Беспокойные герои. Иосиф Трумпельдор и Чарльз Орд Вингейт - Левит Илья Исаевич. Страница 45

А уже началась холодная война. Отношения с СССР были еще хорошими, но Бен-Гурион предпочитал оглядываться на США. Понимал, какой выбор надо сделать. Поэтому он отстранил Саде от командования нашей «Красной гвардией» — Пальмахом, послав создавать танковые войска. А вскоре после войны уволил его из армии. Под предлогом возраста — Саде было уже шестьдесят лет. Умер Саде сравнительно молодым, в шестьдесят два года, от рака. Я все это рассказал не просто так. Это фигура характерная. Он все время разрывался между левой идеологией и «еврейским сердцем». Не только храбрость, но и левизна Трумпельдора ему понравились. И не случайной была его служба в Красной армии. И не один он был у нас такой, национально-левый. В его конкретном случае победило «еврейское сердце». Но не у всех левых так произошло.

Часть шестая

«Снова на Восток»

Глава девяносто третья

«Новый путь»

В августе 1919 года Трумпельдор из Ялты отплыл в Стамбул. К тому времени в Стамбуле стали потихоньку собираться евреи, стремящиеся в Землю Израильскую. Как я уже объяснял, англичане пускали пока что только тех, кто был выслан турками в ходе Первой мировой войны. Под этим соусом, а случалось, просто контрабандой, проскальзывали в Землю Израильскую и другие евреи, однако это далеко не всем удавалось. И они пока что оседали в Стамбуле, выжидая улучшения ситуации. Тогда, в августе 1919 года, их было еще немного, но скоро должно было стать больше — уже определился перевес красных, а Трумпельдор еще по Петрограду знал, что большевики сионистов не любят. Даже левых. Поэтому он три месяца оставался в Стамбуле, организуя перевалочный пункт. Так возникла «Месила хадаша» — «Новый путь». Это был сионистский лагерь в 30 километрах от Стамбула. Он потихоньку обустраивался. Как и ожидалось, с конца 1919 года сотни «русских» «халуцим» стали выбираться в Турцию, в основном нелегально — не время было ждать или оформлять свой отъезд. Бежали. Одни на лодках через Черное море. Другие — через горы Кавказа. Третьим удавалось отплыть на пароходах. Легально или чаще по подложным документам. На пароходах было, конечно, лучше всего. Ибо путешествие по Малой Азии — удовольствие сомнительное. Там полыхала турецкая освободительная война. Наш старый знакомый, Мустафа Кемаль (Ататюрк) вел борьбу с греческой интервенцией. А ведь по суше приходилось идти и «крымчанам» Трумпельдора — пересекая на лодках Черное море, они оказывались не в Стамбуле, а достаточно далеко от него (в районе Синопа). Но так или иначе, до Стамбула добирались. А вот дальше часто были проблемы — въезд в Землю Израильскую англичанами то закрывался, то открывался. Так что «Месила хадаша» служила долго (пережив своего создателя, Трумпельдора). Многие «халуцы» жили там месяцами. Даже «Хахшару» там организовали. Помогал содержать «Месилу хадашу» «Джойнт». Там иногда скапливались сотни «халуцев». Были, конечно, такие, что нелегально проскальзывали в страну. Это началось еще при Трумпельдоре, и он этого не одобрял. Он вовсе не любил лишнего риска и требовал, чтобы ребята спокойно дожидались легального въезда, что огромное большинство и сделало. Но после его гибели «халуцы», въезжая легально, часто нелегально везли оружие. Стало ясно, что без оружия в стране Израильской не обойтись. А Стамбул в это время был оккупирован войсками Антанты — победителями в Первой мировой войне. Сидел в нем еще султан-марионетка, сыпавший проклятия на голову Ататюрка. Проклятья не помогли — в конце лета 1922 года Ататюрк наголову разбил греков, а их покровители — англичане — не решились вмешаться: помнили в Англии Галлиполи и Шат-Эль-Араб! Турецкие националисты заняли Стамбул, низложили султана. Тут и пришел конец «Новому пути» («Месила хадаша») — лагерь свернули. Мустафа Кемаль (Ататюрк) сионистов не жаловал — считал их английской агентурой, что в его время, несмотря на все наши трения с англичанами, было недалеко от истины. Впрочем, свою роль «Месила хадаша» уже сыграла — время Третьей алии истекало.

