Новая Инквизиция 3 (СИ) - Злобин Михаил. Страница 30

Слава богу, что проводник, заручившийся силовой поддержкой в виде шести поднятых упырей, в коротком противостоянии легко одолел некроманта, и Янковской не пришлось больше применять электрошок. Однако это обстоятельство ее не очень-то утешало, ведь пережитые потрясения того дня ошарашили языковеда куда сильнее обычного удара током. То, что они с русским обнаружили в убежище инфестата, до глубины души поразило женщину. Пожалуй, та невыносимая вонь скисшей крови, располосованные останки человеческих тел и залитые запекшимися бурыми потеками стены навсегда теперь останутся в ее разуме. Даже сейчас, когда они удалились от разрушенной столицы Австрии на почти три сотни километров, Нине казалось, что она все еще чувствует отголоски запаха свежих человеческих внутренностей…

Эти навязчивые воспоминания преследовали ученую, отчего она никак не могла заставить себя поесть. Стоило ей поднести ложку ко рту, как живот начинал протестовать и сжиматься в болезненных судорогах, отказываясь принимать пищу. Вдобавок к этому, у Янковской не получалось еще и спать. Как только ее веки опускались, то возбужденное сознание тут же переносило женщину обратно на пропахшие гарью улицы Вены. И не было такого способа, который смог бы Нину успокоить…

А вот их проводник, напротив, на зависть языковеду, сохранял поистине железобетонную выдержку. Его черствую душу нисколько не тронули виды подвешенных на крюках людских тел и не заставили содрогнуться результаты бесчеловечных экспериментов. Да он даже не поморщился, исследуя это мясницкое логово! Сейчас русский просто расслабленно сидел, отсвечивая в темноте угольком на редкость вонючей сигареты, и ничто не выдавало в его наружности опасного и грозного инфестата. Скорее он походил просто на сильно уставшего от войны солдата, вынужденного браться за винтовку больше из упрямства, нежели по необходимости.

Привалившись спиной к экспроприированному у некроманта автомобилю, кустарно и грубо модернизированному под внедорожник, боец усердно чистил свою F2000. Изредка он что-то бубнил себе под нос на русском, и Нина могла понимать лишь отдельные слова, а уже по ним догадываться о смысле фраз.

Майор выглядел, как человек, целиком погрузившийся в свое занятие и потерявший бдительность. Но стоило лишь Янковской пошевелиться, встав с прогретой подстилки, как рука наемника сразу же метнулась к цевью потрепанной винтовки, с которой мужчина так и не решился расстаться, даже заполучив новейшее европейское вооружение.

— Ты чего поднялась? — неприветливо буркнул проводник, цепко следя за каждым движением подопечной.

— Не могу уснуть, — честно ответила женщина, присаживаясь рядом. — Только задремлю, так сразу кошмары терзают.

— Бывает… — немногословно кивнул русский и вернулся к своему оружию.

— И у вас так?

— Нет. Меня уже сложно чем-либо удивить.

Немного помявшись, преодолевая неловкость, Нина окинула собеседника долгим изучающим взглядом, выискивая в его облике… Да она сама не знала, что именно.

— Скажите, майор, а зачем вы этим занимаетесь? — спросила она наконец.

— Чем? — все так же неохотно отозвался проводник.

— Ну вот этим всем… — Янковская неопределенно покрутила ладонью в воздухе. — Войной, в частности. Есть ведь множество других видов деятельности, более спокойных. Разве вам не хочется проводить время в уюте собственного домика, где-нибудь на краю леса, а не спать в окопе в обнимку с автоматом?

— Запомни, Нина, — проводник вперил в подопечную невероятно тяжелый взгляд, от которого ученой захотелось отвернуться, — никогда не бывает хорошо всем и сразу. Не каждому светит уютный домик, потому кто-то должен платить за чужое мирное небо. Платить кровью и жизнью. Я этот путь избрал уже давно, и сворачивать мне с него некуда. Нас таких по планете бродит очень много. Тысячи. Сотни тысяч. Но именно благодаря нам у людей есть возможность не окунаться во все это говно. Поэтому, считай, что у меня и выбора-то нет. Делаю, что умею, другому не обучен.

