Поклонник - Джейн Анна. Страница 22

Меня ужасно тошнит, и, несмотря на боль в голове и усталость в мышцах, я срываюсь с кровати и бегу в туалет. Это ужасно, отвратительно, кошмарно. Даже демон меня жалеет.

Я не сразу прихожу в себя – мне нужно отдышаться и выпить воды. Но едва я делаю несколько глотков минералки, как вновь появляется тошнота. Когда мой организм более-менее успокаивается, я, проклиная себя за слабохарактерность, иду в ванную комнату. Мне нужно срочно принять душ. Уже там я понимаю, что на мне нет коктейльного черного платья – вместо него домашняя растянутая футболка, в которой я сплю. Я понятия не имею, когда и как я переоделась, и вообще – как я очутилась дома?

Я стою под теплыми струями и пытаюсь понять, что вчера произошло. Воспоминания возвращаются толчками, сверкающими алыми звездами пульсируют в моей голове, и мне становится совсем плохо – только теперь не физически, а душевно.

От приставаний какого-то козла меня защитил незнакомец, чье лицо я так и не разглядела. Он взял меня на руки и унес в свою машину. Отвез домой. Поднимался со мной по лестнице. Открыл дверь. Положил меня на кровать. Снял платье, аккуратно повесил на стул, надел на меня футболку. Укрыл одеялом. Он вел себя так, словно был моим парнем. От этой мысли по моему телу пробегает дрожь, и я делаю воду горячее боюсь замерзнуть.

Обрывки ночных воспоминаний не оставляют меня. Облепляют мое лицо и шею, словно бабочки. Я закрываю глаза и вижу, как незнакомец сидит рядом со мной и целует в висок, заставляя испытать то, чего никогда прежде я не испытывала. И я тянусь к нему за поцелуем, околдованная им, хотя совершенно не знаю, кто он такой.

Кто этот человек? «Твой Поклонник», – звучит у меня в голове. И я вспоминаю его голос. Этот голос я слышала по домофону. Это Поклонник. Мои ноги слабеют, подгибаются. Дыхание прерывается от ужаса. К горлу снова подступает тошнота, и я зажимаю рот руками.

Я была слишком глупа, думая, что человек, превративший мою спальню в оранжерею, так просто исчезнет из моей жизни. Мне приходится опуститься в ванну, чтобы не упасть. И я сижу, прижав к себе колени, сутулясь в плечах так, что выпирают позвонки. Я ненавижу цветы.

Выйдя из ванной, я стою напротив зеркала, сама себе напоминая привидение. Я морально растоптана и унижена. Неудачный поход в клуб. Я предательница?

«Ты всегда была такой, – хихикает демон, потирая лапы. – Просто вспомни. Вспомни-вспомни-вспомни».

Поклонник называл меня принцессой. Как тогда, в моем странном сне, который приснился мне в ванной. Что это значит? Он уже бывал в моем доме? Следит за мной? Знает обо мне все? Откуда-то наблюдает за мной?

Я закрываю плотными шторами окна во всей квартире, проверяю, все ли на месте, прислушиваюсь к себе и, придя к выводу, что все в порядке, жадно глотаю крепкий черный чай, пытаясь понять, что происходит. И саму себя. Но, разумеется, ничего не получается. Я чувствую себя так, словно лежу в глубокой свежей яме, а меня хоронят заживо.

Бессилие и глухая обреченность наваливаются на мои плечи. В душе наступает ночь – не прекрасная, свежая, звездная, украшенная узорчатыми рукавами Млечного Пути, а глухая, безлунная, страшная, с пластилиновым грязным небом и лютым собачьим холодом.

Единственный проблеск света в этой ночи – воспоминание о болезненном притяжении к тому человеку.

Память подсовывает мне фрагмент, в котором я наблюдаю за его руками, и мне хочется снова дотронуться до его пальцев. Я бью себя по лицу, прогоняя видение. Несколько раз – так, что начинает гореть кожа. Я ненавижу боль, во мне нет аутоагрессии, но она приводит мой разум в относительный порядок. Это действенное средство успокоения.

Я дышу. Глубокий вдох – так, чтобы легкие наполнились до отказа. Выдох. Вдох. Выдох. Все в порядке. Все проблемы можно решить. Я говорю себе это около сотни раз – как мантру. И успокаиваюсь. Затем ставлю разрядившийся за ночь телефон на зарядку, мне тут же начинают звонить – мама, с которой мы договорились, что я напишу ей, когда буду дома; Алиса, потерявшая меня в клубе; Стас, которому я перестала отвечать на сообщения; одногруппницы, не понимавшие, почему сегодня я не появилась на учебе.

