Дочка папы Карло (СИ) - Страйк Кира. Страница 36

— Так что же нам тут тепрь делать-то, барыня? — растерянно спросила Фрося, видимо, не привыкшая сидеть без работы. Чем поставила меня в очередной тупик.

— А что вы умеете?

— Да всё, что нужно по-хозяйству и умеем — мать задумалась над моим вопросом.

— Ладно. Наводите здесь чисоту с красотой. Себя в порядок приведите, в баню сходите — денег вам хватит. Купите одежду новую, или хоть ткани… да ждите, когда я дом куплю, да за вами вернусь. — решила я. Потом уже в пол голоса досадливо пробурчала сама себе, — Вот же придумала себе головную боль. Кружевниц искать надо, а я на хозяйство аж двух… умелиц завела.

— Так ведь я могу, барыня! — неожиданно отозвалась Маня.

— Что можешь? — не поняла её порыва я.

— Кружева могу. Немного. — чуток краснея от своей смелости, ответила та.

— Да! Её бабка Акулина учила! — подхватила старшая.

— А вы? — я перевела взгляд на неё.

— А я — нет. — в тон дочери покраснела Фрося.

— Мамке некогда было — она в работе всё время. А меня жалела — вот и бегала я к бабке. Думали, вдруг кружевницей стану — так и жисть полегче будет. — скороговоркой затараторила Маня.

— Та-а-ак. — настроение начало подниматься, а в душе заметно подрос оптимизм, — В общем, делайте, что сказала. Скоро приеду — привезу вам нитки, да крючки. Покажешь, на что способна. И, если хорошо получаться будет — станешь мать учить. Так и будете плести, да расплетать — руку набивать. А то по-другому на упражнения ниток не напасёшься.

— Всё сделаем, барыня, как велено. Денно и нощно учиться буду. — с готовностью закивала Фрося, — Глаза-то у меня ещё зоркие, да и руки не бездельные.

— Переодеться-то у вас есть во что? — оглядывая своих новых подопечных, озадаченно размышляла я.

Дело не в том, что девки мои оказались какие-нибудь замарашки. Просто после того, что им пришлось пережить сегодня — одежда их нуждалась в кардинальной стирке.

— Есть! Есть, матушка! — Фрося пальцем указала на два небольших мешка, что они притащили с собой.

Оказалось, “заботливый” помещик заставил обеих собрать кое-какие пожитки, в надежде, что продаст обеих.

— Ну вот и хорошо. Управляйтесь с тем, что есть, дальше решим. А нам домой пора. И так уж не на шутку задержались.

*В центре Москвы шикарная меблированная многокомнатная квартира со свежим ремонтом стоила в 100–150 рублей в месяц. А небольшая квартирка с безвкусной обстановкой на окраине 5–7 рублей.

36

Домой прибыли уже к вечеру. Щербаковы очень удивились такой долгой отлучке. Однако ещё сильнее они удивились и обеспокоились, когда я объявила им о нежданно полученном наследстве от тётки, проживавшей на исторической родине, и моём намерении покинуть этот дом. Особенно расстраивалась Ольга Петровна. Ко мне здесь уже привыкли,да и работа моя их устраивала. А теперь нужно было искать замену.

О письме Марте, с просьбой порекомендовать может быть кого-то из новых выпускниц Смольного в семью Шестаковых мне на замену, я уже позаботилась заранее. Правда ответа от неё пока не пришло. Знала бы, что такое со мной приключится — написала бы ещё раньше. Ну, теперь уже — как вышло.

— Вы не беспокойтесь, я не брошу девочек, пока вы не найдёте подходящую кандидатуру на роль гувернантки. Обещаю, что не покину вас, пока новая гувернантка не примет должность. Только осмелюсь просить вас иногда отпускать меня в город, чтобы иметь возможность уладить свои дела.

— Конечно. — покачал головой Сергей Львович, — Я могу предложить вам помощь моего поверенного в Туле.

— Нет-нет, благодарю вас. Ни в коей мере не хочу злоупотреблять вашим расположением. Спасибо. Мне вполне достаточно помощи Афанасия — он на редкость осведомлённый и деловитый мужчина. — я чуть в обморок не грохнулась от такой заботы, с ужасом соображая, как выкрутиться, —Какой, в баню, поверенный?! Никакого наследства-то нет!

— Но как же молодой девушке разобраться во всех предстоящих хитростях и сложностях вступления в наследство? — искренне недоумевал граф моему отказу.

— Давайте не будем торопиться. Я обязательно воспользуюсь вашим предложением, если почувствую, что не справляюсь сама. Ещё раз благодарю за поддержку и помощь.

Вскоре я получила ответ от Марты. Моя опекунша, конечно, была в недоумении и ужасе от принятого мною решения. Но, тем не менее, порекомендовала выпускницу, которая могла бы подойти на моё место, хотя выражала сомнение, что широта знаний претендентки превосходила или хотя бы равнялась моему кругозору.

Я как наяву представляла мою дорогую немку, читая её письмо:

“-Алиса! Тефочка моя! Это пезумие! Однако, сная фаш характер — нисколько не сомнефаюсь, что фы меня не послушаете. Поэтому фсем сердцем желаю — пусть госпоть фас хранит! Пишите мне обо фсём — не забыфайте свою фройляйн…”

В душе защипало щемящее чувство нежности и благодарности к суровой тётке, давшей мне самые главные уроки выживания юных дев в этом мире. Как же можно такое забыть? Не откладывая в долгий ящик, я тут же села и написала ей ответ. Просто выразила всё то, что сейчас чувствовала. Хотелось, чтобы и ей там стало немножечко теплее — как мне сейчас. Бог его знает — как судьба сложится. И увидимся ли мы ещё когда-нибудь? А добрые слова нужно успевать говорить вовремя — когда люди ещё ждут их.

С этого момента меня захватила круговерть дел и вопросов, которые требовалось решать.

Щербаковым я сообщила, что в письме мне Марта очень хвалила одну из новых выпускниц университета. О том, что я сама просила её кого-то присмотреть — конечно же скромно умолчала. Иначе рушилась версия с внезапным наследством. Графы были рады такому везению, послали приглашение и готовились принять мадемуазель Соколову.

К великому счастью — не иначе молитвами за мою удачу Марты — за новой гувернанткой отправили не Афанасия. А может просто граф учёл мою просьбу об участии деловитого мужика в устройстве моих вопросов. В общем, бывалый дядька, наезжавший в Тулу, как к себе домой, знал там каждую собаку и был действительно чрезвычайно полезен.

Рассматривая варианты домов, я поняла, что каменный — это обалдеть, какая роскошь и в моей ситуации даже смотреть в ту сторону не стоит. Хотя был один вариант — ну очень мне приглянулся. Небольшой каменный дом в центральной части города на четыре хозяйских комнаты и одну для прислуги, с массой хозяйственных построек. Но стоил он аж тысячу триста рублей. Купить его — означало бы остаться почти без стартового капитала и средств к нормальному существованию. Даже при условии того, что Щербаковы выплатили мне годовое жалованье.

В общем, пришлось закатать губу и рассматривать чего попроще.

Подходящий вариант подвернулся на улице Грязевской*.

[Картинка: _byjn71pb5j666lbuf7x9ka]

Пусть пока моей улицей будет не Миллионная — там традиционно селились зареченские “миллионщики” — богатеи. Буду смотреть на самую лучшую российскую самоварную фабрику** и медитировать на собственный успех. Шучу, конечно. Голая медитация ещё никого до богатства не довела.

Дом был совсем скромных размеров, даже маленький, деревянный и одноэтажный. Однако выглядел вполне прилично и не грозил развалиться от дуновения ветра, как сооружения Ниф-Нифа или Нуф-Нуфа.

Две комнаты для меня, одна для моих, боже, как же это выговаривать без заминки — крепостных. Купец, продававший домишко, особенно обращал моё внимание на печь, украшенную изразцами московской выделки. Ко всему этому прилагались сарай, дровяник и даже отдельно упомянутый птичник, а так же небольшой длинный огород, в конце которого притулились туалет и баня.

—И на кой ляд мне эти птичник и огород?— размышляла я, оглядывая своё новое хозяйство, обретённое за семьсот рублей, — Кто ими заниматься будет? Могли бы, конечно, мои девоньки, да только они мне для другого нужны будут… Ладно, разберёмся — никто же не гонит этих кур прямо сейчас разводить. А домик-то неплохо-ой.

Я и в самом деле была довольна. Всё самое необходимое для жизни — в нём было. Ну а что мебель не очень новая — так это и я починить или переделать на свой вкус смогу. Кто меня здесь увидит, что сама в руках инструмент держу?