Ищу классного парня - Кизис Диана. Страница 16

Кики улыбнулась.

– Так сколько ему лет? – спросила она, подавая мне кружку с пивом.

– Двадцать лет, одиннадцать месяцев, две недели, – ответила я.

Кики сидела напротив. Она закурила с помощью одной из тех огромных спичек, которыми мои соседи разжигают горелку для барбекю. Я всегда боялась это делать, потому что там был газ и мне казалось, что я в ту же минуту взлечу на воздух. Живший в соседней квартире тощий парень, который непрерывно жег благовония, иногда готовил там овощные гамбургеры. Причем это происходило только тогда, когда у меня было открыто окно, и в моей квартире начинало пахнуть, как в разгар концерта группы «Фиш». Я же использовала горелку в качестве пепельницы.

– Ты спросила мамочку, отвезет ли она тебя на его день варенья? – съязвила Кики.

– Он будет отмечать его дома.

– Вот и прекрасно. – Кики вытянулась и скрестила свои длинные ноги. – Тебе не придется суетиться в поисках подарка, который подразумевает, что он нравится тебе, но не так уж сильно. И скоро он наконец повзрослеет и сможет свободно ходить по барам.

– Раз ты так много болтаешь, я пойду закажу пиццу.

Я пошла наверх за телефоном, принесла его и нажала кнопку с запрограммированным номером. Мне была просто необходима огромная пицца с колбасой и грибами в ближайшие тридцать минут или даже раньше.

– Хотите еще бесплатный салат? – спросил парень, принимавший заказ. – Всего два доллара.

– Это не совсем бесплатно, – ответила я, закатив глаза и посмотрев на Кики.

– А?

– Два доллара – это небесплатно.

– Минутку, пожалуйста.

Ждать пришлось немыслимо долго, поэтому мне удалось поразмыслить над возможными последствиями переедания. Наверно, мне следует заказать салат и обойтись без пиццы, решила я, потому что мой новый парень еще совсем зеленый, и ему скорее всего не доставляет удовольствия видеть мое толстое, изможденное двадцатисемилетнее тело… Он вернулся.

– Так вы хотите бесплатный салат к пицце или нет?

– Хм, ладно. Давайте салат и пиццу.

«Я съем только салат», – подумала я.

– Ты что, собираешься сесть на диету? – возмутилась Кики, когда я повесила трубку. – Послушай, все будет хорошо. Нет, все будет просто отлично. Все дело в чем? Он немного моложе, чем мы думали. Это не так страшно. Проблема только в общественном мнении.

– Ой, да перестань. – Я покрутила головой, пытаясь размять мышцы шеи, и в моем позвоночнике что-то хрустнуло. – Ты ведь не думаешь, что это вопрос государственной важности.

– Нет, послушай. Если бы ты была мужчиной, вице-президентом компании «Сони», а он – сексуальной секретаршей, всем было бы наплевать. Ты бы только получила чертово повышение. Знаешь, я всегда думала, что, как говорится, тот самый парень и есть тот, кто тебе нужен. Даже если бы он работал в центре печати «Кинкос», он все равно бы тебе понравился, несмотря на синий передник. И если бы он не мог заработать себе на хлеб и жил в лачуге, ты бы просто приняла его таким, какой он есть. Помни, на что-то всегда приходится закрывать глаза. На лысину, плохое воспитание, проблемы с наркотиками, уродливые родинки, скрытую агрессивность, плохую одежду, коллекцию марок… По-моему, тебе крупно повезло. Макс классный, верно? У него хорошая работа. У него хорошие волосы. Может, он моложе тебя, так вспомни Сьюзен Сарандон и Голди Хоун. Обе любят молоденьких, а ведь они знаменитости. Факт остается фактом. Макс может стать для тебя идеальным партнером. Или нет. В любом случае, я считаю, возраст не главное. Как бы там ни было, главное, чтобы он справился с ролью твоего парня.

Я пыталась уяснить все, что сказала Кики. Потом подумала: «Когда Максу будет тридцать три, мне будет сорок».

– Ты разговаривала с господином Доброе Утро, Вьетнам [42]? – спросила я, открыв вторую бутылку пива в надежде, что смена темы разговора улучшит мое настроение.

– С Эдвардом? Не-ет. Но один раз я все-таки проявила слабость и позвонила ему.