Глава девяносто четвертая

Недолгая дружба

В то время как Гражданская война в России достигла апогея, в 1919 году, во дворце в Версале, под Парижем, собралась международная конференция. Победители делили мир. Делегаций явилось много. Но решающее значение имели три державы: Англия — ее представлял Ллойд-Джордж, Франция — ее представлял Клемансо и Америка — Вильсон. (Интересно отметить, что договор о создании Лиги Наций, в заключении которого большую роль сыграл Вильсон, не был ратифицирован в США.) Эти трое обычно все решали. Остальных в лучшем случае выслушивали. Италия никак не могла определить, великая ли она держава. Японию от дел, не касающихся Дальнего Востока, старались оттеснить. Все «маленькие» вертелись около кого-то из трех «больших». Около Ллойд-Джорджа «вертелись» две делегации, нас интересующие: 1) Сионисты. Их возглавлял Вейцман. Он ходил в обычной одежде и поэтому не слишком привлекал внимание журналистов. 2) Арабы. Принц Фейсал носил традиционную одежду арабского эмира и выглядел сенсационно. И с ним был Лоуренс Аравийский. Вейцман и Фейсал уже знали друг друга. Были в Париже и американские сионисты. Вот с их главой, Ф. Франкфуртером, Фейсала свел Лоуренс. А затем Фейсал, тогда признанный лидер арабского мира, направил Франкфуртеру замечательное письмо с призывом к еврейско-арабской дружбе и сотрудничеству. Вот выдержки из него: «Мы, арабы, в особенности наш просвещенный слой, с глубокой симпатией относимся к сионистскому движению. Наша делегация в Париже ознакомилась с предложениями, сделанными сионистской организацией на мирной конференции, и считает их умеренными и разумными. (А сионисты тогда претендовали на всю турецкую Палестину, включая и нынешнюю Иорданию!) Со своей стороны, мы сделаем все возможное, чтобы предложения эти были приняты. Мы будем приветствовать евреев на их Родине…» Далее следует много похвал Вейцману и уверения в том, что местные дрязги в Палестине — дело второстепенное, обычное поначалу между соседями, но легко преодолимое. Такое вот письмо. А потом были официальная встреча и соглашение в духе этого письма. И там прямо говорили о стимуляции массовой еврейской эмиграции в Палестину. И арабы при этом получат пользу и помощь. Кто не верит, пусть проверит — все опубликовано в мемуарах Вейцмана, которые есть и на русском: «В поисках пути». Ну что может быть лучше этого? Все очень радовались. Возможно, соглашение и принесло пользу в тот момент, при обсуждении сионистских предложений в верхах Версальской конференции. Но и только.

Не так развивались события в дальнейшем. Уже при подписании соглашения Фейсал указал, что сможет выполнить обещания, данные сионистам, только если великие державы выполнят обещания, оговоренные во время войны. То есть что он будет арабским ближневосточным королем, а центром его владений будет Сирия. Но это-то и не вышло. Англичане поначалу были не против, чтобы Сирия досталась их другу Фейсалу. Франция почти не участвовала в войне на Ближнем Востоке после Галлиполи. Не было у французов своего Лоуренса Аравийского. Французы с первых дней войны несли на себе основную тяжесть боев с немцами в Европе. Не до заморских стран им было. Да и цель перед ними стояла — вернуть Эльзас-Лотарингию, потерянную в 1870–1871 годах. Поколение французов выросло с мечтой об этом. Но теперь, когда эта «программа-минимум» была выполнена, Франция заявила, что ей и в колониях кое-что причитается. Например, Сирия и Ливан. Насчет христианских районов Ливана никто и не спорил. Франция считалась многовековой покровительницей христиан Востока. Культурные связи были давние, а в начале XX века возникли и экономические — шелк-сырец везли из Ливана для лионских фабрик. На фоне полного упадка экономики на Востоке — это было кое-что. Но остальные территории хотел получить Фейсал. Они были мусульманскими, арабскими по языку, особой экономической связи ни с Францией, ни с другой европейской страной последние 200 лет не имели. Но во Франции думали иначе и твердо заявили, что смогут осуществить свои притязания силой, кто бы ни встал им поперек дороги. Фейсал обратился к англичанам, но те дали понять, что воевать с Францией ради него не будут. (А Франция в ту минуту чувствовала в себе великую мощь.) Фейсал счел поведение англичан изменой (по-моему, не без оснований). И обратился к евреям с невероятным предложением: объединить силы и выгнать с Ближнего Востока всех европейцев! Пусть останется здесь только семитская раса — истинная хозяйка этих мест. Я думаю, что дошли до него слухи, будто евреи правят миром. Но так как миром евреи все-таки не правят, а у Фейсала без поддержки великой державы не было шансов устоять, то сионистам пришлось разочаровать его и объявить о своем нейтралитете в его назревающей войне с Францией. Он воспринял это как новое предательство (по-моему, без оснований). На том и кончилась еврейско-арабская дружба.