Белый - цвет надежды (ЛП) - Винтер Лаура. Страница 43

Он медлит, но потом говорит мне:

— Окей. За это я должен извиниться. Мне было обидно, что у тебя были не такие же воспоминания как у меня, что они не настолько сильные, как мои… Ты была младше меня. Мы забываем, когда становимся взрослыми, многое из того, что происходило в нашем детстве. — Он гладит меня по щеке, а я всё также прижимаюсь к его груди.

— Как бы мне хотелось помнить больше деталей. Это было бы так классно… Но сейчас я хотя бы рада, что с тобой всё хорошо. Что ты жив. И что мы можем быть вместе, как мы всегда хотели!

— Не всегда. Это нелегко, найти время следить за тем чтобы твоё окружение было безопасным. Но ты мне очень нужна, — шепчет он. После этих слов я сажусь прямо. Я хочу поговорить. Получить ответы!

— Ты не снимешь с моих глаз повязку? — спрашиваю его.

— Нет… — отвечает он на этот раз уже спокойнее.

— Потому что я из ФБР и ты боишься, что я могу тебя сдать? — продолжаю я.

— Не только…

— Но? У меня есть предположение, но я боюсь, если я ошибусь, то смогу тебя этим ранить.

— Ну, хватит об этом, — просит он меня дружелюбно и при этом нежно гладит по щеке. Его прикосновения пальцев настолько нежные, что я могла бы поверить, что Калеб боится меня сломать.

— Ты не только боишься, что я тебя по долгу службы выдам ФБР, но у тебя также есть чувство вины, потому что ты знаешь, кто убил моих родителей. — Говорю это ему спокойным голосом, но потом прикусываю нижнюю губу.

Калеб колеблется ненадолго, но потом его пальцы продолжают гладить меня по щеке, даже скользят по моим волосам.

— К сожалению, это верно, — отвечает он мне и через небольшую паузу продолжает: — Продолжай…

— Фотографии, которые я нашла в архиве издательства, на них мы оба! Но есть и фотография, на которой виден один мужчина, который тебя уводит. И это высокий человек, — говорю я серьёзным голосом.

— Это верно, — подтверждает он.

— И я боюсь, что этим человекам был твой отец. И, что незадолго до этого это он ворвался в наш дом, убил моих родителей, а потом стрелял в меня. Это… Это был твой отец. И… И ты чувствуешь себя ответственным за то, что… Мои родители мертвы, и причина их смерти твой отец! — Я задыхаюсь, после того как эти ужасные слова всё-таки слетели с моих губ и опускаю голову. Мне нужно как-то успокоиться, потому что я всё-таки оказалась к этому не готова!

— И теперь ты боишься, что если я посмотрю тебе в глаза, то узнаю убийцу моих родителей, так как ты похож на него, или я в тебе всегда смогу видеть только его сына, в жилах которого течёт та же злая кровь, что и у его отца…

Калеб медлит с ответом. Его рука гладит моё плечо. Он молчит, да и я не говорю ни слова.

— Это правда, — отвечает он после долгого молчания.

Я знала это. Я догадывалась… Проклятье. Я всё также продолжаю сидеть опустив голову, но теперь кусаю губы и качаю головой.

— Но это ведь не твоя вина, — шепчу я, сжимая челюсти. Всё моё тело напряжено. Я… Я нашла убийцу родителей, и это спустя столько лет! Но должен ли это быть его отец из всех людей?!

— Твои глаза завязаны и всё же ты опускаешь голову. Это меня не удивляет. Потому что, если бы ты могла посмотреть на меня сейчас, ты бы всё равно так сделала. Это твой инстинкт. Ты не сможешь смотреть мне в глаза, так как ты всегда будешь видеть во мне убийцу твоих родителей. Всегда! — Он зол, обижен. Но не только потому, что я не поднимаю голову, но и потому, что он, наконец-то, проговорил то, что его так много лет тяготило.

— То, что произносится, может стать реальностью. Если умалчивать что-то, это ведь тоже ложь, — шепчет он. Именно в этот момент я поднимаю голову и пытаюсь повернуть лицо по направлению к нему.

— Сними с меня повязку. Тогда я смогу посмотреть тебе в глаза и сказать, что я люблю тебя. Ты будешь знать, что это правда! — Когда я это говорю, Калеб касается ладонями моих щёк и прижимается лбом к моему.

— Я знаю, ты напуган. Ты боишься того момента, когда я узнаю тебя… Но… Как я смогу тебя предать? Сдать тебя? Ты же спас мою жизнь, да ничто и никто в этом мире не заставит меня тебе навредить. — Мой голос предельно искренен. Я слегка наклоняю лицо, чтобы быстро его поцеловать.

