Темное разделение - Рейн Сара. Страница 77

— У него здесь есть комната, — сказала женщина неохотно. — Но он бывает здесь не часто. Обычно он в Лондоне.

— Сейчас он не в Лондоне. Он уехал сюда уже неделю назад.

Мужчина посмотрел на женщину и пожал плечами.

— Он забрал своих артистов и ездит с ними по городам вот уже две недели, — сказал он.

— В Лондоне стало слишком жарко?

— Мы не знаем. Он приехал сюда две или три ночи назад и говорил о поездке по окрестным городам. Все по делам. По его делам. Многие таверны хорошо платят за шоу.

Многие таверны хорошо платят.

Эта часть Англии — настоящий лабиринт, паучья сеть маленьких деревень и сел, и, несмотря на то что, как указал Флой, я провела здесь детство, я знаю, что очень трудно будет найти Данси в любом из этих мест.

— Трудно, но не невозможно, — сказал Флой. И затем, нахмурившись, прибавил: — Шарлотта, может, ты останешься в гостинице, пока я буду искать?

Но мы наняли лошадь и повозку в постоянное пользование — это единственный вид транспорта в этой области — и начали упрямо искать его от деревни к деревне. Я думаю, мальчик, управляющий повозкой, счел нас безумными или одержимыми, но Флой платит ему хорошо, и он не задает вопросов. Мы возвращаемся в гостиницу каждый вечер, обедаем в маленькой кофейне и падаем от изнеможения.

Флой не знает усталости. Иногда я начинала плакать от усталости или от отчаяния, а он был бесконечно терпелив. Мы вовлечены в странную охоту, и ближе к концу она обретала черты кошмара — такого кошмарного сна, когда ты безрассудно скачешь по бескрайним незнакомым полям, но не можешь поймать невидимую добычу.

Но наша добыча не была вовсе невидимой: в деревнях, куда Данси привозил своих артистов, он оставил грязный след. Да, они видели шоу, говорили нам люди на милом, мелодичном местном наречии. Грустно, что в шоу выступали эти бедные создания — это нельзя назвать настоящим представлением, но у нас почти нечем развлечься, а это ведь хоть какая-то перемена? Дети и другие. И в конце были прекрасные певицы. Хорошо, когда слышишь хорошее пение.

Сейчас десять часов вечера третьего дня, и мы пообедали в гостинице; подавали вкусную баранину и яблочный пудинг с напитком из сидра и молока, и завтра мы поедем в район Макинлета: там много деревень, расположенных близко друг к другу. Кажется, туда Данси отправился со своим шоу. Они дадут два представления в одном из старых сараев, используемых бродячими артистами, а теперь там выступает местный хор и даются детские концерты, и Флой думает, что там наконец мы найдем Данси. Деревни находятся несколько южнее, чем мы ожидали, но Флой, изучив карту, сказал, что путь не очень длинен. Около двадцати километров.

Я проехала бы и в тысячу раз больше. Я пошла бы босая по воде и в бурю и вскарабкаюсь на мильтоновские железные стены охваченных огнем Злых Щелей [31], чтобы только найти Виолу и Соррел.

Ехать пришлось довольно долго, но Роз проехала бы и тысячу километров, чтобы только свершить возмездие над тварью, которая убила Соню.

Но она не привыкла ездить на такие большие расстояния, а еще она беспокоилась о том, правильно ли сделала укол хлорпромазина. Что, если Симона освободится от пластиковых жгутов на запястьях и лодыжках?

Но Рози подгоняла ее, и путешествие завершилось без проблем, пока беспомощная Симона лежала в полуобмороке на заднем сиденье. Роз поняла, что глупо было паниковать: разве можно было не доверять себе, она ведь столько лет в больнице делала уколы и никогда не ошибалась с дозой! Что же касается всего остального, то теперь, когда пришло время, ее проворство и хитрость сослужили ей хорошую службу.

Сегодняшнему дню предшествовало тщательное планирование и составление самого подробного распорядка дня. Роз долго следила за Симоной, прекрасно узнала ее образ жизни и решила, что лучше всего подойдет вечер пятницы. Пятница. Ее сердце нервно колотилось от напряжения при мысли, что она близка к цели. Пятница.

