Губительные секреты (ЛП) - Олтедж Нева. Страница 23

— Не сегодня, tesoro, — шепчет он мне на ухо. — Мое самообладание едва держится на волоске.

Он хочет убрать руку, но я держу ее и сильнее прижимаю к себе.

— Хочешь знать, что я думаю о твоем самообладании, Лука?..

— Иза…

— …Оно может катиться к черту. — Я прижимаюсь задницей прямо к его возбужденному члену и слышу, как он рычит.

— Ты, — его рука тянет вниз мои трусики, — играешь с огнем, tesoro.

Лука вдавливает член в мою задницу, и его палец входит в меня. Я ахаю, выгибаясь навстречу ему.

Он наклоняется ко мне и убирает палец.

— Последний шанс, Иза.

— Я буду сгорать от наслаждения с тобой, Лука, — прохрипела я, стаскивая трусики со своих лодыжек.

Он сбрасывает с себя одеяло. Оно приземляется где-то в другом конце комнаты, и мое одеяло следует его примеру. Губы Луки прижимаются к моему плечу, затем двигаются вверх по шее. Я пытаюсь повернуться к нему, но его руки обхватывают меня, а ладони скользят ниже, между моих ног.

— Сколько мужчин, Иза? — спрашивает он, дразня мой клитор большим пальцем.

— Что?

— Со сколькими ты уже переспала?

Его палец снова входит в меня, и я насаживаюсь на него, пока мои ногти впиваются в его предплечье.

— Разве это имеет значение?

— Нет. — Он укусил меня за плечо и горячо облизнул место укуса. — Но я все равно хочу, чтобы ты сказала мне. — Еще укус. — И имена тоже.

— Не скажу.

— Имена, Иза.

Давление, которое он оказывает на мой клитор, заставляет меня хныкать, но затем вводит палец внутрь меня. Я задыхаюсь от трепета в теле, мои бедра дрожат.

— Я придушу их всех, — обещает он и прикусывает чувствительную кожу на моей шее.

Я кончаю с громким стоном, но он продолжает массировать мою киску. Мое тело продолжает трясти, как будто у меня жар. Лука вводит в меня второй палец, и я задыхаюсь. Он продолжает уверенно давить на мою сердцевину и двигать пальцами внутрь и наружу. Когда думаю, что больше не выдержу, он сжимает клитор, и я кончаю снова. Меня все еще трясет, когда он снимает свои боксеры и целует меня в плечо. Лука переворачивает меня на спину, накрывает мое тело своим и приставляет член к моему входу. На секунду я замираю в полной неподвижности. Гремучая смесь предвкушения и страха поглощает меня. Я ничего не могу с этим поделать и пытаюсь заставить свое тело расслабиться.

Лука опускает голову, его губы прижимаются к моим. Боже милостивый, я так долго мечтала поцеловать его, представляя, каково это будет. Настолько долго, что это стало навязчивой идеей. По какой-то причине в моем воображении это всегда выглядело как медленный, нежный поцелуй, во время которого он слегка наклонял мою голову и осторожно пробовал мои губы на вкус. Почти непорочный поцелуй, похожий на те, что случились у меня с парочкой парней, с которыми я встречалась. Я была так далека от истины, потому что в этом поцелуе нет ничего непорочного. Он жесткий и грубый, как и сам мужчина. Поцелуй Луки — это клеймо, которое он ставит на тебе. Запустив руки в его волосы, которые ниспадают по обе стороны от моего лица, я провожу пальцами по шелковистым прядям и позволяю ему овладеть моими губами.

Рука Луки перемещается между моих ног, раздвигая их шире, и головка его члена медленно входит в меня. Я делаю глубокий вдох и закрываю глаза, — мое тело как камень. Расслабься, говорю я себе. Это не работает. Лука останавливается, массирует мой клитор, затем пробует снова. На этот раз он весь в напряжении.

— Изабелла? — шепчет он мне в губы. — Не хочешь мне кое-что сказать?

Я прикусываю губу и качаю головой.

— Нет.

— Посмотри на меня.

Я поднимаю взгляд и обнаруживаю, что он смотрит на меня, сжав зубы.

— У тебя раньше был секс?

Я с ужасом ждала этого момента. Зайти так далеко было непросто из-за его одержимости разницей в нашем возрасте, поэтому боялась, что он никогда не уступит, если узнает, что я девственница. Я надеялась, что он этого не заметит.

— Нет, — произношу я и запускаю руки в его волосы, чтобы удержать его. — Прошу, не останавливайся.

Он качает головой. Закрыв глаза, Лука прижимается своим лбом к моему.

— Господи, tesoro.

