Стоп. Снято! Фотограф СССР. Том 2 (СИ) - Токсик Саша. Страница 7

— Наощупь! — скалится Серёга.

— С кем нашёл, с тем и собирай, — выдаёт Юлька.

— Так я с Вованом её нашёл, — не врубается тот, — ты чего?!

Парень хотел заявить свои права, а его только что прилюдно отшили. Кажется между этими двоими что-то наклёвывалось. Пока не появился наглый Алик Ветров с фотокамерой.

— Приятно провести время с Вованом! — Юлька равнодушно отворачивается, — Альберт, пойдёмте, я покажу, где наконечник нашли.

— Давайте лучше к делу приступим, — говорю, — а то солнце уйдёт.

Снимать согнутые в три погибели фигуры в ямах скучно. Убеждаю девчонок взять лопаты.

— Мы ими не копаем, — сопротивляются они.

— Здесь важен символ, — объясняю, — образ должен быть понятен сразу, с первого взгляда. Он должен отпечатываться в сознании.

Не понимают, но соглашаются. Ставлю их с лопатами в руках вдоль бровки. Против солнца в нарушение всех правил. Сам спускаюсь в раскоп. Снимаю снизу. Тёмные силуэты на фоне неба вырезаны контрастно, как на гравюре.

Девчонки позируют слегка дурачась. В кадре у меня хрупкие изящные фигуры и мощные штыковые лопаты. Контраст по свету, контраст по содержанию. Аватары Клио сошедшие в наш бренный мир. Богини Археологии.

— Из раскопа вылезь! — слышу сзади.

— Отстань, — говорю, — не лезь под руку.

— Ты чё, тупой?! — узнаю голос Серёги, — сам свалишь, или тебя пнуть для скорости?!

Глава 4

— Серёженька, уймись, — говорит Юлька, — не будь придурком.

В её глазах светится презрение, а ещё любопытство. Если Надя искренне переживает из-за конфликта, даже ладошки на груди сложила, то этой интересно, во что всё выльется.

Такие девушки отвечают за генофонд человечества. Это их миссия. В любую минуту они будут рядом с самым сильным, властным и перспективным мужчиной, который окажется поблизости.

Неважно, будет это главарь бандитской шайки, идущий по головам политик, или умница-стартапер в дурацкой клетчатой рубашке. Она станет для него самой ласковой и любящей кошечкой. И моментально предаст, как только рядом окажется мужчина ещё перспективнее. Это не подлость. Это естественный отбор. Психологию женщин писал Дарвин, а не Фрейд.

До сегодняшнего утра роль "вождя племени" выполнял старшекурсник Серёжа, и Юлька оказалась естественным приложением к его статусу.

Был, конечно, профессор Аникеев, и этот вариант тоже не исключался. Не зря студентки влюбляются в преподавателей. Механизм тот же самый. Но здесь до этого дело пока не дошло.

А ещё такие девушки обожают стравливать мужиков. Надо ведь посмотреть, кто из них действительно её достоин. Интересно, за кого она сейчас болеет.

Ситуация глупая и неприятная. Я надеялся, что статус фотокорреспондента страхует меня от любого силового воздействия. Поскрипят зубами местные и отступятся. Я недооценил уровень гормонов и дури в студенческих башках.

Смуглая оторва не только поманила своего кавалера всяким, но и, судя по всему, дала попробовать. А своё отдавать без боя тяжело и унизительно. Вот Серёжик и потерял берега. Но мне от этого не легче.

Драться я сейчас хочу меньше всего. Прежде всего у меня на шее камера, которая может пострадать. Рисковать аппаратурой мне не улыбается, даже ради любовных побед. Девушек я и других найду, а за новой камерой в Белоколодецк ехать. Цинично, но факт.

И всё же бегать в этой ситуации… западло. Так же, как и звать на помощь Аникеева, чтобы приструнил свою вольницу. Вон он стоит неподалёку, распушив бороду и красуясь перед Нинель. Этих двоих друг от друга сейчас только выстрелом из пушки оторвёшь.

Серёга старше меня и крепче. Не то чтоб я сильно его разглядывал, но машинально запомнил. Он сильно сутулится, но если распрямится, будет на голову выше. У него длинные и сильные руки. Ещё бы, столько лопатой махать! Если навалится и переведёт схватку в "партер", мне будет хреново. Такой и придушить может как котёнка.