Поскольку сестра Раффан не могла без предварительного уведомления покинуть свое рабочее место, то в начале недели Роз попросила дать ей четыре выходных начиная с ночной смены в четверг. Она посетовала, что слишком поздно объявляет об этом, но в семье возникли некоторые проблемы, сказала она грустно. Она попытается вернуться через два-три дня, так что сможет приступить к работе уже в понедельник утром. С этим не возникло затруднений, потому что она редко отгуливала полный отпуск, и координатор работы сестер был счастлив пойти ей навстречу, а другие операционные сестры смогли заместить ее, пока она отсутствовала. Такая сознательная, добрая, надежная сестра Раффан. Никакой частной жизни; конечно, интересно, что она делает в свободное время, как у нее дела с сексом…

И вот — подумать только! — когда все было устроено, эта сучка от искусства, Симона, вдруг исчезла! Ее машины не было на парковке у дверей дома, и сама квартира была пустой и тихой — Роз проверяла каждый вечер. Это вызывало беспокойство, и Роз позвонила в галерею Торн, спросив Симону.

Анжелика Торн, надменная кошка, взяла трубку. Она сказала, что Симона сейчас отсутствует, ее нет в Лондоне.

Уехала! Нет в Лондоне! Все истории преступных замыслов — реальных или выдуманных — говорят, что преступник упускает в своем плане только маленькую деталь — Роз всегда с улыбкой думала об этом, потому что была уверена, что сможет предсказать любую возможность. Теперь казалось, что она ошибалась.

Анжелика спросила, что передать Симоне, и Роз была к этому готова. Она сказала, что звонит по поводу посещения дантиста. Они перепугали даты и теперь пытаются назначить новое посещение. Она когда-то видела этот эпизод в кино и теперь с удовольствием использовала сама. Она сказала, что ей лучше поговорить прямо с мисс Мэрриот. Не знает ли Анжелика, когда она вернется?

Она ждала, и сердце ее колотилось от нервного напряжения, но Анжелика ничего не заподозрила. Холодным тоном женщины, знающей себе цену, она ответила, что Симона вернется в пятницу — еще до наступления вечера, но галерея будет уже закрыта. Но она может оставить записку на столе Симоны, если нужно.

— Одну минуточку… — Роз притворилась, что размышляет. — Нет, лучше не беспокоить вас, я брошу ей записку в почтовый ящик. Спасибо огромное.

Пятница. Симона должна вернуться в пятницу. Она заедет в галерею, после чего отправится домой. Прекрасно. План даже не нужно менять.

Роз спокойно отработала свою смену в четверг вечером — две обычные гастроскопии по графику и одно срочное удаление аппендицита мальчику, привезенному сразу после ланча. Ничего особенного. Она покинула больницу около семи и поехала домой. Ей нужно было собрать сумку и отменить доставку молока на время уикенда. Она не хотела вернуться и первым делом увидеть у дверей ряд бутылок с прокисшим молоком.

Когда Роз вернулась в больницу Святого Луки после смерти Сони, большинство сестер, которых она знала, уволились или уехали, но координатор сестринской службы был так рад принять кого-то с опытом, что встретил Роз с распростертыми объятиями и позволил ей записаться на курсы усовершенствования, прежде чем приступить к работе в операционной. Легко было вернуться к прежней жизни: съемщики оставили дом ее тетки, и теперь, когда у нее появился стабильный доход, она приобрела машину, которую так давно обещала себе купить, и записалась на курсы вождения. Никто особо не спрашивал о том, что она делала все эти годы, и было легко создать туманный образ больных стареющих родителей, которые нуждались в ее помощи эти несколько лет. Такая ситуация легко вписывалась в образ Роз.

Жизнь шла по кругу, в любом случае. Ей думалось, что она неизбежно должна была вернуться в больницу Святого Луки, точно так же, как она возвращалась в Мортмэйн и Западную Эферну; все дороги приводят тебя обратно, все они ведут к позорному бездушному работному дому, чье мрачное отчаяние и горькие тягостные воспоминания Роз впитала еще ребенком.