Краски - Ковезин Павел. Страница 23

Хейк звонко рассмеялся.

– Ну, умник, тогда сам скажи, что такое квинтэссенция.

– Забей. Продолжаем. Яблоко.

Вилли хотел было возразить, но тут в квартиру вошел Лоренц. Хейк и Вилли испуганно переглянулись. Они резко встали и поприветствовали старшего по званию. Райнер Лоренц был старше всего на три года, но при каждом его появлении у обермейстеров волосы на голове шевелились, а сердце так и норовило упасть в пятки. Особенно сейчас, вдруг их начальник следил за ними, и знает, что перед тем как добраться до квартиры, они заехали в «Subway». Ведь труп никуда уже не убежит, а время как раз для завтрака. Если Лоренц в свои годы уже добился высокого звания, то Хейку и Вилли из-за своей тупости и лени, похоже, так и суждено было остаться внизу этой пищевой цепочки до конца жизни.

Но Лоренц лишь отмахнулся от них, давая понять, чтобы они сели обратно.

– Ну что тут у вас, сыщики? – саркастически спросил он, надев медицинские перчатки.

– Труп, – в один голос ответили Хейк и Вилли.

– И без вас вижу, идиоты. Экспертов уже вызвали?

– Да.

Лоренц наклонился к мужчине и приложил два пальца к его шее. Через пару секунд он с выпученными глазами повернулся к обермейстерам.

– Я прошу прощения, – могильным голосом сказал Лоренц, – а вы пульс у него проверяли?

Хейк и Вилли посмотрели друг на друга, словно вспомнив что-то важное.

– …Пульс? – тихо спросил Вилли.

И в этот момент Лоренц взорвался.

– Да! Пульс! Ёбаный пульс у этого ёбаного трупа! – он с размаху ударил по столу так, что кружка с водой опрокинулась, а обермейстеры в ужасе содрогнулись.

– Нам сказали – убийство, мы и приехали на убийство. Откуда мы знали, что он живо… – затараторил Хейк, пытаясь оправдаться, но поймал разъяренный взгляд Райнера и заткнулся.

– Скорой, я так понимаю, тоже не будет?!

– Ну, труповозка уже едет.

– Это вам надо труповозку вызывать! – Лоренц достал телефон и набрал номер скорой. – Грёбаные бараны.

Через десять минут, наполненных криками и обвинениями, Лоренц наконец пришёл в себя, тяжело вздохнул и облокотился на стол.

– Значит так, – он достал из сумки папку и кинул на стол, – вот вам новое дело. Беглый псих. Не сможете поймать, считайте, что уволены.

Хейк полистал первые страницы.

– О, так мы его знаем, он у нас проходил по делу об убийстве, – сказал он и передал папку Вилли.

– Точно, – подтвердил тот, – он ещё на Джонни Деппа чем-то похож. Помню его.

– Как же вы меня задолбали, – словно мыслил вслух Лоренц. – Короче. У вас есть трое суток. Чтобы к понедельнику он сидел либо в камере, либо в психушке. Вы меня поняли?

Обермейстеры послушно кивнули.

У Лоренца зазвонил телефон, и он молниеносно взял трубку.

– Да, герр Рихтер, всё в порядке. Поймают. Конечно, поймают, даже не переживайте.

Через минуту он сбросил звонок и посмотрел на Хейка и Вилли.

– Господи, за что мне такие идиоты попались. Чтобы к вам так когда-нибудь отнеслись, как вы к этому мужчине, – сказал он, кивнув на человека на полу, а после вышел из кухни.

– Доедай свой хот-дог и пошли.

Они стояли у входа в психиатрическую лечебницу. Клиника Герлингер располагалась в районе Букко – между огромными пустыми полями и густозаселённым районом. Её внешний вид оставлял желать лучшего – о фасаде не заботились ни местные власти, ни персонал. От внешнего мира клинику отделял лишь невысокий забор, перелезть через который при должной мотивации смог бы кто угодно.

– Не спеши, всё успеем, – ответил Вилли, вытирая с губ соус.

– Господи, ну сколько можно жрать?

