по неровной брусчатке. Вероятно, в Алулиме отмечали какой-то праздник. Повсюду звучали оживлённые крики сверстников Ионы, задорный хохот и невпопад играющая музыка. Мальчик и сам невольно развеселился.

Иона решил, что может позволить себе немного повеселиться вместе со всеми. Последние несколько месяцев отличились особой серостью и мрачностью, так что, шагая в весёлой толпе, он мог ощутить себя причастным к оживающему в городе чуду.

И отчего все встреченные до этого люди были такими хмурыми?

Впереди, на импровизированной сцене из ящиком и покрышек, показались фокусники, размахивающие цветными лентами, и Иона захотел понаблюдать за этим зрелищем. Коренастый фокусник взмахнул красной атласной полоской — и она исчезла, но едва публика успела задаться вполне уместным вопросом, как его тощий коллега достал ту самую ленту у себя из штанов. Иона завыл от смеха.

Когда стоять на месте наскучило, мальчик нырнул в людской поток и, стараясь никого не задеть, перебежал к домам напротив. Иона решил ненадолго время отдохнуть от шума, и теперь он двигался по разветвлявшимся переулкам, держа в голове направление на центр города. Он расслабился настолько, что резко выскочил на перекрёсток и чуть не врезался в одинокого молодого адепта. Колдун что-то буркнул, а Иона, поборов мгновенный испуг, тихо рассмеялся. В конце концов все эти игры во врагов и шпионов — обычная детская шалость.

Некоторое время он, пританцовывая под далёкую музыку, шагал по узкому проходу. Затем полупустой живот напомнил о своём существовании, и Иона принялся между делом искать, где его можно по-быстрому набить. В воздухе пахло свежей выпечкой. Окончательно сдавшись, Иона забрёл в пустую лавку, где суетливый хозяин-пирожник раскладывал пироги по полкам. Завидев мальчика, тотчас забросил свои дела и достал из-под прилавка мягкую маковую булочку. Иона принял угощение и с удовольствием съел, наслаждаясь сладким послевкусием.

— Передавай привет Калеху, — шепнул пирожник и заговорщицки подмигнул. — Скажи ему, что я помню.