Твоя на одну ночь (СИ) - Иконникова Ольга. Страница 28

Уже вечером, когда мадам Ришар принесла мне чашку теплого молока, она высказала догадку:

– Должно быть, у сюзерена господина Дюваля нет других детей. Иначе с чего бы ему так стараться найти сына какой-то торговки?

– Возможно, что так, – согласилась я, – но думаю, нам не следует это обсуждать. Если бы барон хотел рассказать нам всю историю целиком, он сделал бы это сам.

Мы настаивали, чтобы Дюваль пробыл в замке хотя бы неделю – рана его заживала быстро, но по вечерам его еще мучили головокружения, – но он отправился в путь уже через два дня. Признаться, втайне я была этому рада.

Он купил лошадь в ближайшей деревне и поначалу был намерен вернуться в Монрей, чтобы разобраться со своими обидчиками. И только слова мадам Ришар о том, что известия, которые он должен доставить своему господину, важнее этой мести, побудили его поехать в другую сторону.

Мы проводили его до самых ворот замка, и он раскланялся с нами с большой приязнью, еще раз поблагодарив нас за помощь и приют. Он уехал, но весь этот день я еще вспоминала свою давнюю поездку в Монрей, а ночью проснулась от приснившегося кошмара.

И наутро я встала с постели, запретив себе всяческие мысли о прошлом. Мне некогда было предаваться воспоминаниям. Мне нужно было думать о мануфактуре.

Как я и думала, все деревенские пряхи и ткачи, даже те, которые не работали на мануфактуре, а занимались производством в домашних условиях, согласились подождать с оплатой пару месяцев. Правда, в обмен нам пришлось дать обязательство, что мы не станем пока требовать с них уплаты налогов. Но для пополнения герцогской и королевской казны были еще торговцы и другие ремесленники – гончары, сыроделы, пивовары.

Теперь у нас было два направления деятельности. Для пошива нижнего солдатского белья требовалось простое полотно без каких бы то ни было изысков, и производить его могли даже не самые умелые работники. Мы наняли для этих целей всех, кого смогли. А местные крестьяне получили наказ по весне засеять льном все свободные площади.

Перед отъездом из Луизаны я поговорила с интендантом Кибаром, и он заверил меня, что если ткань будет крепкой, то никаких претензий с его стороны к ее неровному цвету или некоторым шероховатостям из-за нитей разной толщины у него не будет. Насколько я поняла, за дополнительную плату он будет согласен закрыть глаза и на куда большие недостатки, но злоупотреблять этим мы не хотели. Простые солдаты не должны были испытывать неудобства из-за того, что их начальники были не вполне честны.

Этим направлением заправляла Фифи – она с раннего утра до позднего вечера моталась по округе с толстенной канцелярской книгой, записывая, кто и сколько сдал нам ниток и тканей.

За более изящные товары отвечал месье Понсон. Мы уже построили второе здание, где и разместили прялки и станки новых моделей, позволявшие получить лён самого отменного качества.

В столице Мелани увидела, сколь дорого продаются тонкие льняные скатерти с вышивкой и кружевами, и наш управляющий сразу же ухватился за эту идею. Для расширения производства дамских платьев и мужских рубашек нам не хватало хороших портних, а вот раскраивать скатерти и салфетки и обшивать их кружевом могли многие деревенские девушки.

Поэтому на ближайшую ярмарку в столицу соседней провинции Азарон мы отправились со своим новым товаром. Нам нужны были деньги для покрытия текущих расходов. Запасы продовольствия в замке стремительно таяли, и требовалось их хоть немного пополнить. К тому же, мы до сих пор не купили новый экипаж, и на ярмарку снова отправились в почтовой карете.

Именно поэтому я не завернула в родное имение – не хотела ранить тонкие чувства тетушки Жозефины, которая пришла бы в ужас, узнай, что я лишилась собственных лошадей.

Через две недели мы должны были отвезти первую партию льняной ткани в Шератон – именно туда приедет за ней интендант Кибар. И показываться там в наемном экипаже я не хотела. Мне нужны были деньги на расширение нашего дела, и чтобы получить их в банке или у ростовщиков, требовалось произвести на них хорошее впечатление.

Азарон поразил нас невообразимым шумом. Где бы мы ни проезжали, повсюду слышались крики торговцев, зазывавших покупателей в свои магазины и питейные заведения. «Лучшие восточные сладости»! «Самые изящные драгоценности!» «Крепчайшее вино отменной выдержки!»

А ведь ярмарка еще даже не началась.

Мы с трудом разместились в гостинице среднего уровня. Месье Понсон пошел на площадь, чтобы проконтролировать установку палатки (единственной на сей раз, поскольку дешевого товара мы сюда не привезли).

А я отправилась в банк, чтобы выяснить, под какой процент выдаются сейчас займы. И сразу же поняла, насколько непросто будет нам ее получить.

– Разумеется, сударыня, мы с радостью предоставим вам заём, – начало разговора со служащим не предвещали ничего дурного. – И поверьте, наш процент – один из самых низких в Эльзарии. Но конкретные условия я предпочел бы обсудить с вашим мужем или отцом. Ах, вы – вдова, и сами занимаетесь доставшейся вам от супруга мануфактурой? Боюсь, мы не выдаем займы на большие суммы женщинам. Даже под более высокий процент. Разве что под залог драгоценностей.

Но драгоценностей на такую сумму у меня не было. Их Трези распродал еще до того, как женился на мне.

Я посетила все три банка, что были в Азароне, и везде услышала примерно одинаковый ответ.

После третьей беседы я вышла на улицу и издала гневный рык, совсем не подобающий даме моего статуса. Кое-кто из прохожих посмотрел на меня с удивлением, но я даже не смутилась.

Да, я не собиралась брать заем именно в Азароне, но не сомневалась, что и в Шератоне мне скажут то же самое.

– О, ваша светлость! – услышала я вдруг мужской голос. – Быть может, я могу вам чем-нибудь помочь?

Я подняла взгляд. Лицо мужчины, снявшего широкополую шляпу с пером, показалось мне знакомым. Но я была в столь расстроенных чувствах, что не сразу сообразила, кто он такой.

Ах, да, маркиз Намюр! Не могу сказать, что ответила на его приветствие с удовольствием.

Не понимаю, как он сумел узнать в весьма скромно одетой женщине герцогиню де Трези? Да даже если и узнал, то должен был пройти мимо. Это – элементарные правила приличия, разве не так?

– Что привело вас в наш город, ваша светлость? – он словно и не заметил моего раздражения. – Но в любом случае я рад этой встрече.

Я пробормотала что-то в ответ, надеясь, что у него хватит такта откланяться. Но он продолжал стоять рядом.

– Простите мне мою бесцеремонность, ваша светлость, но я еще в столице хотел сделать вам деловое предложение, и только ваш быстрый отъезд этому помешал.

Он что, издевался? Да как он смеет заводить со мной разговор о делах?

Я вскинула голову и осадила его гневным взглядом. Но он в ответ только улыбнулся еще шире.

– Быть может, вы не откажетесь выпить чашечку чая в ближайшей чайной? На улице вести подобные разговоры не слишком удобно.

От чайной я отказалась. Не была уверена, что это прилично – сидеть за столиком тет-а-тет с почти незнакомым мне мужчиной.

Но он настаивал на разговоре, и мы пошли по набережной вдоль красивого озера. Здесь гуляло много народа, и я чувствовала себя гораздо спокойнее.

– Я хотел поговорить о вашей мануфактуре, ваша светлость, – огорошил он меня с первых же слов.

– О мануфактуре? – я даже остановилась от неожиданности.

Где-то в глубине шевельнулось уязвленное самолюбие. Разве не должен был он сделать мне хотя бы пару комплиментов? Как я прекрасно выгляжу, и как он счастлив, что снова может засвидетельствовать мне свое почтение.

Вслед за самолюбием проснулось беспокойство. Какое отношение он может иметь к моей мануфактуре? Я так волновалась из-за нашей первой поставки, что, думая, как всё пройдет, порой не спала ночами. А если наш товар забракуют? А если потребуют дополнительную мзду? Кто знает, как оно там принято?

Он, должно быть, заметил тревогу в моем взгляде, потому что поспешил меня успокоить: