Если буду нужен, я здесь (СИ) - Резник Юлия. Страница 44
– Ладно, любимый. Ты, как всегда, прав.
Глаза Назара удивленно распахиваются. Я даю себе обещание почаще так его называть, а не только чтобы позлить сверлящую меня ненавидящим взглядом стерву. Потому что он любимый, да. Мой любимый. Сколько бы телок на него не облизывалось, Назар выбрал меня. И только на меня он смотрит так, что в душе екает. Черт с ним, с этим пилоном. У моего великолепного муженька и без всяких танцев от меня сносит башню.
– Вот и прекрасно. Пойдем, я тебя провожу.
Назар подхватывает меня на руки и под взгляды собравшихся несет к выходу. Девчонки нам улыбаются. Прелесть, а не мужик, да? Обожаю его. Напоследок наши взгляды с Ольгой встречаются. Выкуси, тетя. Он мой. И кстати, если ты решила меня покалечить, твой план не сработал. В его руках мне с каждой секундой все лучше.
– Может, врача?
– Нет. Лучше волшебный поцелуй, – постукиваю пальцем по щечке. Назар усмехается, но целует. Я медленно отступаю к столу, тяну его за край выбившейся из брюк рубашки.
– М-м-м… Ты же ударилась.
Ага. Еще как. А еще вспотела. И мне бы не мешало помыться, но… Я так его хочу! Боже, мне просто нужно его пометить. Прямо сейчас. Закусив губу, снимаю спортивный топ. Грудь подпрыгивает. Назар глухо стонет. Ведет по моей щеке пальцами, а я ловлю их ртом.
– Повтори еще…
– Что?
– Повтори, что ты там сказала.
Мне даже не надо уточнять, что он имеет в виду.
– Любимый… Ты мой любимый.
У него аж глаза подкатываются. О, да… Это какой-то особенный кайф, когда твой мужчина вот так на твои признания реагирует. Даю ему время, чтоб отдышался. Поддев лямки, чувственно стягиваю с себя шорты. Медленно поворачиваюсь и, широко расставив ноги, укладываюсь животом на стол. Звягинцев аккомпанирует мне потоком отборной брани, которым он, видно, компенсирует отсутствие красноречия. Чувствую себя ну просто роковой женщиной. Развязно виляю задницей.
– Лялька, черт… У меня с собой нет резинок, – шепчет мне между лопаток.
– В первый раз, что ли? – усмехаюсь я и, заводя за спину руку, с удовольствием выпускаю коготки. Задница у моего мужа просто великолепная. Всю её располосую! Всю. – Ой, а ты запер дверь?
– Нет, конечно, – рычит, погружаясь в меня толчком. Низ живота пронзает молнией. Осознание того, что нас вот так могут застукать, обостряет эмоции донельзя. Но мне больше не стыдно за то, что я чувствую. Спасибо мужу. После той истории с Антоном он настоял на разговоре, который на многое мне открыл глаза. И пусть мне было мучительно стыдно выворачивать душу перед Назаром, результат того действительно стоил. Я поняла, что меня возбуждала сама ситуация, но не Антон. Вот почему я слилась, когда пришло время активных действий.
Осознание запретности происходящего заводило особенно потому, что оно как будто еще сильнее спаивало нас с Назаром и укрепляло возникшее между нами доверие. К тому же, не буду скрывать, мне не чуждо тщеславие. Мысль о том, что Антон, возможно, жалеет, что я принадлежу его другу, меня будоражила. Я столько лет страдала от своей неразделенной любви, что мне хотелось, чтобы и он тоже чуть-чуть помучился. И хоть на секундочку пожалел, что вовремя меня не разглядел. Любила ли я его в тот момент? Наверное, уже нет. Ведь когда любишь, не хочешь ранить. Жаль, Назар так поздно мне это объяснил. Я даже представлять не хочу, как тяжело ему было. Если бы я могла отмотать назад тот вечер, мы бы провели его по-другому.
– Назар!
– Ух ты ж черт, лялька. Сделай так еще раз.
Телом проходит дрожь. Я переживаю эту чувственную агонию и послушно его сжимаю.
– Да! Ну ты даешь. У меня там синяки скоро будут. Ты такая тугая, лялька. Такая для меня мокрая.
– Обожаю твой грязный рот, Звягинцев.
– Только рот? – прикусывает ухо и вдалбливается с оттяжкой.
– Все в тебе обожаю. Ты мой самый лучший. Самый…
– Любимый.
– Да. Самый любимый.
