За каменной стеной (СИ) - Дрим Мила. Страница 3

Её черные глаза впиваются в меня недовольным взглядом, и вместо приветствия я слышу:

– Диляра, почему не звонишь, не приходишь? Мы же переживаем за тебя.

Ложь.

Гнусная ложь.

Эта женщина не переживала за меня ни тогда, когда я вышла замуж за её сына, ни потом, когда я попала в больницу, ни теперь…

Мне хочется сказать ей что-то резкое, такое, чтобы это широкое лицо перекосилось, но я призываю себя к спокойствию.

Как говорится: «не трогай говно – оно не завоняет».

Знаю, что нужно почтительно относиться к старшим по возрасту, и так было, до тех пор, пока эта женщина не проявила себя во всей красе.

– У меня нет желания общаться с вами, – отвечаю ровным голосом.

Густые брови Альфии Равильевны ползут вверх.

– Ты что такое говоришь? – вопрошает она, и в просторном коридоре раздается эхо.

– Я выхожу замуж, – отвечаю так же громко.

Бывшая свекровь вытаращивает глаза.

– Замуж?

Её черный взгляд опускается на мой животик. Я обнимаю его обеими руками. Был бы щит – прикрыла бы им.

На лице Альфии Равильевны пробегает презрительная гримаса, и в следующий миг женщина выдает свое умозаключение:

– Так у тебя ребенок, значит, не от Фаиза! Иначе бы ты так не торопилась!

Мне, вдруг, становится смешно.

Как только не пыталась очернить меня эта женщина, и вот, пожалуйста, очередная попытка!

– Думайте, как хотите, – я чуть сощуриваю глаза, – теперь я не хочу иметь ничего общего с вашей семьей.

– Как заговорила! – тон голоса Альфии Равильевны значительно повышается. Глаза наливаются кровью. Надеюсь, её не стукнет прямо здесь гипертонический криз. Хотя, говорят, такие, как она, живут долго и столько же долго пьют кровь других людей.

Но теперь меня нет в этом списке доноров.

– Мне нужно собираться. За мной скоро приедут. Вам лучше уйти, – я киваю в сторону двери.

Альфия Равильевна хватается за ручку, но, вспоминая что-то, оборачивается на меня.

Сощуривает глаза.

– Верни кольцо! – с вызовом, требует она.

– Кольцо? – непонимающе смотрю на неё.

– Кольцо, которой Фаиз дарил тебе! С изумрудом!

– Это кольцо ваш сын проиграл через месяц после нашей свадьбы.

– Ты лжешь! – Альфия Равильевна делает шаг в мою сторону. – Верни нашу семейную реликвию!

– У меня нет вашего кольца.

– Воровка! Я сейчас сама посмотрю, где ты там его прячешь!

Бывшая свекровь направляется к лестнице, но на пути у неё появляется мама.

Такой воинственной я её еще не видела.

Глаза горят, на щеках – румянец. А взгляд!…

Несмотря на разницу в весовой категории (мама тоньше), меня не покидает чувство, что Альфия Равильевна не сможет пройти мимо неё.

– Ты почему так разговариваешь с Дилярой? – мама ставит руки в бока.

– Гульнара, это ты мне говоришь? Тебе давно нужно было заняться воспитанием дочери! – бывшая свекровь поджимает губы. – Грубиянка!

– Я твои обвинения слушать не хочу. Иди, – мама кивает в сторону двери, – выход знаешь где.

Вижу замешательство на лице Альфии Равильевны. Она круто разворачивается на каблуках и скрывается за дверью.

Вздох облегчения слетает с моих губ.

Бывшая свекровь ушла – и даже дышать стало легче.

Только собираюсь сказать мамочке слова восхищения, как дверь снова открывается, и на пороге появляется незваный гость.

Брат Фаиза.

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Молчаливо наблюдаю за тем, как в коридор проходит высокий, черноглазый брюнет.

На нем модная цветастая рубашка и узкие джинсы.

Выглядеть «на стиле» – у них семейное.

Мансур – копия своего младшего брата, и потому при виде него я испытываю смятение.

Будто снова передо мной стоит Фаиз.

Мансур окидывает меня липким взглядом.

Задерживает его на груди. Вот гад! Я еще тогда замечала его интерес ко мне, но он не был таким откровенным.

