За каменной стеной (СИ) - Дрим Мила. Страница 4

Садыков, как щенка, оттягивает Мансура за левое ухо и выволакивает за дверь.

Дверь закрывается.

Я стою и пораженно смотрю прямо перед собой на закрытую дверь.

В ушах мощными ударами пульсирует кровь.

– Кызым (татар. – дочка), – беспокойно зовет меня мама.

Вздрагиваю и перевожу на неё взгляд.

В больших синих глазах мамы мелькает беспокойство.

Дверь снова открывается, и раздается спокойный голос Садыкова:

– Диляра, ты готова?

Я поворачиваюсь к Садыкову.

Он стоит, как ни в чем не бывало.

Само спокойствие и уверенность.

«То, что нужно мне», – шепчет сердце, и я не могу не согласиться с ним.

Впервые в жизни меня защитил мужчина.

Для меня это целое событие. Знак, что я имею ценность.

– Диляра? – повторяет Садыков.

– Готова, – нервно улыбаюсь. Виновато смотрю на Руслана и добавляю:

– Только сумок много.

– Разумеется. Где они? Я отнесу, а ты пока попрощайся с матерью.

Указываю рукой в сторону зала.

Садыков кивает и, забрав первые сумки, выходит из дома.

Мама сжимает меня в объятиях, целует в обе щеки. Взволнованно шепчет:

– Хороший он мужик, кызым. Слушайся его.

Слабо киваю головой.

Хотелось уехать с улыбкой, чтобы никто не переживал, но непрошенные слезы уже обжигают мои глаза.

Не расплакаться бы как маленькой.

Не маленькая я давно!

За время брака с Фаизом успела повзрослеть.

Садыков делает еще два захода, и, наконец, забирает мою последнюю сумку и встает напротив нас с мамой.

– На улице свежо. Диляра, у тебя есть пальто?

– Есть, – я поворачиваюсь к маме, и она понимает мою молчаливую просьбу.

Мама приносит пальто и бережно набрасывает его мне на плечи. Стягиваю на груди плотную ткань и целую маму в щеку.

– Спасибо, – шепчу.

Слезы вот-вот польются по щекам. Спешно надеваю солнцезащитные очки и спускаюсь к Садыкову.

– Я вызвал охрану, они будут охранять ваш дом, – сообщает напоследок Руслан маме. – Если возникнут какие-то проблемы – звоните.

– Обязательно, Руслан, – мама провожает нас до двери.

Садыков выходит первым, я – следом.

Не успеваю сделать следующий шаг, как Руслан протягивает мне свою широкую, мозолистую ладонь.

Первый раз вижу такую руку.

Сильную и именно мужскую… Сегодня мне довелось уже видеть, как она умеет работать.

Робею, но все равно, вкладываю свои пальцы в ладонь Садыкова.

Его сильные пальцы сжимают мои. Надежно так и…

Многообещающе.

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

Я вытягиваю перед собой ноги и облегченно вздыхаю.

Удобно-то как! Особенно тут, на заднем сиденье.

Машина Садыкова – седан представительского класса – воплощает в себе ощущение комфорта и безопасности.

Не то что спортивное купе Фаиза, в котором мои длинные ноги едва помещались. Каждый раз, когда я садилась в его машину, меня охватывал страх, что я не вернусь живой. Манера вождения Фаиза была ужасной и далекой от слов безопасность и ответственность.

– Диляра, там ремень. Пристегнись, пожалуйста, – раздается спокойный голос Садыкова.

Послушно выполняю его просьбу.

Как только в воздухе слышится щелчок от ремня, который я пристегнула, в моей голове тоже щелкает.

Ослепляя и оглушая, меня на несколько секунд накрывает осознанием, что у меня началась новая, совсем другая жизнь.

Жизнь с Садыковым Русланом.

Какой она будет?

Что меня ждет в его доме?

Захочет ли он уже сегодня предъявить на меня свои права?

От последней мысли кожа покрывается липкими мурашками.

Я намеренно не позволяла этому вопросу прокрасться в мою голову.

Уж слишком пугающий он. Знала, стоит только заострить на нем внимание – ужас парализует мой разум, и тогда я не смогу принять важное решение.

Тяжело вздыхаю, и следом слышу голос Садыкова:

– Диляра, тебя не тошнит?