Сам он в своих силах не сомневается. Я по-прежнему выгляжу худым и щуплым. Мышечную массу быстро не нарастишь, тем более в отсутствии правильных тренажёров и спортивного питания. Да я к этому и не стремлюсь. Никогда не был качком.

А вот в выносливости и скорости я прибавил. Уже четыре дня хожу на занятия к Мухомору, и гоняет он меня нещадно. Тренер удивляется быстрому прогрессу. Мозг помнит, как надо двигаться, так что на постановку правильных движений уходит мало времени. Нужно только развить мышечную память, довести их до автоматизма. Так что я вполне способен удивить старшекурсника.

Другое дело, что ради победы придется держать его на расстоянии. Если он опомнится и схватит меня хорошенько, шансов у меня уже не будет. А для этого его бить. Отмудохать. Превратить в котлету. Вряд ли это понравится Аникееву.

Бесполезно будет объяснять, что "он первый начал". Симпатии всегда на стороне жертвы. В лучшем случае мне запретят появляться у археологов и пожалуются в газету. В худшем — накатают заявление. А у меня в недавней памяти история с алкашом-фотографом. Вроде там я бы ни при чём, но осадочек остался. Да и репутация…

Фотографу нужна репутация весёлого бесконфликтного парня, а не психа, который чуть что, пускает в ход кулаки. Нахрена такой персонаж на серьёзном мероприятии? На свадьбах, к примеру, и своих желающих подраться достаточно.

Вот такая куча мыслей проносится у меня в голове, когда я слышу за спиной голос. Не моментально, понятное дело. Серёжик мою заминку принимает за страх и ещё больше распаляется.

— Пшёл отсюда, говорю! — рычит он.

— Сам себя пни! — придаю его мыслям правильное направление.

— Серёжа, успокойся! — волнуется Надя, — Альберт просто работает! Ему красивая натура нужна.

После таких слов никто, конечно, не успокаивается. Скорее, они имеют обратный эффект.

Я сижу на корточках в раскопе. Моветон, конечно, лезть туда без разрешения. Но квадрат сейчас пуст, здесь никто не работает, и все возможные артефакты находятся под землёй. Повредить, стоя сверху, я ничего не могу. Так что Серёга пургу гонит.

Раскоп неглубокий, чуть меньше метра. Старшак стоит на бровке за моей спиной. Моя макушка как раз на уровне его ног. Бить по ней за гранью добра и зла, так что за это я не волнуюсь. Вообще, перейти к решительным действиям сложно. Для этого ему придётся спрыгивать ко мне вниз. Вот он и топчется, не зная, как поступить. Решаю ему помочь.

— Я бы тебе предложил сфоткаться, — говорю, — но у Юльки ноги красивее.

Встаю, не оборачиваясь в его сторону, и начинаю копаться в фотоаппарате, развернув его к себе линзой. Даже чуть вперёд нагибаюсь, настолько увлёкся.

И Серёжа ведётся! Соблазн слишком велик. Можно привести свою угрозу в действие и унизить заезжего хлыща. Он замахивается, чтобы смачно пнуть меня по заднице.

Бац!

Нога пролетает мимо. Объектив стеклянный, и не только позволяет смотреть сквозь себя, но и отражает то, что находится у меня за спиной. Искажает, конечно. Но само движение я уловить могу. Больше мне и не надо.

Нога "старшака", не найдя желанной цели, проваливается вперёд. Подхватываю её под пятку и придаю ускорения. Серёжик соскальзывает с бровки и смачно рушится жопой в раскоп!

Падение плашмя с метровой высоты вышибает из него весь боевой пыл. Хорошо, что внизу не камни, а мягкий суглинок. Иначе сломал бы себе что-нибудь.

— Ты что творишь?! — Кидаюсь к нему с иезуитской заботой и тут же, прикрыв от зрителей своим телом, пробиваю снизу в печень.

Безжалостно. Со всей дури.

Если такой удар поставлен, то им можно человека покалечить. Но я всего лишь Алик Ветров с "весом пера". В моём исполнении это просто очень больно. Мне надо поставить точку в конфликте, и я это делаю.

Серёжик сгибается от болевого шока. Он лежит в позе эмбриона и тихонько поскуливает. К нам со всех сторон бегут люди.

— Что с ним?! — охает сердобольная Татьяна.

Мои археологические фотомодели первыми оказываются рядом.