Пункт назначения 1991. Целитель (СИ) - Громов Виктор. Страница 30
— Ну, строго говоря, я никогда и не был Серегой…
Мужчина прервал мои откровения сам:
— Так, — сказал он, — вижу, что у вас все в порядке. Оставлю-ка я вас на пару часов. Поболтайте по душам. На кухне есть чай, кофеек, коньячок… Закуску найдете.
И стремительно ушел. Костя дождался щелка замка, подошел ко мне вплотную, заглянул в глаза. Задал один короткий вопрос:
— Кто ты?
Глава 17. Живое пламя
Под коньячок разговор пошел не в пример быстрее.
— Значит…
Костя повертел в руках пустую рюмку, отставил в сторону, посыпал дольку лимона, предназначенную на закусь, сахарком и сжевал на сухую.
— Значит, — повторил он, — новое тело.
Мой собеседник нахмурился.
— Кто еще знает?
— Ребята. Но Вика сразу была в курсе, еще там, в деревне.
Он кивнул.
— Лис тоже вернулся?
— Нет.
Снова кивнул, на этот раз после паузы с видимым сожалением.
— Жаль, хороший был парень. А Лев сволочь, совсем заигрался в Бога.
Я невольно вздрогнул — Костя сейчас облек в слова мои мысли.
— Ты все еще на него работаешь?
Он пожал плечами, мол, работаю, куда деваться. Я не стал его судить. В девяностые большинству из нас так или иначе пришлось идти на сделку с совестью. Вместо ответа Костя спросил:
— Ко мне почему пришел? Не боишься?
Я криво усмехнулся. Что сказать? Боюсь, не боюсь… Страх для меня потихоньку стал постоянным спутником. С тех самых далеких каникул в семьдесят восьмом. Я почти перестал замечать его.
— Не боюсь. После последнего нашего разговора не боюсь. Мне показалось, что ты признал во мне равного. Принял, что ли, в ряды вашего фронтового братства.
Костя кивнул, поддался соблазну и разлил еще по капелюхе коньяку. Свою порцию забросил в глотку одним махом, как водку.
— Правильно понял. Не предам. Могу даже поклясться. Только зачем? Ты для меня настоящее чудо сотворил. Думаешь, я не понимаю, благодаря кому до сих пор жив?
Я молча выпил свою рюмку. Так же, залпом.
— Мне помощь твоя нужна. Я бы не стал тебя беспокоить без причины.
— Ну, и дурак. — Костя заулыбался. — Ты даже не представляешь, как я рад узнать, что ты жив. Если бы все так могли…
Он опять посмурнел. Мне пришлось подытожить:
— Я над этим процессом не властен.
— Да понимаю. Все я понимаю. Рассказывай, зачем пришел.
И я принялся излагать по порядку все, что знал о Мариниче, старательно опуская все, что бывшего хозяина моего тела не касалось.
Зашифрованный блокнот, Костя убрал в дипломат. Правда, сначала показательно тряс книженцией у моего носа и выговаривал, как неразумному кутенку:
— И чего ты тянул? С этим надо было сразу же идти сюда. Сам я такими вещами не занимаюсь, но у меня умные ребята, которые и не такое расколдовывали.
Я пожал плечами, сказал примирительно:
— Каюсь, не подумал, обещаю исправиться.
Костя хмыкнул.
— Тогда слушай. До пятницы в его квартире не сиди. Завтра же вали оттуда. Поживи у кого-нибудь из знакомых. А еще лучше уезжай. Я тебе сейчас дам номер своего пейджера. Что случится, пиши, назначай встречу. Я приду. И еще, давай-ка мы тебе другие документы справим.
Последнее предложение меня окрылило. Сам я тоже об этом думал.
— Давай.
— На какое имя?
Я на миг притормозил, задумался. Мне точно было известно, какое имя, я хочу увидеть в паспорте. Могло ли мне это чем-нибудь навредить? Вряд ли… Поэтому сказал:
— Ковалев Олег Александрович.
Костя не стал уточнять, что значит это имя для меня. Просто принял к сведению.
— Хорошо. Завтра, здесь в это же время. И вали из города, ради Бога. Незачем тебе тут оставаться.
На этой ноте и расстались.
