Цена твоей любви (СИ) - Дашкова Ольга. Страница 24
– Ты вообще знаешь кто такой сейчас Матвей Жаров?
– Нет, не особо.
– Правая рука Демидова, он его тесть, ты ведь знаешь, что он женат? А сам Демидов один из влиятельных людей города и области, под его контролем не только легальный бизнес, строительные фирмы и сети магазинов, там много что намешано.
– Да.
– Сейчас ты не так наивна, как несколько лет назад, и я надеюсь не поверишь его словам. Пусть он отец моего внука, тут уже ничего не поделать, но сделать тебе больно в очередной раз я не позволю.
Голос отца стал жестким, он до боли сжал мои плечи заставляя посмотреть в глаза.
– Я запрещаю, слышишь, запрещаю тебе с ним видеться и приучать Костю, из этого ничего не получится. Жаров никогда не разведется со своей женой, ему этого просто не позволят. Семейный бизнес и его секреты самые опасные, он очень продуманный и умный, знал, куда лезет и чью дочь брал в жены. Он там непросто рабочая лошадка, под его контролем самые теневые и нелегальные сделки Демидова.
– Но я не понимаю, при чем здесь все это?
– А притом что любая ваша связь поставит под удар Костю. У таких людей всегда надёжный тыл, но если есть слабина, на нее начинают давить. Вы уезжая завтра же.
– Но, папа.
– Никаких, но.
– Вы не часть семьи, с вами не будут считаться.
Давно не видела отца таким напряженным решительным.
– Я не могу уехать прямо сейчас, не все твои анализы готовы, нужно договориться и найти клинику в Европе, собрать бабулю.
– Регина ты снова думаешь не о том, Жаров опасный человек, его враги, а не найдутся зацепиться за любую возможность.
– Папа, ты паникуешь, сейчас нет беспредела, да и я ничего не обещала Матвею, он бы и не узнал никогда о сыне, не столкнись с ним в нашем дворе. Умалчиваю о том, что между нами с Матвеем что-то было, прячу глаза, отхожу в сторону.
– Он снова тебя соблазнил, да?
– Папа, ты говоришь словно я не несовершеннолетняя.
– А что тут происходит? У вас секретки? – Бабуля появляется вовремя, звенит бусами, обмахивается ярким веером.
– Ты была на свидании или у подружки в гостях?
– Какое свидание, о чем ты, не понимаю? Мы мило провели время с Ванессой, вспомнили молодость, выпили прекрасной вишневой настойки.
Алевтина Германовна кокетливо прячет глаза, поджимает ярко накрашенные губы, поправляет прическу.
– Папа решил, что нам пора уезжать.
– Как уезжать?
– Нам всем и тебе тоже.
– Я не могу уезжать, на следующей неделе у нас поход в театр.
– Ты слышал, у бабули театр, а у нас консультация у профессора, так что никто никуда пока не едет.
Лучше бы я тогда послушалась отца, но разве глупое сердце могло в этот момент переспорить разум? Нет.
24
– Все в порядке?
– Да, все хорошо. Матвей, чей это дом?
– Мой. Только мой и ничей больше, но теперь и твой, он наш.
– Ты так говоришь, будто есть мы.
– Разве нет?
Вздыхаю, отворачиваюсь, чтобы только не видеть испытывающий взгляд мужчины, но все равно чувствую его на себе. Костик кормит уток на небольшом пирсе, кидает в воду куски хлеба, смеется, смотрит в нашу сторону.
Он непосредственен в своих открытых детских эмоциях, что нельзя сказать обо мне. Слишком быстро он привык к Матвею, нет, папой не назвал, но тянется к нему. Они вообще неразлучны, словно наверстывают потерянное время.
Рука Жарова на моей талии, близость волнует, возбуждает, провоцирует.
– От тебя пахнет яблоками, я пропитался их ароматом насквозь.
Матвей ничего не делает, просто говорит, дыхание обжигает кожу, по спине бегут мурашки, облизываю губы.
– Не делай так, а то затащу в спальню и возьму снова. Только сын удерживает, чтоб я не сделал это прямо сейчас.
– Ты невыносимо испорчен.
– Такое только рядом с тобой.
Мы сбежали ото всех вчера утром, когда Матвей приехал, зашел в дом отца и коротко сказал, что у нас выходные, и мы уезжаем с ним за город. Кольцо, подаренное Сергеем, сняла еще несколько дней назад, не могла его носить, а отдать не получалось, он уехал в командировку.