– Диляра, мама жалуется на тебя, что ты её выгнала. Правда, что ли?

Фаиз улыбается и демонстрирует идеально ровный ряд белых зубов. Они такие ослепительно белые, что наводят меня на мысли об унитазе в магазинах сантехники.

– Я её не выгнала, а попросила уйти, – собираюсь с силами, – и тебе тоже стоит уйти, Мансур.

– Это почему? – делает шаг в мою сторону. – Мы же родня, в конце концов. Да и ребенок не чужой для нас.

– Твоя мать думает по-другому. Хотя это сейчас уже не важно.

– Как не важно? – Мансур изучает меня сальным взглядом. К горлу подкатывает тошнота. – Чей я тоже не чужой. Мог бы помочь.

– Догадываюсь какую помощь ты собираешься предложить. Спасибо, не нужно.

Стою на месте, хотя мне очень хочется спрятаться подальше от черных глаз Мансура.

– Мансур, иди, – вмешивается в разговор мама.

Он широко улыбается:

– А вы не гоните меня, Гульнара. Подумайте, в каком положении находится ваша дочь. Не девочка уже, да еще беременная. Кому она нужна с таким довеском?

Я прерывисто вздыхаю. Хоть Мансур не тот человек, к мнению которого я прислушиваюсь, однако его слова больно задевают меня.

– Так что не спешите отказываться от моей помощи, – продолжает Мансур. – Может, снова придётся породниться.

– Ни за что, – яростно выдыхаю и еще сильнее обнимаю свой животик.

Мансур окидывает меня удивленным взглядом.

Что, гад, не ожидал такого решительного ответа? Привык, что я молчу, глаза в пол, и позволяю крутить собой?

Увы, моего триумфа хватает ненадолго, потому что в следующий момент Мансур злобно усмехается и выдает:

– Откуда столько бравады, Диляра? Посмотрим, как ты запоешь, когда я подключу юристов. Ты, наверное, еще не в курсе, что вы по уши в долгах. Часть документов оформлялись на тебя. Кредитов набрано немало, да вот только никто их не оплатил. За каждый день просрочки придется тоже платить. Только вот чем? Стоит мне щелкнуть пальцами, и вас всех выкинут на улицу.

Краем глаза замечаю, как бледнеет мама.

Вот и ответ.

Значит, я единственная не знала о нашем реальном положении…

Судя по самоуверенной морде Мансура, все очень плохо.

Интересно, Садыков в курсе, какую «свинью» ему подложили?

Чувствую, как от лица отливает кровь, и следом к ногам подкатывает противная слабость.

– Вот, другое дело, – Мансур довольно скалится.

Настоящая гиена! Такой же подлый и мерзкий!

Левой рукой хватаюсь за полированные перила. Другой – по-прежнему обнимаю свой животик.

Слабость становится все ощутимее.

Когда же отстанут от меня?!

О, Всевышний, я так устала!

Мансуру плевать на мои молитвы, плевать на беременность.

Гляжу в его черные глаза, и вижу – он охвачен похотью. Грязный, мерзкий урод.

– Так что, Диляра, сейчас ты извинишься перед моей матерью, поставишь чайник и мы вместе сядем за один стол, как одна семья, – командует Мансур.

– Вы мне не семья, – выдыхаю.

Мансур хмурится, хрустит пальцами и делает шаг в мою сторону.

В этот момент дверь распахивается.

Я облегченно вздыхаю, потому что в дом заходит Садыков Руслан.

Никогда еще я не была так рада видеть его, как сегодня!

Руслан Садыков снимает солнцезащитные очки-авиаторы и окидывает Мансура немигающим взглядом.

Переводит взор на меня и громко вопрошает:

– Это что за клоун?

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

– Ты кого клоуном назвал? За базаром своим гнилым следи! – оскаливается Мансур.

Руслан, игнорируя хамство Мансура, продолжает смотреть на меня.

– Это брат Фаиза… – еле шевеля пересохшими губами, сообщаю я.

– Он тебе угрожает? – глаза Садыкова глядят на меня, ожидая малейшего намека.

Не успеваю ответить.

Пытаясь успокоиться, нервно моргаю, и в тот же миг мощный кулак Руслана впечатывается в солнечное сплетение Мансура. Тот сгибается пополам и судорожно скрещивает на груди свои руки.