Мне непривычно столь пристальное внимание к моему состоянию.

– Нет, спасибо за беспокойство, – отвечаю и не узнаю свой сдавленный голос.

В попытках отвлечься придвигаюсь к тонированному окну. Там мелькают картинки многоэтажек, аптек, магазинов…

Удивляюсь, когда взор цепляется за здание ЗАГСа.

Случайность или?…

Ответ приходит почти сразу. Машина Садыкова заворачивает на парковку и останавливается перед стеклянным зданием.

Дверь рядом со мной распахивается.

Прохладный воздух обдает мои щеки. Поднимаю голову и встречаюсь со взглядом Руслана Садыкова.

Он протягивает свою ладонь:

– Идем, мы недолго.

Вкладываю свои пальцы в мужскую ладонь. Властное тепло бережно окутывает их. Поражаюсь этим новым, прежде незнакомым мне ощущениям.

На улице холодает.

Пахнет морозом.

Сейчас бы большой бокал горячего какао и мамины вафли. Под ложечкой противно сосет.

Что это – голод или волнение?

Сердце учащенно стучит.

Волнение, это, определенно, оно.

В здании ЗАГСа вкусно пахнет цветами и праздником. Цокаю каблуками по мраморному полу. Знаю, что пора переходить на новую, более удобную, обувь, но для этого нужно прогуляться по магазинам, а я – все это время – была затворницей.

Приветливая женщина в темно-синем платье-футляре с улыбкой встречает нас.

– Вот, пожалуйста, – изящные пальцы раскрывают бархатную папку перед нами.

Садыков ставит свою подпись.

Размашистая, с сильным нажимом, даже она заявляет о волевом характере своего владельца.

Руслан вручает мне теплую, после его пальцев, ручку.

Рука моя дрожит, когда я начинаю водить носиком ручки. Как и вчера, моя подпись получается корявой. Краснею и кошусь на Садыкова.

Он задумчивым взглядом глядит на только что подписанный нами документ.

– Поздравляю вас, теперь вы – муж и жена! – удивительно торжественный голос звучит оглушающее громко для меня.

Роняю ручку, и Руслан Садыков ловит её. Возвращает на стол.

Я опускаю взор вниз, на носы своих замшевых сапог.

Волнение сдавливает мою грудь, сердце то затихает, то учащенно бьется.

Помню, что после объявления мужем и женой, муж должен вроде как поцеловать свою жену…

Теплые пальцы берут меня за правую ладонь.

Вздрагиваю от прикосновения Садыкова.

Его рука на секунду замирает. А потом – по моему безымянному пальцу скользит кольцо. Пораженно гляжу на него. Огромный бриллиант почти полностью закрывает фалангу моего пальца, свет люстры играет на его гранях, привлекая не только мое внимание, но и внимание сотрудницы ЗАГСа…

– Впервые в жизни вижу такое роскошное кольцо, – выдыхает восторженно она, тем самым озвучивая мои мысли.

ГЛАВА ДЕВЯТАЯ

Садыков не целует меня – ни в ЗАГСе, ни уже потом, в машине.

Сердце мое проникается благодарностью к нему.

Не за кольцо, хотя, оно, безусловно, прекрасно.

А за то что Руслан Садыков не стал прикасаться ко мне.

Понимаю, что все это – временно, но сейчас я рада и такой, пусть и небольшой, отсрочке.

Гляжу в окно машины. Замечаю, что мы выехали из города.

Пейзажи сразу же становятся живее и красочнее.

Багровозолотистый лес контрастирует с кристально-чистым голубым небом. Глядя на это великолепие, я, кажется, понимаю, почему Пушкин особо любил осень.

Столько ярких оттенков! Будто мир осыпали золотом и раскрасили пестрой палитрой!

Улыбаюсь, радуясь тому, что я снова в состоянии замечать красоту вокруг. Прежде мир казался мне холодным и мрачным.

Машина Садыкова плавно сворачивает направо, и мы оказываемся в коттеджном поселке. С любопытством разглядываю дома.

Все, как на подбор, двухэтажные и обнесены высокими заборами.

Это что, наша местная Рублевка?

Скольжу взглядом по облагороженным дорожкам, по пирамидальным тополям, которые, словно зеленый щит, закрывают окна домов от любопытных взглядов.