Мой эльфийский муж (СИ) - Дарова Мара. Страница 52

Из дневника Лимирты узнала, что сирены, как раса, вымерли не просто так. Они еще во времена становления миров пришли из мира-побратима, а жить здесь им позволял как раз магический кристалл, то самое Сердце моря, которое они забрали с родины, и которое могло перехватывать часть утекающей туда специфической магии. На этой магии и зиждился весь их подводный город, само их существование. Когда же они, ради спасения обоих миров, отдали камень супругу Лимирты, вся их цивилизация рухнула, а сами они впали в некое сонное состояние медленного вымирания. Именно сирены, отравленные избытком магии, проведшие на дне морском ни одно столетие, стали теми самыми монстрами, что напали на нас в Нгави… Ужасный и бесславный конец некогда прекрасной и могущественной расы!

Именно там, где по сведениям дневника Лимирты, когда-то располагался подводный город сирен, впоследствии намыло что-то вроде отмели, на которой и появились раковины со ставшим знаменитым на весь мир нгавийским жемчугом. Сейчас мне нравилось думать что-то поэтичное об этих морских сокровищах, например, что каждая жемчужина — это осколочек души одного из представителя рода сирен, их прекрасный отпечаток, призванный вечно радовать своей красотой.

Именно там, в морском городе этой расы, грань между мирами по мнению Лимирты была особенно тонка. Именно там она собиралась сотворить заклинание, которое должно было пробить брешь в заклятье ковена, чтобы лишняя магия покинула наш мир и ушла в тот, для которого предназначалась. Потому я рискнула предположить, что и погибла Лимирта вместе со своими супругами где-то тут и тут же схоронила Сердце моря. Возможно, его и не нашли после случившегося именно потому, что искали на суше, а не в море.

Нгавийские ловцы жаловались: не могут добывать жемчуг, потому что малейшее применение магии привлекает морских монстров. А без колдовства нырять на глубину не будешь — задохнешься. Скорее всего, переполнившись, Сердце моря и пробудило ставших чудовищами сирен выбросами чужеродной магии, а сила этого мира, словно пища, привлекала их. Это значило, что искать заветный артефакт нам предстояло вручную.

Не имела ни малейшего представления, как стану это делать. Но в дневнике Лимирты говорилось: “Переродившаяся я, оказавшись рядом с Сердцем моря сразу его почувствует и сумеет усмирить. Таким я его создала”. Звучало немного самонадеянно, но сейчас, стоя на носу несущегося по волнам корабля, была убеждена, что это чистая правда.

— Нессия, кажется к нам движется эльфийский корабль. Боевой, магическая защита по всем бортам, — сообщил подошедший ко мне капитан нашего судна, хмуря брови.

Он, как и все члены команды, тактично делали вид, что понятия не имеют, кто я такая, и обращались ко мне как к любой магичке — нессия. Вот так просто, будто добывать тайком нгавийский жемчуг и контрабандой везти его в Внарги собирается какая-то неизвестная ведьма, а не сама ментерия.

Взяла из рук капитана подзорную трубу и взглянула в направлении, которое он указал. Внушительное судно, мощное, крепкое, оснащенное солидным комплектом пушек, опутанное поглощающими воздействия плетениями, ничуть не скрываясь, двигалось прямо на нас.

— Что им надо? — удивилась я, опуская подзорную трубу.

— Да то же, что и во Внарги тому метателю ножей… — проговорил сквозь зубы стоявший рядом Лиманарил. — Теперь понятно, кто его подослал…

— Допустим, — нахмурилась я, прикидывая, что делать дальше, как отбиться от эльфов, особенно с учетом того, что мы были совсем близко к месту сбора жемчуга, а в этом месте всплески магической энергии крайне не желательны. — Но откуда они узнали, что мы будет именно тут и именно сейчас? Не случайно же они на нас наткнулись?

— Вот и мне очень интересно, кто посвятил их в наши планы! — рявкнул инкуб, молниеносно рванул к Теодосалю и схватил его, заламывая моему эльфу руку.

— Не надо, — тот не сопротивлялся, покорно и, — великие стихии! — повинно опустив белокурую голову. — Сам все скажу. Я не знал, что Владычица использует переданную мной информацию так. Однако, это я раскрыл наши планы, это из-за меня боевой корабль здесь.

Я онемела, не зная, что и сказать. Мой жених, тот, кому доверяла, кого так нежно полюбила — предатель? Растерянность и нежелание верить в услышанное оглушили, заставили замереть.

— Сделал это не по своей воле, — продолжал Теодосаль, руку которого уже отпустил Лим, выпрямляясь. — Владычица эльфов связала меня клятвой верности и заставила шпионить.

Секунда, две, три тишины. Я молчала, глядя в полные искреннего сожаления глаза эльфа и не знала, что ответить на это признание. Показалось, что Тео хотел что-то еще добавить, но не успел. Вместо слов с его губ сорвался крик неистовой боли. Эльф выгнулся, а потом упал на колени, заскреб ногтями по палубным доскам.

— Идиот остроухий! — выпалил Лиманарил и рванул к моему жениху.

Немедля, инкуб ощупал эльфа, вытащил из голенища высокого сапога кинжал и распорол на Тео рукав рубахи, а потом разрезал ее и на груди. Наверное, если бы эльф не корчился от боли, он бы воспрепятствовал такому прилюдному обнажению, особенно если учесть, что поглазеть, собралась добрая половина команды.

Нас обступили, начали перешептываться за спиной. Но эти шепотки меня не волновали. Я, как завороженная глядела на руку моего эльфа, на то, как его вены начинают наполняться сперва оранжевым, а потом алым, просвечивая сквозь кожу причудливым плетением, как этот огонь поднимается от запястья к груди, ползет все выше, к скуле, туда, где у мочки уха загорелся прежде невидимый маяк клятвенного клейма.

Моментально я поняла, что происходит. Теодосаль нарушил клятву признавшись мне в ее существовании. Мой эльф, по-видимому, ненавидел себя за то, что был невольным шпионом, а сейчас, осознав весь масштаб нанесенного его сообщениями ущерба и вовсе решил, что должен поплатиться за содеянное жизнью. Как еще объяснить его прямое признание? Он ведь наверняка знал, что за раскрытием тайны последует смерть! Проклятая клятва прямо сейчас, на моих глазах убивала Теодосаля!

— Лим, феромоны! — бросила я, падая на колени рядом с эльфом, вцепилась мертвой хваткой в его плечо, стремясь не позволить начавшей разливаться по телу огненной волне достичь клятвенного клейма.

Знала, если этот огонь доберется до места клеймения, он моментально выжжет Тео, превратив в пепел, точно так, как огненные заклинания уничтожали монстров. От понимания того, что мой зеленоглазый эльф может превратиться в пепел и развеяться прямо у меня в руках, внутри все сжалось, внутренности скрутило, завязало в узел так, что к горлу подкатила тошнота.

Я бросила все силы на то, чтобы остановить огненный поток, толкая ему наперерез собственную магию, загоняя ее под кожу моего эльфа. Лим сработал четко, на ходу сообразив, о чем я его прошу. Сизое облако окутало Тео, и как только он сделал вдох, феромоны подействовали. Концентрация была такая, что отсекла адскую боль, причиняемую действием клятвы, заставила Теодосаля расслабиться, блаженно улыбнуться и распластаться на палубе с глупой, но счастливой улыбкой на губах.

— Ты можешь это остановить? — голос Лима звучал сухо и нервно.

— Нет, только замедлить… — отозвалась я.

Голос дрожал, на глаза навернулись слезы, но я продолжала вливать силу в место моего соприкосновения с кожей Тео, четко ощущая, как магия горит, испаряется, пропадает под натиском клятвенного отката.

— Вражеский корабль слева по борту! — гулко прозвучал голос смотрового над нашими головами.

— Активировать магические щиты! — скомандовал капитан.

Раздался топот ног матросов, выкрики, ругательства, а в следующий миг эльфийский корабль дал по нам залп. Раздался гул, защитное плетение отразило удар магических орудий врага. Судно сильно завалилось на бок, намекая, что второй такой залп, даже если защита сдержит, может его просто опрокинуть.

В моей же голове пронеслась мысль: “Здесь нельзя так масштабно применять магию. Это плохо кончится!”