Дорогой скорби: крушение Ордена (СИ) - Кирнос Степан Витальевич. Страница 116

Копьё тёмной энергии пронзило душу рыцаря, расщепив её, и Туриил упал замертво, распластавшись на камнях и трупах, лишившись бессмертной души, которая отойдёт на суд Единого, как помыслил Азариэль, неожиданно для себя подумав о старом Боге, которому поклянись в Ордене некогда.

– Ах-ах-хах! – расхохотался Дунхарт. – Я непобедим!

Шары неистового тёплого света утопили в один момент, архиотступника и Азариэль отошёл назад. Маги, десяток чародеев легиона обступили Дунхарта, взяв в кольцо лидера тьмы. Заклинания, дар боевой магии, сила солнца – с таковой сущностью заволокли панцирь Дунхарта, и святая магия заставила кожу Ла’Фира обугливаться и гореть, сиять оттенками тлеющего угля.

– Не теряй момента, парень! – орёт легионер в окружении имперских магов. – Руби его!

Меч Азариэля, издавая мелодичное звучание ударил в нагрудник и рассёк его как опалённую бумагу, и новый удар, направленный в сердце со звоном пробил ржавый доспех и разорвал гнилую плоть великого предателя. Дунхарт отступил и массивным двуручным мечом попытался зарубить Азариэля, но вместо этого меч опустился на пустое место и раздробил камень. Светящееся, как начищенное серебро, лезвие меча прошло по забралу и заставило отойти Дунхарта, который прокрутившись старался срезать голову юноше. Враг накинулся всей массой, вонзив меч в землю и выдернув его, направил по дуге. Альтмер присел и меч со звоном рассёк воздух над головой, словно разрезав его, окропляя парня едким гноем из осквернённого клинка. Азариэль выпрямился и направил лезвие клинка подобно рапире – сверкающий кончик врезается в металл и с хрустом рассекает лицо. Дунхарт яростно взвыл и отступил, а парень, достав бумагу, пропитанную магической энергией, интуитивно выпрямляет руку и с его пальцев срывается ревущее и жаркое пламя волной жара ударившись о ржавый доспех нагрев его до красна и заставив шипеть металл под дождём.

– Я! Убью тебя! – Беспомощно кричит Дунхарт, лишившись зрения и левой рукой пытаясь нащупать глаза, которые выжжены.

Азариэль перешёл к методическому уничтожению древнего ренегата – отсёк ему ногу и Дунхарт встал на одно колено, став заносить руку для удара мечом. Но тут юноша отрубил руку и на землю полился смердящий до тошноты гной с кровью, обливая густым потоком, камни и отчего клинок с лязгом упал на липкую от крови и дождя поверхность, и нанёс удар по шее. Оттуда сразу же брызнул едкий ихор, попавший на броню Азариэля, и стал её разъедать, как кислота металл. Но парню всё равно. Меч Верховного Магистра кромсал бывшего хозяина, будто бы утоляя жажду древней мести, оставляя только изрубленное месиво.

Азариэль остановился. Перед собой он видит разбитого и кряхтящего воителя. Долгие столетия он прожил в ожидании момента грядущей славы, великого возвращения, но этого не случится. Азариэль может только представлять, какое горе разъедает мёртвую душу Дунхарта.

– Давай, – прошептал Дунхарт. – Закончи начатое. Я не боюсь умереть ради свободы и дела всей жизни.

– Посмотри… твой дом, в который ты желал вернуться, твои последователи… всё мертво! И ради чего?!

– Всё это прах перед смыслом нашего существования… ритуальная жертва, за которую шестнадцать нам воздадут щедро.

– Как пожелаешь.

И Азариэль свершил давнишнее правосудие, которое взывало несколько веков к исполнению. Клинок Азариэля пронзил предателя в области спины, и позвонки захрустели должным образом, не в силах удержать наточенное лезвие, разрубая броню и смягчённо-изжаренное заклятьями света тело надвое. Его тело безжизненно, отдав душу Молаг Балу, пало на мокрую от дождя и крови землю, тучными и искромсанными кусками мяса оставшись лежать.

– Дунхарт мёртв! – это воззвание сломило хребет еретикам.