— Пожалуйста, Лука, — шепчу я. — Пожалуйста, не останавливайся.

— Я мог причинить тебе боль, Иза. Ты хоть представляешь, как бы я себя чувствовал после этого? Ты вообще об этом думала?

Я обвиваю ногами его талию, открываясь для него еще больше, и провожу руками вниз по его спине.

— Сделай это. — Я впиваюсь ногтями в его кожу. — Или я найду того, кто сделает это за тебя.

Лука тяжело дышит, когда смотрит мне в глаза. Я делаю вдох, чтобы подготовиться к боли, думая, что он вонзится в меня по самую рукоятку. Вместо этого его рука скользит между нашими телами, и он начинает водить пальцем по моему клитору, в то время как его член остается у моего входа.

Давление внутри меня начинает нарастать, мое дыхание учащается, пока его палец продолжает дразнить меня. Вскоре я настолько схожу с ума от потребности чувствовать его внутри себя, что забываю о своей тревоге и страхе. Его член входит в меня — невероятно медленно — и я ощущаю легкий укол боли, но это длится всего несколько секунд. Затем меня охватывает ощущение его ритма, когда он заполняет меня собой. Сначала это немного дискомфортно, но этот дискомфорт быстро превращается в удовольствие, которое поглощает все мое существо.

И это удовольствие не только в том, что он внутри, заставляя меня дрожать; удовольствие и в его теле, прижатом к моему, и в его руках, ласкающих мои щеки. Оно в глазах Луки, пронзительных и опасных, все время удерживающих мой взгляд; и в кончиках его волос, щекочущих мои плечи и лицо. В том, как он стискивает зубы, потому что сдерживается, боясь причинить мне боль. Я никогда не ожидала от него такого. Даже несмотря на то, что он злится, что я не сказала ему про свою девственность, все равно старается не причинять мне боль. И этот факт заставляет мое сердце полниться счастьем.

Его дыхание овевает мое лицо. Лука продолжает раскачиваться всем телом. Внутрь. Наружу. Снова внутрь. Мои внутренние стенки растягиваются, принимая все больше его плоти с каждым толчком. Его рука движется вверх по моему телу, хватая меня за шею сзади и сжимая.

— Это то, чего ты хотела, Изабелла? — спрашивает он, затем кусает меня за плечо.

— Да, — выдыхаю я, — но я хочу больше.

Лука выскальзывает, затем сильно врезается в меня, и я задыхаюсь, когда внутри меня рождаются спазмы. Странное удовлетворение охватывает меня, и в следующее мгновение мой мозг взрывается, превращаясь в прекрасное ничто, как раз в тот момент, когда Лука кончает в меня.

Я тону в ощущении тяжести тела Луки поверх моего, но он встает и на мгновение исчезает в ванной на другом конце комнаты, затем возвращается с полотенцем в руке. Присаживается на край кровати и вытирает меня. Закончив, он опирается локтями на колени и остается почти неподвижным, пристально глядя на полотенце, испачканное моей кровью. Через некоторое время, не говоря ни слова, он хватает одеяло с пола и накрывает мое обнаженное тело. Его прикосновение нежное, но я чувствую, как он отстраняется, когда начинает надевать спортивные штаны и футболку.

— Даже не смей снова манипулировать мной, Изабелла, — говорит он холодным голосом. Не удостоив меня больше взглядом, он идет к двери и выходит из комнаты.

Несколько мгновений я просто смотрю на эту чертову дверь — еще одно препятствие, которое он захлопнул за собой, — а потом просто реву, уткнувшись лицом в подушку.

Глава 11

— Итак, все согласны с тем, что Лука Росси становится во главе семьи? — спрашивает Франческо.

При правлении Джузеппе отец Изабеллы был консильери дона. Я планирую оставить его своим советником.

Мужчины, сидящие за столом, поворачиваются ко мне. Донато кивает первым. За ним следует Франко Конти, затем Анджело Скардони. Следом — Орландо Ломбарди и Сантино Д'Анджело. Похоже, Изабелла была права. Франческо поворачивается к Лоренцо Барбини. Лоренцо поднимает на меня взгляд, внешне кажущийся спокойным, но я замечаю, как он сжимает челюсти. До смерти Джузеппе я отчитывался перед ним и перед доном. С этого момента он будет моим подчиненным. Не часто случается, чтобы капо возглавлял семью. Назначив меня своим преемником, Джузеппе фактически заявил, что не считает своего заместителя подходящим для этой роли. Должно быть, это горькая пилюля, которую трудно проглотить, но с пятью другими капо, поддержавшими мое назначение, у Лоренцо нет другого выбора. Он кивает.