— Скажите, а как вас зовут на самом деле? — предприняла женщина лихую попытку разговорить этого хмурого здоровяка еще сильнее и разузнать о нем побольше.

— Для тебя я просто майор, — отрезал боец, даже не повернув головы.

— Хм… ну ладно. Знаете, майор, а вы гораздо мудрее и рассудительнее многих моих знакомых. А ведь среди них большой процент людей с учеными званиями и кандидатской степенью.

— Иди спать, Нина, — не принял комплимента проводник. — До рассвета еще далеко.

— А можно… можно я немного посижу с вами? — робко попросила Янковская.

— Как знаешь, — неприветливо вымолвил русский и снова сосредоточился на разборке и чистке своей винтовки.

И хоть он старательно делал вид, что не замечает присутствия подопечной, однако сама женщина в компании молчаливого спецназовца ощущала себя значительно спокойнее. Уж лучше рядом с ним, чем в липких объятиях ночных кошмаров.

Никто не ждал, что путь через западное побережье Апеннинского полуострова для группы покажется легкой прогулкой, но он определенно сумел удивить членов экспедиции. Только лишь благодаря умению Изюма предугадывать приближение неприятностей отряду удалось добраться до предместий Рима без потерь. Если, конечно, не считать таковыми стремительно тающий боекомплект и миллиарды уничтоженных нервных клеток у подопечных. Но первейшая цель была достигнута. Ученые и их сопровождающий несмотря ни на что дошли до точки назначения. Теперь оставалось лишь отыскать информацию и вернуться обратно.

— Как страшно… — тихо прошептала Нина, шагая за проводником по пустующим улицам Вечного Города. — Даже хуже, чем в Вене…

— Да что ты такое говоришь! — возразил Каспер. — В Австрии ни одного целого здания не было, а тут вполне еще сносно дома сохранились.

— Вот от этого и жутко! Издалека смотришь, город целым выглядит. А он на самом деле необитаем…

— Это потому что защитники Вены долго сопротивлялись наплыву инфестатов, — внес свою лепту в разговор Виноградов, — а на жителей Рима охотились и истребляли как скот на бойне. И тут далеко не безлюдно.

— С чего ты взял? — иронично фыркнул некробиолог.

— А вон говно засохшее на тротуаре, — махнул рукой бывший инквизитор. — Нежить, как ты знаешь, пан ученый, не гадит. Значит, кто-то эту кучу навалил, и не очень давно.

Поляк сконфужено замолк, и дальнейший путь маленький отряд проделывал в тягостном молчании. Теперь уже и сами ученые обращали внимание на различные следы человеческой жизнедеятельности, попадавшиеся то тут, то там. Некогда величественная столица Италии ныне превратилась в настоящую помойку. И неясно было, кто внес бо́льшую лепту в ее упадок, нашествие умертвий или мародеры, больше десятилетия грабившие город.

Покинутые дома безразлично провожали путников, глядя им вслед темными провалами разбитых окон. Дороги неотвратимо приходили в негодность, брусчатка шла волнами и тонула в земле, как в зыбучих песках, а трещины в асфальте ширились под напором буйнорастущей травы. Кажется, Риму осталось существовать совсем недолго. Быть может, пройдет еще четверть века, и он окончательно падет. То, что не уничтожат люди собственными руками, добьет безжалостная природа…

— Стоп! — команда проводника грубо выдернула его подопечных из мира фантазий, напоминая, что они тут не на прогулку вышли. — Здесь недавно был инфестат.

— Даже боюсь спросить, как вы это поняли, — нервно выдохнула Нина.

— Но все-таки спросила, — саркастично фыркнул русский, а потом ткнул пальцем в сторону мостовой. — Видишь траву? Там есть участок, где растительность потемнела и умерла. И по форме он смутно напоминает мне человеческую пятерню. Кого-то здесь день или два назад прихлопнули некроэфиром.

Поляки только головами удивленно покачали, устав уже поражаться способности бойца находить и подмечать столь незначительные мелочи. Наверное, благодаря такой паранормальной наблюдательности он и смог довести их отряд до недосягаемой итальянской столицы.