Завещание на любовь (СИ) - Эдвардс Миринда. Страница 26

Мужчина сворачивает в сторону лестницы, ведущей к спальне, но я говорю:

— Кухня и гостиная ближе.

Я действительно прошу трахнуть меня на столе или диване? Боже, спаси меня. Дьявол управляет моим языком. Маркус жалобно стонет.

— Это должно быть нежно и романтично, черт возьми, — ворчит он, — а пока здесь и не пахнет чем-то таким.

Повторюсь: Маркус слишком опытный. Он знает, что станет моим первым мужчиной, и хочет, чтобы все прошло по правилам, словно мы в романтическом фильме про подростков. Он забыл, что в таком кино нет багажа с мертвыми родственниками, возможными убийствами, тайных расследований, семейной вражды и немаленькой разницы в возрасте. Хотя последний пункт опровергают Белла и Эдвард.

— У нас все не как у людей, — усмехаюсь я. — Вообще-то в гостиной очень романтично. Там же есть камин.

Маркус, идя на кухню, целует меня за ухом, проводит по вспыхнувшей коже языком и шепчет:

— В моей комнате перед камином есть плед с подушками и кровать кинг-сайз.

Туда мы тоже доберемся, поверь мне, Маркус Монгомери.

Мужчина останавливается и усаживает меня на стойку. Я неуверенно тянусь к пуговкам на рубашке и начинаю расстегивать их, обнажая мускулистую грудь, а Маркус приподнимает подол моего платья, проводит пальцами по внутренней поверхности бедер и подцепляет резинку чулок. Он снова вглядывается в меня и уточняет:

— Ты уверена на все сто процентов?

Я киваю.

— На миллион.

Маркус присаживается предо мной на колени, сбрасывает туфли и снимает чулки. Кожа остается без защиты, и я затаиваю дыхание, выжидая его дальнейших действий. Нос мужчины касается левой щиколотки, и Маркус поднимается по ноге, не оставляя без внимания его губ ни один кусочек кожи. Откинувшись назад, выгибаюсь и закусываю нижнюю губу. Боги, как приятно. Маркус почти бесшумен, поэтому я вздрагиваю, когда слышу чей-то голос из гостиной. Резко поднимаюсь на локтях и шепотом спрашиваю:

— Ты слышал это?

Маркус замирает, подняв голову, и вслушивается. Теперь мы оба отчетливо слышим мужские голоса. Готова поклясться, что это диалог из третьего фильма саги о Гарри Поттере. К нам что, забрались воры? И сейчас они засели на HBO за просмотром Гарри Поттера? Бред какой-то.

Маркус ставит меня на пол без лишних звуков, достает из шкафчика под раковиной небольшой пистолет и мягкими шагами подступает в сторону гостиной.

— Зачем тебе столько оружия? — шепчу я.

Маркус шикает на меня.

— Стой здесь, — он снимает пистолет с предохранителя и скрывается за стеной.

Жду угроз, звуков выстрелов или криков, но слышу смех и ругательства. Что за чертовщина? Надеваю чулки обратно, раз никто нас не обкрадывает, и иду в гостиную. Маркус, насупившись, ставит руки на бока и отчитывает незнакомца, сидящего на диване с пачкой чипсов в руках. Парень мулат, кожа очень смуглая, но вот голубые глаза и фамильный подбородок выдают в нем Монтгомери. Он немного похож на Джесси Уильямса из «Анатомии страсти». Волосы коротко подстрижены. У незнакомца атлетическое телосложение, возможно, он не один год занимается спортом. Если это Кайл, то я поняла, о чем говорила Лекси. У него самая смазливая мордашка из всех, что я когда-либо видела. Бледно-голубые глаза сияют, как два драгоценных камня, на фоне темной кожи.

Прячась за стеной, поправляю платье, чтобы племянник Маркуса не знал, что происходило на кухне. Чувствую, что губы распухли, шея пылает в тех местах, где ее были поцелуи. Прикрываю кожу волосами, стираю размазанную помаду и выхожу из укрытия.

— Что ты, черт побери, здесь делаешь, Кайл? — бурчит Маркус. — У тебя на носу гребаные экзамены, а ты не выедешь из Джексона в ближайшие дни. Надвигается циклон.

— Пытаюсь посмотреть телевизор и не попасть под пулю, — Кайл закатывает глаза и ставит фильм на паузу. Его взгляд натыкается на меня, и парень немного хмурится. — Это она?

Маркус, не поворачиваясь ко мне, отвечает:

— Кайл, познакомься с Мередит.

Парень смотрит на меня с подозрением, затем поднимается с дивана и направляется в мою сторону, но его дядя преграждает ему путь. Маркус что-то быстро шепчет Кайлу, и тот успокаивается. Он кивает, его губы растягиваются в маленькой улыбке. Ему известно все, и он меня ненавидит. У меня у одной здесь дежавю?