Девчонкам я говорю, что отравилась, – у меня такой слабый голос, что они верят мне. Да и как не верить? Ангелина Ланская – прилежная студентка, не прогуливает университет. Маме сообщаю, что приехала домой ночью на такси и завалилась спать, забыв обо всем на свете. То же самое рассказываю и Стасу, добавляя, что немного перебрала с непривычки.

А Алисе говорю правду. При встрече – она приезжает ко мне, и мы вместе гуляем; на воздухе мне становится куда лучше. Сначала она кричит на меня, потому что думает, будто бы я убежала с ее дня рождения и даже не предупредила ее. А когда я признаюсь, что выпила лишнего, поддавшись на уговоры ее брата и подружек, она сердится на них.

– Да какого черта, а? Зачем они тебя напоили?! Знали же, что ты не по этой части. Еще и одну оставили.

– Я сама виновата, – возражаю я чужим голосом, сама его не узнаю. – Не надо было соглашаться. Дура. Никогда так больше не буду делать.

– Я ужасная подруга, – сокрушается Алиса, держа меня под руку. – Оставила тебя с этими идиотами, сама ушла с ним. Бросила тебя ради парня.

– Все в порядке, – говорю я.

Она не виновата.

– Эта мразь, которая приставала к тебе, ничего не сделала? – спрашивает она с отвращением.

– Нет. Меня выручил один человек.

– Кто?!

– Поклонник.

На несколько секунд воцаряется тишина.

– Не поняла. Тот… самый? – непривычно тихим голосом спрашивает Алиса.

– Да.

Она выдает непечатное слово.

– Рассказывай! – требует подруга. – Рассказывай мне все! Немедленно!

И я рассказываю. Молчу лишь о том, как меня тянуло к человеку, чьего лица я никогда не видела. Это кажется мне постыдной тайной, о которой нельзя рассказывать. Так никогда не рассказывают о сворованной в супермаркете вещи, о съеденных ночью второпях конфетах вприкуску с колбасой, о мелком и подлом обмане хорошего друга, о грязной ночи с парнем своей подруги, о забытом дне рождения матери, которая всегда помнит о праздниках своих детей.

– Полиция, – говорит Алиса. – Однозначно полиция.

– Я тоже об этом думала. Но что я скажу? Он взял ключи из моей сумочки и привел меня домой. Ничего не сделал. Ничего не взял. Но если это повторится… Я напишу заявление.

– Я могу пойти с тобой. Это уже совсем не смешно. Он настоящий сталкер. Приехал за тобой в клуб. Жаль, у нас нет доступа к камерам. Нет, конечно, хорошо, что он защитил тебя от того урода, но… Слушай, Ангелина, а я не поняла, Поклонник его ударил? – оживившись, спрашивает Алиса.

– Я смутно помню, очень плохо осознавала реальность в тот момент, – сознаюсь я виновато. Кажется, сначала он его оттолкнул так, что тот упал. А потом появились еще двое. Они что-то с ним сделали и буквально утащили.

– Значит, он был не один, – задумчиво говорит Алиса. – По меньшей мере с ним было двое друзей. Что ты еще о нем помнишь? Может быть, какие-то детали?

– Он был в черной рубашке, рукава закатаны до локтей, – отвечаю я. – А, у него был перстень в форме волка. Дорогой. Знаешь, я плохо разбираюсь в камнях, но они были необычными. Прозрачные и так ярко сверкали.

– Бриллианты? – удивленно спрашивает подруга.

– Может быть.

– И глаза – глаза были голубыми. Как сапфиры, например. Не у него, у волка, – с усмешкой говорю я. – Но что нам даст эта информация, Алис?

– Этот клуб принадлежит брату друга Игоря. Поэтому мы туда и пошли, – признается она. – Игорь там часто бывает, и его друг тоже. Я попробую у них что-нибудь узнать. Вдруг получится? Конечно, записи с камер мне никто не покажет, но почему бы не поспрашивать, верно?

Я пожимаю плечами. Мне не верится в успех.

Сегодня она снова ночует вместе со мной, но все спокойно. Никто не ломится в двери, не стучит в окна, не звонит в домофон. И никто не присылает новых цветов. Поклонник снова затаился. Как волк, выслеживающий добычу.