Спецгруппа Горной Академии (СИ) - Краншевская Полина. Страница 36

— Пусти! — прошипела я вырываясь.

— С радостью, — усмехнулся он, прижав меня к стене мощным телом, — но чуть позже. Помнишь, о чем мы говорили на полигоне? Ты согласна потренироваться со мной в паре?

— Нет! — отчеканила я, упираясь ему в грудь руками. — И не надейся.

— Жаль, — деланно опечалился он, вздохнув и погладив меня по щеке. — Придется убедить.

Неконтролируемая паника сковала меня, не давая пошевелиться. Мой собственный муж принимал меня за другую девушку и проявлял совершенно определенный интерес.

Бранд хотел меня поцеловать, но я отвернулась, и его губы заскользили по изгибу шеи. Чувство невыносимого отвращения затопило сознание.

— Перестань! — закричала я, зажмурив глаза.

Внезапно все прекратилось. Меня больше никто не держал. Я посмотрела по сторонам и увидела Гана, держащего Бранда за горло на вытянутой руке. Саус болтался навису и силился ослабить стальную хватку капитана.

— Еще раз увижу рядом с ней, пощады не жди, — тихо произнес Ган, но от его голоса повеяло таким жутким холодом, что Бранд мгновенно перестал дергаться.

Капитан отшвырнул его в сторону. Саус врезался в стену, упал на пол и затих. Ган схватил меня за руку и потянул за собой. Мы сбежали вниз по лестнице и устремились на выход.

— Погоди, — взволнованно попросила я. — Там девчонкам нужна помощь.

— Ивар справится, — отрезал капитан не останавливаясь. — Мы уходим.

На улице Ган активировал портальный амулет и, подхватив меня на руки, шагнул в воронку перехода. Мы оказались на лужайке перед нашим домом. Капитан быстро взошел на крыльцо, открыл дверь и занес меня внутрь.

В кромешной темноте ничего нельзя было разобрать. Освещение давно выключили.

— Отпусти меня, — робко попросила я.

— Нет, — отрезал он и понес меня дальше.

Не доходя до лестницы, Ган свернул к учебным аудиториям и ногой вышиб дверь одной из них. Мы оказались внутри. Лунный свет заливал комнату, позволяя разглядеть мебель и не упасть. Капитан усадил меня на подоконник и встал, плотно прижимаясь к моим ногам.

Смотреть ему в глаза было почему-то стыдно, и я отвернулась. Ган положил руки мне на плечи и слегка сжал их.

— Никто не имеет на тебя права, — безапелляционно выдал он, а я обескуражено застыла. — Ни Саус, ни куратор, ни кто бы то ни было еще. Слышишь?

Капитан взял меня за подбородок и заставил смотреть ему в глаза.

— Мне невыносима сама мысль, что кто-то может прикасаться к тебе, — отчеканил он и впился в мои губы жестким поцелуем.

Я растерялась от его напора и не знала, что предпринять. А Ган ласкал языком мои сомкнутые губы, стремясь проникнуть внутрь. Одной рукой он обнял меня, не давая отстраниться, а второй принялся поглаживать грудь. Тонкая ткань платья не спасала, скоро соски затвердели и стали невероятно чувствительными. Я перестала сопротивляться и изогнулась в его руках. Ган уловил перемену, оторвался от моих губ и хрипло произнес:

— Позволь быть с тобой. Не отталкивай меня. Я больше не выдержу твоей холодной учтивости.

Я с трудом соображала, что он говорит. Тело словно жило своей жизнью и мне уже не подчинялось, требуя новых ласк. Протяжный стон сорвался с моих губ, и Ган, процедив что-то неразборчивое сквозь зубы, снова начал неистово целовать меня, а я отвечала ему, обнимая за широкие плечи.

В прихожей хлопнула дверь, и послышались громкие голоса ребят. Но нам было совсем не до них. Ган расстегнул платье и, спустив его с плеч, продолжал ласкать мою обнаженную грудь. Все происходящее казалось нереальным сном. Непреодолимое желание выворачивало изнутри, заставляя стонать снова и снова. Внизу живота все горело огнем, требуя прикосновения. Ган будто догадался о моих желаниях, задрал подол и, скользя сильными руками по бедрам, устремился к самому сокровенному.

— Ах! — задохнулась я, почувствовав его пальцы.

Он ласкал меня так медленно и нежно, едва касаясь, что болезненный спазм желания стал просто нестерпимым. Я хотела его, хотела ощутить внутри его твердость, но он не спешил. В какой-то момент внизу все сжалось, а потом взорвалось сладкой истомой.

Протяжный стон вырвался из груди, и я обмякла в его руках. Ган позволил мне в полной мере насладиться приятным послевкусием и убрал руку. Он обнял меня и прижал к себе.

— Что это было? — потеряно спросила я, слушая, как бешено колотится его сердце.

— Ты впервые испытала наслаждение, — глухо отозвался он, поглаживая меня по спине.

Я нежилась в его объятиях и ни о чем не могла думать.

— Я хочу, что ты стала моей. Хочу быть рядом и не бояться, что ты исчезнешь, — вдруг сказал он, заглянув мне в глаза.

Чувство горькой несправедливости пронзило сердце. Жизнь под чужим именем и надежда когда-нибудь вернуть свое — совсем не то, что хотелось бы предложить достойному мужчине. Стоило семье Саус узнать, что Эмилия Бортран жива, и на меня начнется охота. Имела ли я право втягивать во все это Гана? Однозначно нет.

— Не получится, — со слезами на глазах прошептала я, застегивая платье и поправляя подол.

— Почему? — закаменел он.

— Я несвободна, — тихо ответила я, опустив голову. — И неизвестно что со мной будет дальше. Не хочу, чтобы ты пострадал.

— Позволь мне самому решать, чего бояться, а чего нет, — с нажимом произнес он. — Сейчас имеет значение только наше обоюдное желание быть вместе.

— А что потом? — прямо спросила я, подняв на него взгляд. — Что будет дальше? Я ни в чем не уверена и не хочу никого обманывать. Мимолетная интрижка — не для меня. Может, нам и будет хорошо вместе какое-то время. Но прошлое не даст нам возможности построить совместное будущее, а на меньшее я не согласна.

— Ты не понимаешь, — начал убеждать он, — мы …

— Сейчас в моей жизни для тебя нет места, — твердо проговорила я. — Прости.

Соскочив с подоконника, я прошла к двери.

— Я не смогу отказаться от тебя, — сдавленно произнес он, но ответить мне было нечего.

Глава 33

Дни мелькали один за другим. Перед зачетами каждый преподаватель стремился закрепить изученный материал и пройти оставшиеся темы. На тренировках Вигмар сделал упор на развитие быстроты реакции и внимания. Грядущая практика в горах вызывала у него тревогу, и он старался максимально нам помочь.

После памятного вечера в таверне «У Хорна» в группе снова начался разлад. Мы редко спорили по поводу бытовых проблем, но в доме чувствовалось напряжение. Капитан стал еще более замкнутым и постоянно находился поблизости, хотя я всеми силами пыталась избегать его. Как только заканчивались занятия, мы с Богаром уединялись в мастерской, готовили домашние задания и работали с приборами.

Жаннет заметила, что между мной и Ганом что-то происходит и перешла в активное наступление. Куда бы ни пошел капитан, она всюду следовала за ним, обращаясь с разными просьбами. Он держался с ней отстраненно и не проявлял интереса. От этого Комор приходила в безмолвную ярость, делая мне едкие замечания каждый раз, когда я попадалась на глаза.

Ивар и Рафира внезапно отдалились друг от друга. Данлас чаще выходил за пределы территории спецгруппы, не опасаясь стычек с прежними приятелями, поскольку в таверне «У Хорна» они устроили знатную потасовку и решили все свои разногласия. А Фира полностью посвятила себя естествознанию. Она проводила в питомнике каждую свободную минуту и попросила меня о помощи. Я видела, как Рафира переживает, и искренне сочувствовала, поэтому не стала отказывать в просьбе.

— Фира, вы с Иваром больше не вместе? — решила я вызвать ее на откровенный разговор, работая в питомнике.

Девушка перестала возиться с растениями, вздохнула и тихо ответила:

— Помнишь, мы ходили на танцы? В тот вечер Церн прицепился ко мне. Ивар это увидел и разозлился. Я пыталась ему все объяснить, но он предпочел поверить Церну, а не мне.

— И вы из-за этого расстались? — поразилась я. — Но мы все были там. Хочешь, я поговорю с Иваром? Расскажу, что произошло на самом деле.