За каменной стеной (СИ) - Дрим Мила. Страница 38

– Доченька, как у вас дела? Что не звонишь, я уже тревожиться начала? – голос мамы выражает некое беспокойство, и я спешно гашу его:

– Я забыла, прости. Все хорошо, слава Всевышнему. Сулейманчик сегодня тоже нам спать давал, всего один раз ночью кормила его. А сейчас мы с ним гуляем.

– Ты тепло его одела? Смотри, не обольщайся, продуть может… – начинает она.

Я немного раздражаюсь и снова гашу её беспокойство:

– Не беспокойся, мама. Я тоже мама.

В трубке повисает молчание. Видимо, мама переваривает услышанное. Затем раздается её голос, уже наполненный другой, спокойной интонацией:

– А как там Руслан? Когда в гости приедете или позовете?

– Ой, мам, пока не до гостей… – я вздыхаю.

– Да я ведь не на чай прошусь, а помочь. Дочка, ты у гинеколога была?

– Нет, – нервно кусаю губу.

– Вот тебе на! – возмущается мама. – Пора уже, провериться, и в бой!

Сильнее сжимаю телефон и чувствую, как краска заливает мое лицо.

– Мам…

– Что – «мам»? Я тебе прямым текстом говорю – если врач одобрит, пора тебе Руслану уделить время. Сцедишь молоко, сына оставишь нам, а сами хоть… Ну ты поняла.

Я, конечно, немного ошеломлена такой прямотой матери, но эта прямота очень даже нужна мне сейчас. Чего таить, я и сама думала о нашей близости с Русланом, просто считала это неправильным…

Я – после родов, фигура моя теперь далека от совершенства – растяжки, животик, даже несмотря на то, что я почти приблизилась к добеременному весу. К тому же, теперь я – мать, и…

В голове все путается.

– Диляра, ты меня слышишь? – привлекает мое внимание мама.

– Слышу.

– Не затягивай с этим, доченька. Хочешь, я посижу с Сулейманчиком, а ты вместе с мужем по магазинам пробежишься? Купишь себе красивое белье?

– Я подумаю.

– Подумай, родная. От папы привет. Целую.

Убираю телефон в карман и улыбаюсь. Вот так мама!

ГЛАВА ПЯТЬДЕСЯТ ТРЕТЬЯ

– Все прекрасно, – профессор улыбается мне. – Даю добро.

Сердце мое взволнованно подпрыгивает до горла.

Краснею от смущения. Сулейман Искандерович замечает это и добавляет:

– Голубушка, что же вы смущаетесь? Это же дело-то хорошее. С мужем, а не в подворотне с первым встречным. Так что не смущайтесь, а радуйтесь.

Профессор что-то пишет на листочке и сопровождает это словами:

– Вот тут вам написал препараты железа, гормональные таблетки назначать вам не стану во избежания рисков, так как у вас в анамнезе есть мигрень, а это чревато, если принимать противозачаточные таблетки, инсультом в будущем… Так что выберите другой метод контрацепции. Беременеть в ближайшее время не желательно, но уж если случится, сделаем все, чтобы и новая беременность прошла благополучно.

Взволнованная и довольная, я покидаю кабинет профессора. Словно драгоценное сокровище, прижимаю к груди листочек с его назначением.

Руслан тотчас поднимается на ноги и вопрошающе смотрит на меня.

А я улыбаюсь, наверное, как блаженная дурочка.

– Я на секунду, – муж кивает мне на диванчик, и я послушно опускаюсь на него.

Руслан скрывается за дверью кабинета.

Правда, долго сидеть мне не приходится – любимый вскоре возвращается, и первое, что я замечаю – как поблескивают его карие глаза.

Смотрю на Руслана и ощущаю небывалый трепет в своей груди.

Все мысли о нашей будущей близости.

Как все это произойдет? Когда? Где?

Понравится ли Руслану то, что он получит? Не испугаюсь ли я ненароком?

Садыков демонстративно смотрит на свои часы, а потом – снова на меня.

– У нас еще полтора часа. Куда теперь? В магазин?

– Да, – сглатываю, – пожалуй, можно в магазин.

Мы посещаем один из торговых центров, где весь второй этаж отведен под женские радости. Косметика, парфюмерия, бижутерия и ювелирные магазины, и, конечно же, несколько из них с нижним бельем.

