Стрекоза (СИ) - Литера Элина. Страница 48

Мэтресса метала из глаз молнии почище, чем “защитники”, потом резко повернулась, печатая шаг дошла до башни и с размаху захлопнула за собой дверь.

Я, наконец, добралась до мирно укладывающего ящики “строителя”.

— Маврикий, где-нибудь, кроме башни, есть вода?

— Есть. У вас в мобиле, — не отрывая взгляда от рычагов ответил Маврикий.

— О… прошу прощения, сегодняшний день меня порядком вымотал.

— Понимаю, — все так же пристально уставившись на агрегат кивнул мэтр. — Теперь вы видите, почему я отказался работать с сестричкой без Алоиса?

— У нее есть причина для ярости, согласитесь.

— У нее нет понимания, что люди не артефакты, и Алоис единственный, кто может ей это объяснить… хоть иногда.

Нет, мне определенно нужна вода. И полчаса отдыха.

Через отведенное самой себе время я выбралась из Стрекозы и щурясь на солнце рассмотрела, как к “строителю” подходят Джанин и Алоис. Я поспешила к ним.

Веки Джанин чуть припухли. На халате Алоиса тут и там виднелись мелкие мокрые пятна.

Джанин переводила взгляд с Маврикия на Алоиса и назад. Она старалась сохранять серьезность и невозмутимость, но я видела, что это всего-лишь маска. Их с Алоисом сегодня сильно встряхнуло, и женщина просто не знала, как сейчас себя вести, поэтому пряталась за внешней непроницаемостью. Наконец она сообщила:

— Мне кажется, здесь хватит работников. Я хочу снять пару важных блоков Оливьера.

Она ушла, а Алоис остался, и по нему было понятно, что вымаливание прощения прошло вполне удачно. Он широко и счастливо улыбался.

Глава 25

Пока укладывали последние ящики, мы с Секирд и Бейлиром при помощи нюха Хитры нашли и поймали разбежавшихся лошадей. Втроем они сели верхом, взяли поводья оставшихся коней, я ехала за ними на бандитском мобиле. Оставив стадо у ближайшего села, мы вернулись на хутор. Селяне быстро найдут применение бесхозной живности.

Оливьер лишился нескольких своих частей, поэтому ужин пришлось готовить вручную. Лавронсо с Секирд вызвались пожарить мясо и нарезать овощи. После ужина холодильный короб Стрекозы доверху набили остатками провизии. Крупы тоже перекочевали в хранилища мобиля, а что не уместилось, выложили под кусты — пусть птицы порадуются.

Под неодобрительным взглядом Лавронсо я выпила ядреное зелье бодрости и второе — ночного зрения. Троица артефакторов заперла башню, включили все возможные охранные контуры и заклятья, и в сумерках мы покинули поляну, волоча за собой повозку с ящиками.

Мобиль с прицепом я еще не водила. Первые два поворота мне приходилось проезжать шагом, а Бейлир с Лавронсо выскакивали наружу и кричали мне, куда выворачивать, чтоб прицеп не врезался в дерево. Потом я приноровилась и на дорогу, которая шла на юг, к Боулесину, я выехала, уже вполне освоившись с удлиненной Стрекозой. Действительно, как и обещал Лавронсо, удалось разогнаться до той скорости, что была у Стрекозы до нашей встречи. Теперь мне казалось, что мы едва шевелимся. А ведь раньше я считала, что мы чуть ли не летим по тракту.

В расчетах сидений пришлось сделать поправку на ночь. Секирд спала на моем месте, прижимая к себе лисичку. Бейлир уступил свою лежанку Джанин. Лавронсо дремало на пассажирском сидении впереди на тот невероятный случай, если придется быстро меняться со мной местами. Вещами артефакторов забили проход в задней части Стрекозы, постелили сверху одеяло и положили Бейлира. Еще несколько тюков бросили в омовейной, на них полулежа, насколько позволяла длина в два локтя, устроились Алоис с Маврикием. В оставшихся проходах скукожились бандиты-механики.

На последней остановке, когда небо стало заливаться рассветной краской, я нацепила платье “сушеной старой девы”, седину и капор. Бейлира я будить не стала, нарисовала морщины и синяки под глазами как умела, и пересела на пассажирское сиденье, переключив управление на вторую пару рычагов. Лавронсо с ворчанием перелезло в водительское кресло и задремало. Я обещала разбудить, если покажутся стражи.

Утру мы обогнули Боулесин и с восходом подкатили к мастерским Халцедонов.

У нашего дварфо было вполне подходящее настроение, чтобы потребовать срочно сообщить главному: мы привезли очень важных персон, нужно срочно предоставить им охрану и сопроводить в городской квартал клана. Само оно намеревалось отправиться с ними и выбить повышенную плату за риск. “Меня совершенно не волнует, что они не знали про бандитов!” — заявило дварфо, пробуя аргументы на вкус. Когда от Халцедонов приехало две кареты, Лавронсо утащило с собой троих недобандитов: во-первых, как вещественные доказательства бандитских намерений, во-вторых, пусть Халцедоны им работу найдут. Я попробовала указать Лавронсо на некоторую несовместимость требований, но от меня отмахнулись.

Мы с артефакторами обменялись короткими словами прощания. Они — потому что еще спали. Я — потому что уже спала. Бейлира тоже пришлось разбудить, чтоб вытащить вещи. Но этот… эльф… уже через две минуты был свеж, как едва распустившаяся роза, и бодро помогал перегружать тюки, запрягать пару лошадей в повозку с ящиками и еще успевал поддакивать дварфам, мол, совершенно согласен, пора пускать мобили в города, хотя бы дуо и каретные.

Когда беспокойная компания отправилась восвояси, я разделась до нижней рубахи, с огромным удовольствием растянулась на освободившейся лежанке и завернулась в одеяло. Бейлир больше спать не собирался, он ушел разминаться с мечами. Дварфийские мастерские расположились в рабочих предместьях, и я ожидала вскорости наплыв благодарных зрительниц. Хотела сказать ему, чтоб не увлекался, не доводил местных парней до ревности. Хоть объявления о поимке в таких местах висят не дольше четверти часа, как и любые объявления — читать мало кто умеет, а бумага в хозяйстве пригодится — все же не стоит рисковать. Но ничего я сказать не успела, мысль додумывала уже во сне.

Разбудили меня в полдень. Я села, закутавшись в плотную шерсть, и когда дварфо перестало двоиться у меня в глазах, попросила повторить то, что оно только что сказало.

— Всё зелья твои! — волчало Лавронсо. — Выбило я из Халцедонов еще треть сверх оговоренного. Сейчас все на моем счету. Делить как?

— На пять частей-й-я-а-у, — не зевать у меня не получалось. — Поможешь Хитре рунный счет завести?

— Куда ж я денусь. Сейчас отправлюсь в дварфский банк с этой писулькой, — оно помахало красочным документом с магическими печатями, — и все обстряпаем. Тут недалеко. Как мобиль твой загоним к покраске, так и пойдем. Тебе твою долю как отдать?

Я окончательно проснулась.

— Придется с вами идти. На рунный счет без меня ничего не переведут. Ох, и Бейлиру нужно с нами. Не опасно нам с ним вдвоем показываться?

— Сейчас в бабу его оденем, и не опасно.

— Благодарю покорнейше, друзья, но сей день я намереваюсь провести в мужеском обличии, дабы возместить полные тоски и печали недели отрешенности от изысканной компании, — донеслось от входа.

— По бабам собирается, — перевело дварфо.

— Попрошу без гнуснейших инсинуаций! Я с негодованием отвергаю всяческую причастность к неуемному блудодейству и ценю постоянство от заката и до заката.

— По бабе в день, ага, — хмыкнули рядом. — Так что, кавалер, тебе прям монетами и принести?

— Я пойду с вами и встречу звенящий мешочек у выхода. Далее наши пути разойдутся. — Бейлир соизволил заглянуть внутрь. — Дорогая Цинтия, как долго мы остановимся в этом прекрасном городе? Ах, будь моя воля, я бы поселился здесь навсегда!

— Бейлир, ты эльф. Ты можешь прожить дольше, чем будет стоять этот город. — Я попыталась потянуться, но едва не уронила одеяло. — К тому же, ты пока не видел ничего, кроме окраины.

Тут сон слетел с меня окончательно. Сады небесные, мы же снова в Боулесине! Пресветлые духи, уберегите меня от ненужных встреч.

Я обратила внимание, что Хитра в человеческом виде и Секирд сидят напротив и кутаются в одно одеяло.