В подъезде меня вдруг прихватило. Да так основательно, что ноги отказались идти. Я, держась обеими руками за стеночку, практически дополз до лестницы и грузно осел на ступени. В голове, вытесняя все человеческие мысли прочь, долбилось сознание птицы. Кричало, требовало внимания.
Пришлось почти полностью отключить собственное я, дать власть верной птахе. Я погрузился в ее мысли, вновь стал смотреть на мир ее глазами.
И сразу увидел Льва. Тот сидел в своем кабинете — прямой, как палка, злой как черт. Я приказал птице взлететь, осмотреть двор. В свете фонарей увидел, как внизу суетятся холуи. Как выносят из подвала криво свернутый ковер, грузят в багажник четверки.
Сердце мое заледенело. Мне было прекрасно известно, что обычно покоится внутри таких свертков. Видел не раз и два в первой жизни. Последние крохи сомнения исчезли без следа.
Я загнал птичье сознание на второй план. Сгоряча позабыл про лифт, ринулся на улицу бегом, по лестнице, перепрыгивая через ступени. Правда, у самых дверей взял себя в руки, притормозил. Из подъезда вышел спокойно. Кто его знает, вдруг Костя сейчас глядит на меня в окно. Незачем ему лишняя информация к размышлению.
До кармана, где Влад припарковал машину, дошел, сгорая от нетерпения. Едва не совался на бег. Забрался в салон, прикрыл дверцу, уже там, внутри, дал волю эмоциям, почти крикнул:
— Гони, срочно домой. Мне книга нужна!
— Чего сразу гони? — Пробурчал парень. Машину, впрочем, завел.
— Лев вернулся, — пояснил я, — он сейчас один в кабинете.
— Да я не про то, — Влад вырулил со стоянки в соседний двор, — домой-то зачем? Здесь все сделать нельзя?
— Нельзя, мне книга нужна. А мы ее с собой не взяли.
Машина проехала дом до конца и остановилась у пустыря.
— За всех не говори, — хмыкнул Влад. — Ты не взял, а я очень даже…
Я не дал ему договорить, на эмоциях схватил за грудки, чем поверг в легкий шок. Прокричал одно слово:
— Где?
— В багажнике, — он высвободил ворот своей куртки. — Ты чего нервный такой? Случилось что?
— Потом.
Я распахнул дверь, выскочил наружу, как черт из табакерки, подбежал к багажнику.
— Я ее там пакетом прикрыл! — Выпалил вслед Влад.
Книга обнаружилась сразу. Она словно слышала мое нетерпение. Страницы нервно дрожали. По переплету бежали багровые искры. Не успел я дотронуться, как бабкино наследство распахнулось мне навстречу само.
Я не стал прятаться. Завершил все прямо здесь. Для начала усадил птицу на ветку возле самого окна. Потом положил ладонь на полыхающую страницу и беззвучно, одними губами прочел заклятие.
А потом стал смотреть.
Поначалу не было никаких спецэффектов. Не было звуков, зловещего смеха, шепота на ухо. Ничего. Даже свечение книги подугасло. Потом я заметил крохотную искорку уже там, возле окна кабинета.
В искре этой не было ничего от крылатого огненного пса. Маленький огонек, излучающий едва заметный свет. Он с потрясающей легкостью пронзил стекло, перетек внутрь комнаты и приземлился на пол уже вполне узнаваемым Соломоном. Пес гавкнул. Лев дернулся, вскочил, забегал глазами по комнате, увидел источник шума, сменился в лице и моментально сложил два и два.
— Сереженька, мальчик мой! — Прошипел он, отчего-то задрав лицо к потолку. — Где ты? Покажись, дорогой!
— Не хочу, — подумал я, — обойдешься.
— Не хочу, обойдешься, — проговорил пес Серегиным голосом.
Лев побледнел и плюхнулся на кресло. Рука его потянулась куда-то под стол, обратно вынырнула уже с пистолетом.
Нам с Соломоном стало весело. Пес рассмеялся. Лев нажал на курок. Выстрела я не услышал. Осечка? Магия? Кто ж его знает…
Барин жал на курок. Раз за разом. Вхолостую, бесполезно. Потом психанул и запустил оружием в призрачного пса. Пистолет пролетел насквозь, бухнул в стену под окном. Соломон снова гавкнул. И тут Лев зарыдал.
— Ты же сдох, скотина. Я точно знаю, сдох. — Причитал он, глотая слезы.