— Приятно познакомиться, Ван дер Меер, — язвительно произносит Кайл. — Кажется, у тебя появился еще один сосед на несколько месяцев.

Да уж. Наша клетка пополнилась.

***

Ногой пинаю туфли в сторону коридора, пока мужчины Монтгомери переговариваются в гостиной. Лучше уж я приготовлю нам кофе, чем буду делать вид, что не замечаю пристального взгляда Кайла. Иногда из комнаты слышны громкие рычания и крики Маркуса.

— Решил просрать свою жизнь? Или хочешь быть лодырем на деньги своего деда? Через мой труп, черт возьми! — орет он. Следом что-то падает с громким треском, и я слегка подпрыгиваю. — И хватит есть, пока я говорю с тобой, мелкий паршивец!

Маркус очень зол. Он может быть пугающим, но таким я никогда его не видела. Не видела его в роли отца. Когда Маркус выходил из себя, он быстро успокаивался и даже утешал меня. Но сейчас он даже и не думал затихать.

— Папа, перестань, — бурчит Кайл так же громко, чтобы дядя услышал его. — Я взял академический перерыв. Или как эта хрень называется?

Маркус взывает от ярости:

— Ты ждешь ребенка? Нет, твою мать! Ты просто хочешь валяться на диване и смотреть «Гарри Поттера», бестолочь.

Что-то с силой врезается в стену. Кажется, это кулак Маркуса. От неожиданной громкости я взвизгиваю и отпрыгиваю от кофемашины чуть ли ни на метр. На кухню заходит Маркус. На его лбу вздувается вена от гнева, лицо красное, как томат. Он складывает руки на груди, останавливается напротив и назойливо стучит каблуком по кафелю. Увидев мое испуганное лицо, Маркус подходит ближе, гнев сменяется сожалением. Руки тянутся ко мне, он хочет прикоснуться ко мне так же сильно, как я почувствовать их на себя.

— Вы довольно шумные, — говорю я, натягивая улыбку. — Кайл остается в Джексоне?

Маркус кивает, кладет ладони на столешницу и едва ощутимо сцепляет наши пальцы. От такого крохотного жеста мое сердце вновь уходит в пятки. Мне этого недостаточно. Я хочу вернуться к тому, что мы делали несколько минут назад.

— Ты должна знать…

— Он знает, чья я дочь, — заканчиваю за него. — Это проблема? То есть ты смирился довольно быстро, стал радушным и очень… кхм… заботливым.

Пробегаюсь пальцами по шее, скучая по поцелуям. Я правда назвала Маркуса заботливым? Отворачиваюсь, чтобы скрыть свой подступивший румянец. Маркус хмыкает, наклоняется к моему уху и шепчет:

— Я был достаточно заботливым с тобой сегодня?

— Да, но нас прервали, — я едва ли не стону от разочарования.

Хочу спросить, продолжим ли мы, но слишком боюсь услышать ответ. Наш порыв — мимолетная слабость, а Маркус не позволит себе второй отступ от своих принципов. Не спать со мной как раз входит в них. Я была готова лишиться девственности на кухонной стойке, да что уж тут говорить, я все еще готова запрыгнуть на нее и раздвинуть перед ним ноги, если бы Кайл не сидел в нескольких метрах от нас.

— Я, наверное, пойду спать, — сейчас кто-то должен уйти, и это буду я. — Можешь проводить меня и пожелать спокойной ночи. Думаю, вам с Кайлом есть, что обсудить, а я буду лишь мешать.

Не могу сдержать улыбку. Маркус заправляет мои волосы за ухо и аккуратно целует в шею. Я из всех сил пытаюсь не поддаться чувствам и впиться в его губы в эту же секунду, и это оказывается кстати, потому что слышатся приближающиеся шаги Кайла. Мы реагируем быстро и отступаем друг от друга на безопасное расстояние. Парень в отличие от своего дяди выглядит вполне расслабленным, будто ему совсем плевать на взбучку, которую ему только что устроил Маркус. Я ставлю на стол две чашки с кофе и ухожу к себе в спальню.

— Кайл, дай нам минуту.

Маркус нагоняет меня на полпути. Когда мы доходим до двери, он толкает меня, вжимая в стену, и целует так сильно, как я и хотела. Он выплескивает свою накопившуюся злость и грусть от того, что нас прервали. Маркус показывает, что он искренне сожалеет. Однако так он может намекать на то, что это наша последняя «оплошность». Я не могу предугадать его следующие действия, потому что его душа и мысли слишком сложны. Маркус расставляет мои руки по сторонам, держа кисти на уровне головы. Он полностью лишает меня возможности прикасаться к нему, что приравнивается к пытке. Выгибаю спину и бесстыдно прижимаюсь к нему грудью. Я превращаюсь в настоящую распутницу… Маркус отрывается от меня, освобождает руки, целует каждую кисть и на прощание хрипит: