Сердце пламени (СИ) - Троицкая Алеся. Страница 38

— Альхарда? — Глаза Ивонет расширились. Лима приподняла сонную мордочку и посмотрела на альха, как на ненормального. — Но это невозможно! Он давно мёртв.

— Ты плохо знаешь моего отца. Мёртвым он может быть только тогда, когда я лично отсеку его голову. Но пока этого не произошло, я думаю, что он жив.

— Никакой анимус не дарует такое долголетие.

— Один, возможно, нет, но если их сотни...

Ивонет нахмурилась. Глупости. Если ты обрёл долголетие и у тебя силы сотни анимусов, зачем подстраивать свою смерть? Тем более, когда жажда власти так велика и ненасытна. Нет, у альха точно не в порядке с головой. Ивонет ощутила неловкость. Поддержать — значит признать безумие. Начать спорить — значит подставить под сомнения все его слова и, более того, доверие, повисшее между ними хрупким мостом. Она ещё не полностью доверяла мужчине, но и не могла не признать, что прониклась симпатией. Не жалостью после всего увиденного, а именно симпатией — к стойкости и воле, что ровным сиянием окутывали мужчину.

Следующие три дня, пока Пенное море проверяло путников на прочность, Ивонет мучилась дурнотой от постоянной качки. Отвлекалась историями Лимы, что не отходила от нее ни на шаг. Конечно, победить недуг таким способом было невозможно, а вот оторваться от тяжелых дум — вполне. Когда море успокоилось, Ивонет смогла подняться на верхнюю палубу и почувствовала себя намного лучше. От скуки и безделья познакомилась с тем самым мальчишкой, что в первый день чуть не зашиб её бочкой, и он начал с увлечением рассказывать о морской науке: чем бизань-мачта отличается от грот-мачты, как быстрее вскарабкаться по снастям и как важно ориентироваться в парусно-такелажном лабиринте, где может быть не менее двухсот пятидесяти ручных талей. И что «воронье гнездо» — опасное место: если выпил, лучше туда не лезть. Ивонет с увлечением слушала молодого матроса и проникалась романтикой морских путешествий.

К вечеру седьмого дня Ивонет отправилась наблюдать, как закат медленно накрывает воду, а волны взбиваются в белую пену и бьются о борт. Но попала в шумный, наполненный весельем и музыкой вечер. Не успела выйти, как какой-то матрос фривольно схватил её за талию и помчал в безудержный пляс.

— Что происходит?!

— Праздник! Седьмой год, как наш славный капитан встал за штурвал «Борзой». Велено отмечать! Думали, на берегу отпразднуем, но капитан Анивьер не захотел откладывать. И правильно, нечего время терять. Веселье не любит ждать.

Мужчина хотел прижать девушку плотнее, но Лима, путающая между ног, стремительно забралась по штанине и нырнула ему за шиворот. Матрос испуганно заревел и начал новый пляс, желая избавиться от зверька.

Ивонет засмеялась в голос.

Лима же в пылу азарта выбралась из-под рубашки, но останавливаться не стала и погнала матроса на потеху толпе к другому борту корабля.

— Веселитесь?

— Янар? Я думала, ты уже отдыхаешь.

— Гамак порвался, — кивнул мужчина на ворох тонких веревок в руках. — Думал, где достать новый, а потом услышал твой смех.

— Может, спросить у капитана?

— Думаю, не стоит его отвлекать. Как-никак, у человека праздник.

Ивонет не была согласна с мужчиной и вознамерилась всё же решить проблему, но стихийник небрежно отбросил гамак в сторону, чуть не зашибив проходящего мимо мужчину.

— Ты что, слепой?! — зло крикнул незнакомец, но, увидев, что половину лица стихийника перекрывает повязка, стушевался и поспешил сбежать, смешаться с разномастной толпой, где каждый хотел оторвать кусочек веселья и бесплатной выпивки.

Ивонет вновь засмеялась. Она поймала легкость и настроение корабля.

— Видел бы ты его лицо! Покраснел как рак.

— А где Лима?

— Не знаю, — пожала плечами Ивонет, — может, уже орудует на кухне. Фред обещал оставить ей что-то вкусненькое.

— Смотрю, твой фамильяр быстро сдружился с коком.

— Ревнуешь?

— Всего лишь наблюдение.

Ивонет улыбнулась:

— Ты нравишься Лиме, но из-за вредности она никогда это не признает.

— И как мне теперь с этим жить? — Янар притворно схватился за сердце, и черты его лица смягчились, а губы тронула лёгкая улыбка. Ивонет непроизвольно поймала себя на мысли, что мужчина симпатичный и что, несмотря на долгое плавание, выглядит опрятно. Когда и как ему удается привести себя в порядок, было загадкой, но — волосы чистые и аккуратно собраны в хвост, щеки выбриты, осталась лишь небольшая щетина, прикрывающая множество шрамов. Одежда, хоть и та же, но чистая, отдающая острым запахом мыльного камня.

На палубе что-то громко бахнуло, веселая музыка сменилась знакомыми протяжными нотами. И, прежде чем успела подумать, Ивонет выпалила:

— Не хочешь потанцевать? — Но тут же испугалась и зажала рот рукой, лихорадочно соображая, как взять слова обратно или перевести в шутку. А может, он не услышал вовсе и не стоит переживать…

Но Янар не только услышал, но и, кажется, немного опешил. Замер на мгновение, как истукан. Руки сжались в кулаки.

— Прости, не знаю, что на меня нашло…

Ивонет повернулась, чтобы сбежать, ощущая, как от стыда горят щёки и сердце заходится в бешеном ритме. Но Янар внезапно поймал её за локоть и развернул. А в следующее мгновение прижал к себе и умело повёл в танце.

Глава 17

Ивонет задохнулась от нахлынувших чувств. Трепет и непонятное волнение окутали её с ног до головы. Даже дар речи на мгновение потерялся. Но отступать было поздно: Янар, хоть и мягко, но довольно крепко придерживал её за талию, даря ощущения безопасности и защиты. Ивонет посмотрела на свою ладонь в перчатке, хрупкую и миниатюрную, теряющуюся в широкой ладони Янара, и ей нестерпимо захотелось его коснуться. Провести пальчиками по грубой, исчерченной шрамами коже, по дорожке из вен, убегающих под завернутый манжет серой рубахи, и дальше до груди, закованной в кожаный доспех, который мужчина практически не снимал. Прильнуть щекой, послушать, как сильно и мощно бьётся чужое сердце. И потеряться в тёплых ощущениях…

Интересно, если бы не ужас, произошедший с ней, позволила бы она поцеловать себя? А повести в мир чувственного наслаждения? Ивонет вспыхнула, вспомнив недавнее видение, что решило показать ей кольцо. Уютный дом. Жаркий очаг, и то, как нежно, с любовью Янар смотрел на свою альвийку. Как перебирал её пряди и целовал руки. Как нежно гладил её ножки, словно она для него — божество, не меньше. Как поцеловал в губы, поднял на руки и понёс на кровать... Дальше Ивонет зажмурилась и отвернулась, но шелест материи и сладострастные вздохи продолжили рисовать картину, смущая случайную гостью. Несмотря на это, первый раз в своей жизни Ивонет не хотела уходить из чужой памяти и испытывала зависть. Уговорив себя, что это всего лишь сон и отголосок дыхания прошлого, она украдкой обернулась.

Янар и девушка поменялись местами. Теперь он лежал на спине, полностью обнажённый, а альвийка восседала на нем, мерно и неспешно покачиваясь, прикрыв глаза и не сдерживая тихие стоны удовольствия.

Смешно признаться, но то, что увидела Ивонет, больно кольнуло ревностью и заставило разозлиться на себя.

— Кэти, ты слишком напряжена. Расслабься. Я хоть и подзабыл некоторые па, но обещаю: на ноги наступать не буду.

Новая улыбка — и девушка покраснела сильнее, не хуже того бедолаги, которого чуть не зашибли гамаком. Её второе имя из его уст прозвучало слишком интимно, слишком горячо, рождая новую бурю чувств.

— Я думала, такие, как ты, не танцуют, — тихо сказала она, отводя взгляд в сторону и радуясь, что он не может видеть её лицо.

— Я тоже думал, — усмехнулся мужчина. И внезапно крутанул её вокруг себя и вновь поймал в объятия, вырывая вздох удивления. Поймал ближе, чем требовали приличия, и сжал крепче. Сквозь плотную ткань платья она почувствовала горячую ладонь на талии и вздрогнула.

— Всё ещё боишься меня?

— Нет, просто… зябко, вечер прохладный.