Бабушка схватилась за сердце, отец молчал и ждал моего ответа, Костик не знал, как себя вести, Жаров не ждал, просто прошел в нашу с сыном спальню и начал закидывать в спортивную сумку те вещи, что попадались под руку.
– Регина, вспомни наш вчерашний разговор. Будь разумной женщиной.
Отец больше не кричал и не указывал Жарову на дверь, молчала даже бабуля, а я, опустив глаза, подчинилась Матвею. Забыв, кажется, все, что говорил отец. Хотела урвать хоть немного близости и узнать, как оно быть вместе.
Почему я никогда не думаю о себе, делаю лишь правильные вещи? Почему я не могу расслабиться хоть на день и почувствовать себя любимой и желанной?
Пусть это будет иллюзия, маленькая, мимолетная, но я хочу знать, каково это – быть семьей, быть вместе с ним. Костя всю дорогу не задавал вопросов, лишь смотрел с нескрываемым любопытством на Матвея, а вот тот, наоборот, расспрашивал сына обо всем.
Я открывала для себя заново того мужчину, в которого влюбилась семь лет назад, которого совершенно не знала. Он много шутил, взгляд задорного мальчишки таких же темно-синих глаз, как у Костика, убивал все сомнения.
Ехали долго, Матвей не говорил куда, но дом, скрытый от посторонних глаз в чаще леса на берегу озера, оказался небольшим с виду, но очень уютным и комфортным внутри.
Костик восторженно смотрел по сторонам, хотел все потрогать и везде залезть, задавал кучу вопросов. Из багажника выгрузили несколько пакетов с продуктами, я приготовила поздний завтрак. А после него отправились гулять по лесу.
Я гнала от себя все плохие мысли, улыбалась, глядя на то, как Матвей общается со своим сыном, как они быстро нашли общий язык и практически не отходят друг от друга.
А ночью сгорала и возрождалась вновь в объятиях своего мужчины, не думая о том, что нас ждет в будущем и будет ли оно.
– Мама, смотри, утята приплыли, они все маленькие и красивые.
– Сильно не закорми их.
– Он такой смышленый, спасибо тебе, – Матвей ведет по щеке носом, целует в висок, эта его нежность на грани порочного желания обезоруживает.
– Да, ты прав, он самый лучший, без него бы точно с ума сошла.
– Прости меня.
Молчу, поджимаю губы, ведь простить –значит принять все как есть, а я не могу. Не могу и не хочу делить Жарова с законной женой, не могу быть сама предательницей по отношению к Сергею, он не заслужил этого.
– Не простишь, знаю, и будешь права.
– Дело не в этом, Матвей.
В кармане джинсов зазвонил телефон, Жаров отошел в сторону, говорил короткими фразами, было заметно, как напряжена его спина, как расправлены широкие плечи, которые я царапала этой ночью, умирая от невероятного удовольствия.
– Нет, все, как договорились, все по плану. Меня нет в городе. Да, я знаю. Все под контролем. Нет, этого делать не надо. Просто ждем, Шамиль не должен знать, я сам.
Чем больше я наблюдала за этим мужчиной, тем чаще вспоминала слова отца. Жаров непросто бизнесмен, он опасен, так же как его окружение, так же как и дела, которые он ведет.
– Мама, а можно купаться?
– Нет, милый, думаю, не стоит.
– Почему не стоит? Хочешь на тот берег? Давай быстрее, снимай шорты и футболку, поплыли.
– Матвей, нет, что ты? Какое тот берег? Что ты делаешь?
Но Жаров на ходу снимал кроссовки, джинсы, те полетели в сторону вместе с футболкой, Костик запрыгал, начал сам раздеваться. Несколько широких шагов, и Матвей ныряет в воду, оборачивается к берегу, улыбается словно мальчишка.
– Костя, прыгай ко мне, я поймаю, прыгай.
– Мама, можно? Ведь можно, да?
Но мое согласие уже никому не нужно, он прыгает в воду, Матвей подхватывает его, Костя цепляется за шею, такой счастливый, они плывут вместе почти на середину озера.
Смотрю на них с замиранием сердца, полного счастья и тревоги.
Они потом еще долго сидели вдвоем у воды, о чем-то беседовали, смеялись, маленький и большой мужчина. После ужина Костя быстро заснул, Матвей все чаще уходил и разговаривал по телефону.