Толстяк бросил недовольный взгляд на напарника. Вилли знал, что Хейк в курсе причин проблем с его лишним весом, но всё равно не упустил момент ему об этом напомнить. В детстве мать Вилли, в отличие от других родителей, не запрещала ему питаться в фастфудах, и более того, сама не упускала возможности съесть что-нибудь вредное и жирное. После развода она стала есть больше. Есть и заливать горе алкоголем. Её пагубная привычка отразилась и на ребенке, который уже к пятнадцати годам был в два раза крупнее сверстников. Прошло уже много лет, Вилли живёт один, но мать продолжает приносить ему коробки конфет или какую-нибудь выпечку, когда приходит в гости.

– Пойдём, – бросил Вилли и направился в сторону клиники.

На входе их встретил Джерт – директор лечебницы. На вид ему было уже под пятьдесят. Он жестом пригласил двух полицейских внутрь и вкратце описал суть дела.

– Вчера из этой клиники сбежал один из пациентов. Йохан Мориц. Ему двадцать три года, попал сюда после обвинения в убийстве, – рассказывал Джерт, блуждая вместе с Дрекслером и Классеном по лабиринтам клиники, словно был их экскурсионным гидом. – Склонный к агрессии, диагноз – посттравматическое стрессовое расстройство.

– Как же ему удалось сбежать? – перебил его Хейк.

– Он где-то достал ключ от холла. Вероятно, украл у одной из медсестер – в это время дежурила Рокси Леманн. Она клянётся, что ничего не знает, но на днях среди пациентов случилась драка. Скорее всего, Мориц в этой неразберихе украл ключ.

– Хм… – Хейк заметно улыбнулся, – Вилли, ты бы тоже хотел посмотреть на то, как дерутся психи? – чуть тише спросил он.

Однако, Джерт услышал, бросил на них презрительный взгляд и остановился перед дверью.

– Это кабинет доктора Майера. Йохан был его пациентом. Можете побеседовать.

Хейк и Вилли зашли в кабинет. Белые стены и диванчики, цветы на подоконнике – всё располагало к расслабленному разговору, в котором можно свалить свои проблемы на кого-нибудь другого.

Доктор Майер поправил очки и представился.

– Итак, господа, что бы вы хотели узнать? – спросил Майер, присаживаясь на диван и приглашая собеседников.

– Ну-у-у-у, – протянул Вилли, – всю суть мы уже узнали от Джерта. Расскажите о Йохане – что он из себя представлял, опасен ли, как себя вёл, пока находился здесь.

– Его состояние расценивалось как стабильное, – монотонным голосом сказал психиатр, – дело в том, что Мориц видит мир несколько иначе. У него порой случаются приступы, и он начинает видеть мир, как одно большое разноцветное пятно.

– В смысле? – спросил Хейк. – Как в мультиках, что ли? Там когда…

– Да-да, – перебил его Майер. – Похожим образом.

– Ну, и… часто у него случались эти приступы?

– Последнее время всё чаще. Он пытался это скрывать, но нападения на пациентов, угрозы, перевернутые столы – всё это слишком заметно и не случайно.

– Интересно… – констатировал Хейк, посмотрев на Вилли, ожидая какой-нибудь поддержки, словно просил его задать следующий вопрос.

– Вы, может, чаю хотите? – оживился Майер. – Или кофе? У меня есть печенье.

– Да нет, спасибо, мы сегодня уже позавтракали, – Хейк, улыбнувшись, посмотрел на напарника, – да, Вилли?

Майер увидел в этом прекрасную возможность сменить тему, чтобы не дойти до обвинений от двух тупых полицейских в том, что из клиники сбежал его пациент.

– А что такое? – спросил он, – у вас какие-то проблемы… ну… с едой?

Вилли заметно занервничал и заёрзал на месте.

– Ну, не то чтобы…

– Он за сегодня ест уже третий хот-дог, – решив подколоть друга, сказал Хейк, – и это не считая полноценного завтрака в «Subway».

– Интересно. Я правильно понимаю, что вы не можете победить в себе желание постоянно есть?

– Да, – тихо сказал Вилли, покраснев от смущения, – это так.

– А вы никогда не думали о причинах такого своего поведения?

Быть может, стресс, учитывая вашу работу? Или всё гораздо глубже? Может, причина в вашем детстве? Расскажите о себе, Вилли.

– Стоп, стоп, стоп, – запротестовал Хейк, – мы разве не о Морице разговариваем?

Он был явно умнее своего напарника и почти раскусил трюк Майера.

– О нём я вам уже всё рассказал, остальное можете узнать от фрау Леманн. Ну так что, Вилли?

– Мои родители развелись, когда мне было двенадцать…