Я замолкаю, потому что теперь его очередь. Но он ничего не говорит, ни единого слова.

— Я давно уже знаю, кто ты… — шепчу я и пытаюсь почувствовать его движения, и понимаю что он ненадолго вздрагивает. Это совсем лёгкое едва заметное движение, но всё же я могу это почувствовать.

— Разве ты не видишь, что на мне надето? Разве не видишь?! — Я не буду выдавать Эйвери и Тэйлора, но ему лгать не буду. Если уж я решила быть честной с людьми, которых я люблю, но… Это не настоящая ложь. Дина я уже очень давно заподозрила!

Калеб немного отстраняется от меня и кажется размышляет об этом.

Да, это белое платье, но ожерелье, что Калеб подарил мне в ресторане будучи Дином, говорит намного больше, чем тысячи слов!

— Ты носишь цепочку твоей матери, — наконец, говорит он и снова гладит мои плечи, затем нащупывает пальцами кулон с сердечком и шепчет:

— Кулон в форме сердца…

— Это не цепочка моей матери, — отвечаю ему и добавляю дрожащим голосом: — Я не хочу произносить твоё имя. Я хочу, чтобы ты посмотрел мне в глаза и, наконец-то, рассказал мне правду! Я хочу услышать это от тебя. От тебя!

Он молчит. Размышляет?

— Я хочу поговорить с тобой о многих вещах. О нашем детстве. Ты же точно сможешь о большем вспомнить, чем я. Какие-то короткие истории. Анекдоты. Весёлое. Грустное. Ты расскажешь мне, а я тоже часть тебя. Я хочу чтобы мы были одним целым… Чтобы мы принадлежали друг другу! Так что, пожалуйста, пожалуйста, сними с меня повязку, — отчаянно умоляю его.

— Последний поцелуй, — шепчет он неожиданно, кладёт руки мне на щёки, затем поднимает моё лицо и целует меня. Интенсивно. Нежный поцелуй, полный любви. Как будто прощается со мной навсегда и хочет вспоминать тёмными холодными ночами тепло моих губ.

— Не уходи, пожалуйста! — шепчу я и начинаю сражаться с наручниками. Зачем я только их так сильно закрыла? Я могла бы немножко его в этом обмануть! Тогда мои руки сейчас были бы свободны и я бы могла сама снять повязку с глаз, в конце концов, наручники он не проверял!

— Я не собираюсь уходить, Джолли, — говорит он серьёзным голосом, который изменился. Он прочищает горло. Кажется это средство больше не действует, ведь я узнаю голос Дина. Пока ещё совсем немного, но его можно уже расслышать! После он касается руками моего тела, находит наручники и расстёгивает их. Он освобождает меня!

Я нервно сглатываю слюну, могу ли я сейчас снять повязку с глаз? Или он сам это сделает?

— Я больше этого не выдержу. Ты нужен мне… Кто же сможет меня защитить, если не ты? — спрашиваю я с грустной улыбкой. Мои глаза всё ещё завязаны.

Я аккуратно вытягиваю руки вперёд, потираю запястья. Сглатываю. На мгновение опускаю голову назад и на самом деле хочу посмотреть на него с высоко поднятый головой, когда он снимет с меня повязку, но я не решаюсь.

Прямо сейчас я посмотрю ему в глаза. Калеб. Дин. Белый дракон, убийца.

Я никогда бы не подумала, что смогу влюбиться в такого человека. Но это Калеб… Милый мальчик, который так мне нравился, когда я была маленькой девочкой. За которого я хотела выйти замуж и которому я дарила так много сладостей, что у меня самой ничего не оставалось.

Сейчас… Я посмотрю в глаза человека, отец которого убил моих родителей. Смогу ли я это пережить? Я не должна плакать. Я хочу улыбаться ему, потому что он идёт на большой риск! Это я уже сама понимаю, мы стоим здесь на отдалённой обочине дороги, по крайней мере, я так подозреваю. Или даже посреди леса. В коттедж мы не поехали, для этого поездка была слишком короткой.

Я снова сглатываю и нерешительно кладу ладони на предплечья Дина. Аккуратно нащупываю пуговицы рубашки, которые выскользнули из-под пиджака. Это тонкая и дорогая ткань. Мои кончики пальцев медленно скользят по его рукам вверх, ненадолго останавливаюсь на плечах, а затем продвигаются до его лица.