Кровавая пляска во внутреннем дворе продолжалась до тех пор, пока юноша не увидел, что творится на море. За несколько минут битвы он добрался до осколков западной стены, разрубая и кромсая супостатов, орошая их кровью и без того багряную землю, и вскарабкавшись на них взглянул в морские пучины.

То, что он там увидел, поразило его до глубины души и этим же вдохновило на дальнейшую бойню. Десятки кораблей сил имперского флота и наёмные эскадры окружили флотилию ренегатов и в одночасье готовы отправить её на дно. Всевозможные корабли: от тяжёлых имперских галеонов до ловких эльфийских яликов приготовились свершить имперское правосудие. Некоторые корабли имперского флота таранили отступников, отправляя их на дно, или брали на абордаж. Азариэль даже отсюда чувствует и слышит, как трещат мачты, рвётся парусина, хрустят щепки и кричат предатели-матросы. Эскадре губительных сил пришёл конец.

Оглядевшись по полю битвы до мозга Азариэля дошла мысль, что победа за ними, но какой ценой? Юноша повернулся к пространству, на котором медленно утихает бой и увидел, что отточенные и отлаженные ударные действия легионеров, вкупе с яростью и гневом защитников Ордена проредили ряды отступников, всё больше оставляя их лежать на влажной от крови и противного дождя крови земле. Многие сторонники даэдрических сил, сохранивших разум, старались прорваться через окружение, но это оказывалось тщетно. Всё было кончено.

Шум. Не стихающий гул агонии всё ещё стоит в ушах Азариэля, когда он спустился от обломков стены к центру внутреннего двора, точнее тому, что осталось от него. Вдалеке он видит, как происходит казнь над последним врагом, но не желает смотреть на это, отворачиваясь и ковыляя. В нём нарастает ощущение тьмы и всепоглощающей пустоты, а глаза налиты таким свинцом, что вот-вот закроются.

И когда голова врага отделилась от тела, и долгий бой за Цитадель окончился, Азариэль выдохнул от облегчения и чуть ли не выронил свой клинок от усталости. Его разум практически не соображал и готов был отключиться в этот момент, но юноша находил силы контролировать себя. Он заметил, как делегация из имперских легионеров, воинов в сиятельных доспехах, которые только чудом не покрылись сажей, и имперского командира подошли к оставшимся в живых защитникам Цитадели. Увидев, сколько их осталось, Азариэль чуть не разрыдался, пав на землю от бессилия. Возле Регента стояли не более двадцати выживших защитников. Выжили только два десятка из четырёх тысяч вступивших в бой. От осознания этого факта юноша чуть не дал волю эмоциям и удержал себя от того, чтобы бесцельно закричать в небо. Вместо этого он подковылял и встал рядом с выжившими.

Сгорбленные от усталости, утомлённые душами они гордо стоят и смотрят, как к ним идёт делегация. Двадцать перед тремя сотнями, а возле них, посреди них – поле трупов и осколков крепости, покрытых чернотой пепла и тёмным багрецом.

Перед ними выстроились несколько легионеров в тяжёлых доспехах, все десять странных воителей и имперский командир, облачённый в красивые доспехи высших офицеров, который вёл делегацию. А за ними пытались выстроиться остальные солдаты Империи, образовав тридцать отделений и выставив их в шахматном порядке.

– Рыцари-протекторы, разбейте легионеров на тактические группы и проведите зачистку острова. Уничтожьте любого, кто попадётся на вашем пути, – без эмоций скомандовал командир Империи и тут же десять воителей в прекрасных блестящих доспехах отправились к остальным войскам и стали отдавать команды.

Из строя побитых и изнеможенных воинов вышел еле держащийся на ногах Регент. Его броня была черна от сажи и крови, местами пробита и помята так, что с неё буквально были содраны куски металла.

– Почему… почему? – Взмолился глава Ордена едва не зарыдав. – Почему вы не пришли раньше? Мы… мир мог кануть во тьму.

– А вы кто? – вопросил глава делегации. – Представьтесь.

– Сначала вы.

– Я Легат Гай, прибывший сюда для выполнения плана «молот». Я здесь, чтобы оказать дружественную и договорную поддержку, а также для выполнения задач, данных мне императором, Советом Старейшин и имперским правительством. Теперь вы, – сдержанно и вежливо предложил имперец, чьё лицо для Азариэля неразличимо из-за пляшущих теней и тьмы, окутавшей его глаза.