Руслан остается ожидать меня у дверей магазина, а я начинаю слоняться между кружева, шелка и атласа. Все такое красивое!

Задерживаю взгляд на комплекте из черного кружева – трусики, изысканный бюстгальтер с полупрозрачными чашечками, пояс и чулки. Может, этот?

Но как все это будет смотреться на мне? К тому же, черный выглядит слишком агрессивно и откровенно для нашей настоящей первой ночи.

Хмурюсь, грустно вздыхаю и иду искать дальше.

Время поджимает, и я начинаю нервничать.

Мне кажется, ни один из комплектов не подходит мне!

Я уже готова расплакаться от досады и собственного вкуса, как взгляд мой цепляется за молочно-белое облако.

Спешу к комплекту, достаю с вешалки и облегченно улыбаюсь.

Да! Это подойдет!

Консультант упаковывает мой наряд, и только потом я прошу Руслана зайти и оплатить покупку.

Затем мы забегаем в детский магазин, где покупаем огромную упаковку подгузников (вот уж на чем можно делать золотой бизнес!) и возвращаемся домой.

Первое, что я делаю, когда переступаю порог, тщательно мою руки на первом этаже, а потом – спешу наверх, к сыну.

На втором этаже слышен ласковый голос мамы и радостное гуление моего сына. Сердце наполняется любовью и счастьем. Сердце рвется к ребенку. Я спешу к Сулейманчику. Хочу обнять, поцеловать, понюхать его макушку и приложить сына к груди. Чувствую, как мои груди ломит от накопившегося молока.

– Как Сулейманчик? – спрашиваю я у мамы.

– Замечательно, – она поднимает на меня взгляд, и я, как завороженная, смотрю на неё.

Мне кажется или моя мама помолодела лет на 15?

– Сулейманчик покакал, немного поспал, а сейчас, думаю, проголодался, – мама встает с кресла, – слушай, Диляра, он у вас такой умненький! Глазки какие! Смотрит, как взрослый.

– Да, – расплываюсь в довольной улыбке и беру сына на руки.

Целую его, нежно прижимаю. Вот теперь мне спокойно и хорошо!

– Кстати, – мама окидывает меня заговорщическим взглядом, – что сказал врач?

– Врач сказал, что все хорошо.

– Прекрасная новость! Скажешь, как запланируете время, и я сразу приеду. Или вы домой к нам привезете внука?

– Я подумаю и поговорю с Русланом.

– Хорошо, – мама целует меня в щеку. – Красавица ты моя.

– Ма-ам, – смущенно улыбаюсь.

– Что «мам»? Говорю, что вижу.

Мама, не дожидаясь моего ответа, достает телефон и набирает вызов.

– Рашид? Да, я у дочки. Приглашаешь меня на ужин? Итальянский ресторан? – загадочная улыбка изгибает мамины губы, и я любуюсь ей. – Хорошо, Рашид, уговорил.

Мама убирает телефон и сообщает мне шепотом:

– У нас с твоим папой второе дыхание в отношениях открылось. Ты знаешь, он у меня тогда попросил прощение. За все, и за слова о том, что я не родила ему сына. А говорят, люди не меняются. Меняются, дочка, когда есть ради кого и для кого. Вот и твой Руслан раньше…

Мама резко обрывает речь.

– Что, мой Руслан? – я внимательно смотрю на неё.

– Я, кажется, лишнего сболтнула.

В этот момент Сулейманчик, словно спасая свою бабушку от неловкой ситуации, начинает недовольно кряхтеть. Первый знак, что он проголодался.

– Идем, идем кушать, мой сладенький, – воркую я.

Мама скрывается за дверью, и мы остаемся с сыном наедине. Кормлю его грудью и наслаждаюсь этим процессом.

Наслаждение – знать, что ты способна дать своему ребенку еду, здоровье и любовь.

Сулейманчик засыпает на моих руках. Не спешу его переложить в кроватку. Сижу, любуюсь каждой черточкой на лице моего ребенка. Наверное, я бы так и сидела, и сидела с ним, если бы не голод. Он у меня почти звериный – как покормлю грудью, сразу хочу есть.

– Диляра, маленькая моя, иди поешь, – словно волшебник, в спальне появляется Руслан.

Он с улыбкой забирает у меня сына.

Я не спешу уходить. Смотрю на любимого и малыша. Все никак не могу налюбоваться. Сильные, мускулистые руки моего мужа невероятно бережно держат нашего ребенка.