Назар резко выходит и рывком разворачивает меня к себе. Мы даже наполовину не голые, у него так вообще одна ширинка расстегнута, но наши души обнажены. Хочу его до боли. И это промедление – чистый садизм. Но я не тороплю события. То, что я в его глазах вижу, гораздо важнее продолжения. Вообще важнее всего…
– Я люблю тебя, лялька. – Назар медленно нашаривает мою руку и прикладывает к своему колотящемуся сердцу. Я закусываю губу, не желая испортить этот миг своими рыданиями. – И вроде ручка у тебя маленькая… – целует мою ладошку. – А яйца у меня большие. Но ты так крепко за них взялась. И держишь… Держишь.
– И никогда не отпущу, – угрожаю со всхлипом. – Даже не надейся. Детей тебе рожу, хочешь?
Глаза Назара вспыхивают адским пламенем.
– Ты сама еще дите, лялька. Но когда-нибудь… Ч-черт. Иди сюда. Меня заводят эти мысли.
– Я взрослая женщина! – обвиваю его ногами. – Я твоя женщина. Ты мой единственный.
– Да. О, да.
ГЛАВА 28
ГЛАВА 28
Если я тебе больше не нужна,
Тогда и ты мне на?
«Не нужна» – Лобода
Лала
– Это что же получается? Назар у нас козерог? – интересуется Марфа, покручивая в руках бокал.
– Все верно. Никогда бы не подумал, что ты веришь в гороскопы, – смеется Звягинцев.
– Еще бы мне в них не верить, – закатывает глаза Манюня. – Моя свекровь помешана на астрологии. На каждый день рождения она делает нам с Арсом солар. Это такой гороскоп на год. И хотите – верьте, хотите – нет, все ее пророчества сбываются. – Маня с намеком похлопывает по выступающему животу. Ее муж хищно улыбается:
– Тут стоит уточнить, что этих соларов было пока только два.
– И оба в точку.
– Это потому что я – снайпер.
– О господи! Да заткнись. В следующий раз я твою винтовку… - Брагин прерывает грозную речь жены глубоким жадным поцелуем. За столом раздаются смешки. Маня, конечно, шутит. Ее беременность хоть и неожиданна, но желанна. Впрочем, если бы, родив близнецов, Манюня захотела бы взять тайм-аут, никто бы ее осуждать не стал.
– Так, народ, мы, наверное, не дождемся торта. У Маратика начали лезть зубки, так что сами понимаете, - подает голос мой брат.
– Без торта не отпущу, – горячо возражает Назар. – Его Лала испекла. Распоряжусь, чтобы прямо сейчас подали.
– Останься с гостями. Я сама, – мягко сжимаю пальцы на бедре мужа и отодвигаю стул. Антон тоже приглашен, и мне немного неловко в его присутствии, как бы я не радовалась тому, что наш неудачный эксперимент не положил конец их с Назаром дружбе.
– Точно?
– Ну конечно. – Наклоняюсь и коротко целую мужа в губы. Мне важно, чтобы присутствующие за столом люди воспринимали нашу пару всерьез. Вот почему я всячески демонстрирую, что у нас со Звягинцевым все отлично.
Стуча каблучками по полу, спускаюсь на кухню.
– Игорь Валерьевич, я за тортом, – объясняю шефу свое появление. Он кивает, тыча пальцем в сторону холодильных камер. Широко ему улыбаюсь и иду мимо плит горячего цеха. Меня переполняет предвкушение. С тортом я провозилась два дня. Так хочется, чтобы Назар оценил мои усилия. Аж руки дрожат. Толкаю дверь и… ахаю.
– Что случилось?!
– На него что-то уронили. Я пытаюсь реанимировать, – объясняет свои действия наш кондитер. Алена, конечно, тоже в курсе, как я старалась, и ее взгляд переполнен сочувствием и теплом. Подхожу ближе. Разглядываю то глубокую вмятину, то крем, которым Алена безуспешно пытается выровнять глубокую борозду. И на глаза набегают слезы. Ну, как так? Как же так? Запрокидываю голову, часто-часто моргаю, чтобы не заплакать.
– Его не спасти, – сипло констатирую я.
– Подадим как есть! Подумаешь, бок счесан.
– И макушка. Нет, Ален, там такие люди собрались! Может, оно и к лучшему. Я же не профессиональный кондитер.
– Ну что ты такое говоришь, Лала Маратовна!
– Говорю, как есть. Ладно… Я пойду. Здесь холодно.
Обхватываю действительно озябшие плечи и выхожу в коридорчик. К счастью, здесь никого, и можно позволить себе немного слабости. Я всхлипываю. Сжимаю пальцы на предплечьях сильней. Кусаю губы. Надо возвращаться. Марат с Афиной спешат к сыночку. Да и остальные гости вот-вот начнут расходиться. Все семейные. У всех дети. Впрочем, это не означает, что празднование так быстро закончится. В честь дня рождения Назара в клубе будет шумная вечеринка, куда Звягинцев пригласил своих партнеров и других нужных ему людей.