– Да ты что!

– Представляешь? К тому же я оставила ему дурацкое сообщение: сказала, что у меня осталась его футболка, и спросила, не хочет ли он ее забрать. Полная лажа.

– Да, лажа полная. И?..

– …он не перезвонил. На самом деле, – она замолчала, готовясь к драматическому моменту, – я потеряла веру в любовь.

– Да брось. Ты совсем не это хотела сказать.

Она настаивала, что сказала именно то, что хотела. Больше никаких мужчин и никаких свиданий. Я не верила своим ушам: Кики сменила больше парней, чем мамуля, что говорило о многом. Она заявила, что жаждет одиночества.

– Никто не хочет быть одиноким, – произнесла я.

– Я хочу, – возразила она. – Я мечтаю об этом.

– А ты догадываешься, что если будешь продолжать в том же духе, то потом пожалеешь о лучших годах своей жизни и так и не родишь ребенка?

– Ой, я не верю во всю эту чушь. – Кики махнула рукой. – С сегодняшнего дня в моей жизни есть только работа и дом. И будет только работа и дом. Я только что купила новый DVD-плейер и заказала огромную кучу фильмов на сайте «Амазон», поэтому… Вот так. Если мне суждено встретить кого-нибудь, так и произойдет. Откровенно говоря, я думаю, небеса вознаградят меня за аскетизм.

– Нельзя запираться дома в надежде, что тобой заинтересуются на небесах, – сказала я. – Небеса вряд ли пошлют тебе клевого парня. – Я помолчала. – Ну что, кто пойдет со мной знакомиться с классными парнями?

– Никто, – улыбнулась Кики. – Потому что у тебя уже есть классный парень.

После ухода Кики я стала слоняться по квартире, притворяясь, что навожу порядок. Все эти разговоры о том, что она никогда больше не выйдет из дома, совсем мне не нравились. Казалось, Кики не шутит. Хотя всего пару месяцев назад она так же уверяла меня, что бросит работу, ударится в буддизм и откажется от материальных благ, чтобы перейти на более высокую ступень духовного развития. Она таскала ко мне домой пакеты для мусора, набитые драгоценностями, кашемировыми свитерами и модельными туфлями, которые преграждали ей путь к нирване. Я хранила это в шкафу, а потом вернула Сидд-хартхе, когда к ней вернулся здравый смысл. Я помогала Кики отнести на помойку микроволновую печь, потому что она решила присоединиться к движению сторонников сыроедения. И я помогала ей выбирать новую микроволновку, когда она съела так много моркови, что белки глаз у нее пожелтели. Каждый раз, когда Кики забивает себе голову подобными идеями, я подыгрываю ей, надеясь, что подруга все же не превратится в буддистку-вегетарианку, которая ест только сырую пищу и занимается благотворительностью.

Как бы там ни было, Кики каким-то непонятным образом удалось внушить мне, что все будет хорошо. Но, после того как она ушла, меня охватило чувство нарастающего беспокойства. Я внимательно изучила свое лицо в зеркале на предмет морщин, появившихся от солнца, а закурив сигарету, тут же разволновалась, что это уменьшит эластичность кожи. Я сделала маску из глины в надежде хоть что-то исправить и, пока она высыхала, вспомнила о тестах «Сколько лет тебе на самом деле?» в «Кос-мо». Поставив галочку в клетке напротив каждого фактора риска, я обнаружила, что мне почти пятьдесят. Когда я чистила зубы, мне вдруг пришло в голову, что, согласно статистике, Макс входит в группу повышенного риска в том, что касается болезней. Мы еще не занимались сексом, но занимались другими вещами – насколько это было опасно? Как ни странно, смерть не так уж меня пугала. «Когда мне было двадцать, я не подцепила ни одной болячки, – подумала я, глядя на свое отражение в зеркале. – Господи Боже, что, если я заражусь чем-нибудь сейчас?»

Я рано завалилась спать. Мне приснился бредовый сон, в котором я пыталась отыскать Макса в темном болоте. Я набирала в легкие воздух и ныряла в вонючую зеленую воду. В конце концов я увидела его. Он тонул. Я схватила его за волосы и вытащила на поверхность. Но когда я захотела поцеловать Макса, то увидела, что держу в руках его отрубленную голову. Я проснулась, дико брыкаясь и крича: