Темное разделение - Рейн Сара. Страница 72

Подумав, он взял телефон и набрал номер квартиры Симоны. С досадой он обнаружил, что ее нет дома, а объяснять все это автоответчику было бессмысленно. В конце концов, он просто оставил сообщение, что нашел довольно интересную информацию о доме в Блумсбери и мог бы рассказать ей о своей находке при встрече за бокалом вина.

Глава 32

Роз понимала, что было слишком по-детски, слишком мелодраматично оставлять эту ужасную надпись на фотографии Мортмэйна, но это принесло ей большое удовлетворение. Нужно ловить момент, а ей представилась возможность пробраться в глупую претенциозную галерею и психологически надломить Симону, и она не хотела ее упускать.

Она направилась в галерею Торн в свой ближайший выходной день, специально дождавшись предобеденных часов, когда улицы наполнены людьми и она могла пройти незамеченной. Она была уверена, что быстро сумеет превратиться в Рози, если это потребуется!

Она посмотрела алфавитный справочник, чтобы узнать точное расположение галереи, и потом нашла ее очень легко. Район оживленный, со множеством магазинов, небольших ресторанов и кофеен, и это было хорошо, поскольку никто не обращал на нее внимания. Дом оказался намного красивее, чем она ожидала: одно из элегантных зданий эпохи короля Георга, которые часто встречаются в аристократических районах Лондона. Он Дорого обошелся Анжелике Торн, но Роз было все равно, как маленькая шлюшка обзавелась деньгами!

Сама галерея полностью подтвердила ее ожидания: ничего собой не представляющие, но очень дорогие картины и фотографии с претензией на большое искусство. Но чего она не ждала, так это бурного всплеска эмоций, когда увидела Симону. Было уже около часа; Симона вышла из галереи и пошла по улице. На ней был длинный темный плащ спортивного покроя и яркий, янтарного цвета шарф на шее. В солнечном свете ее волосы отливали красной медью, она шла бодрым шагом, как будто жизнь улыбалась ей и она ждала только хорошего впереди.

Роз смотрела на нее из-под навеса магазина и почувствовала, как будто кто-то ударил ее кулаком в живот. Вот так бы выглядела Соня, если бы выросла. Вот в кого бы превратилась Соня. Снова на мгновение Соня оказалась с ней, в их уютном мирке, где они были одни, как это было, когда Соня была ребенком. Роз исполняла любую прихоть Сони в эти годы, научив ее всему, что знала, защищая ее от мира, который мог оказаться жестоким для нее, помогала ей делать упражнения для укрепления ног и спины — Соня никогда не смогла бы шагать так беспечно, как Симона.

Она вернулась в галерею Торн на следующий день, по дороге заходя в магазины, покупая то газету, то чашку чая, но не выпуская галерею из поля зрения. Огни горели в здании допоздна, и было уже семь часов, когда она поняла, что оттягивать уже нельзя. И затем Анжелика Торн — фигуру ее можно было безошибочно узнать любому, кто читал газеты и смотрел телевизор! — вышла, оставив уличную дверь незапертой. Роз успела заметить, что Анжелика разряжена, как проститутка с Пикадилли, но она только мельком взглянула на нее, поскольку сердце наполнилось неожиданной неприязнью. Значит ли это, что Симона в доме одна? Вполне вероятно. Анжелика поймала такси — никакого метро и автобусов для этойленивой мамзели! Роз быстро перешла улицу и вошла в галерею. Если кто-то еще там, то она скажет, что пришла посмотреть на картины — а разве галерея еще не открыта для публики в этом часу? И даже если Симона увидит ее, не страшно, поскольку они никогда не встречались.

Но все было тихо, и, подождав немного, Роз поднялась на второй этаж. Прямо на нее смотрела монохромная фотография Мортмэйна, и, что бы вы ни думали о Симоне Андерсон — Симоне Мэрриот, вы не могли не признать, что она очень точно передала атмосферу отчаяния и таинственности этого места.

Она ощущала присутствие Сони, пока искала в сумочке помаду и писала Дом убийстваи подпись — Соня. Это заставит сучку содрогнуться! Роз чувствовала очень тесную связь с Соней в этот момент, странно и глупо, конечно, — Соня была мертва, а сучка, убившая ее, спокойно разгуливала по Лондону, выстраивая карьеру, заводя друзей, зарабатывая деньги. Обида захлестнула ее всю — эта гарпия-убийца слишком долго жила безнаказанной. Возмездие, помнишь об этом? Ты должна взять жизнь за жизнь, как учит Библия, ясно и недвусмысленно, и расставить все точки над добавляя: можно взять око за око, и зуб за зуб, и руку за руку, если так. Роз выучила все это в доме своей тетки, и было приятно сознавать, что Ветхий Завет оправдывает тебя.

Ее план сводился к казни, абсолютно и полностью оправданной. Симона убила Соню, она совершила убийство, и люди, совершившие убийство, должны расстаться с жизнью.

Ты не можешь убить призрака, но ты и не убежишь от него.

Симона пыталась не думать о призраках во время поездки, результатами которой осталась довольна. Она нашла работающий ткацкий станок Аркрайта в отличном музее недалеко от Престона, и музейный сотрудник очень помог, позволив ей фотографировать его. Она оставалась там еще пару дней, посетила небольшой паб, и сотрудник музея пригласил ее на ужин на следующий вечер.

Наутро она отправилась назад через центральные графства Великобритании, выбрав другую дорогу: вдоль автострады посверкивали железные крыши старых литейных цехов. Потом пошел сильный дождь, тусклая коричневатая дымка рассеялась повсюду, и у Симоны возникло ощущение, что она идет по манчестерской галерее Лоури.

Дождь, серый цвет и чувство механического труда — с восьми до пяти, чувство, что ты часть огромной машины, работающей без устали…

Повинуясь внутреннему побуждению, она выехала на развязку в Сток-он-Трент: иногда эту местность называли городом гончаров — это была родина хорошей керамики и фарфора — Веджвуд, Ройал-Даултон и Минтон, — но также и родина «Анны из пяти городов» [29]. Она бродила здесь почти до вечера и сделала несколько бесподобных кадров старых печей и градирен.

«Оттягиваешь время возвращения домой? — раздался коварный голос рассудка. — Ведь когда ты вернешься в галерею Торн, то придется снова гадать, кто оставил послание на фотографии Мортмэйна». — «Нет, конечно». — «Лгунья, — сказал внутренний голос — Ты знаешь, что тебе придется делать, когда вернешься домой». — «Я не слушаю», — ответила Симона.

Она вернулась в Лондон ранним вечером и направила машину прямо к галерее. На улице припарковаться было негде, но в удачный вечер можно найти местечко на узкой боковой улочке неподалеку. Симоне повезло, она взяла камеры, экспонометры, лампы и штативы, отворила уличную дверь, не забыв отключить сигнализацию, вошла и заперла за собой дверь.

На се голосовой почте было сообщение от Гарри Фитцглена. Симона и позабыла уже, какой приятный у него голос. Он звонил ей, чтобы сообщить, что нашел довольно интригующую информацию о предыдущем владельце Блумсбери. Ему показалось, что ей будет интересно: могут ли они встретиться, выпить и поговорить?

Не было причины не отвечать на этот звонок, обычный деловой разговор. Симона по-прежнему была увлечена идеей о выставке, посвященной прошлому дома в Блумсбери, это понравилось бы потенциальным покупателям и могло быть хорошей темой для разговоров со случайными посетителями. Она записала номер Гарри, решив позвонить ему утром. Так приятно было вернуться в город и первым делом услышать его приглашение.

Она медленно пошла по лестнице. Что теперь? Просто оставить здесь свои вещи и поехать домой? Завтра многое предстоит сделать — ей не терпелось увидеть, как получились снимки ткацкого станка. Нужно поехать домой, поесть и рано лечь спать. «Глупости, — сказал внутренний голос — Ты знаешь, что будешь делать. Почему ты еще не начала?» Симона нахмурилась, а затем пошла через главную галерею в заднюю часть здания.

В Блумсбери была большая квадратная кухня, которая располагалась чуть ниже уровня первого этажа, так что и в солнечный день там было темновато. Осенними вечерами там было по-настоящему темно. Из нее шесть узких ступенек вели в старую кладовку, которую Симона использовала как темную комнату для печати фотографий. Это было прохладное удлиненное помещение, без окон, с каменным полом и голыми стенами. В глубине находилась старая глубокая сточная труба, вдоль стен располагались широкие мраморные полки, где, возможно, хранились прежде молоко и сыр. Там было достаточно места для увеличителя и резака, которые Симона использовала для выравнивания печатных снимков, и места для стоп-ванны и ванночек для фиксажа и проявителя. Там уже была установлена электропроводка, сейчас не в лучшем состоянии, но служившая источником энергии и света. Эта темная комната была сделана как на заказ.