Совершенные (СИ) - Суржевская Марина "Эфф Ир". Страница 14
– Эй, ты что, смеешься надо мной? – возмутилась я.
– Немного. Знаешь, мне не каждый день выдаются такие встречи. Неожиданные.
Да уж, мне тоже. С утра ничто не предвещало разрушителя. Но я по-прежнему не вижу его запястье!
– По правде, я редко разговариваю с…девушками.
– Ну раз мы оба все-таки здесь…Кассандра! – Я протянула руку, благоразумно решив умолчать о слишком известной в городе фамилии.
Парень с удивлением опустил взгляд на мою ладонь. Черные ресницы дрогнули. А потом аккуратно пристроил сутану на край раковины и протянул свою руку. Длинные пальцы обхватили мои, согревая. Два браслета матово блеснули в свете ламп. Мой – золотой, и его – белый.
Все-таки он.
– Август, – серьезно сказал разрушитель.
– В честь святого Августа Великомученика? – слабым голосом произнесла я.
– В честь месяца моего второго рождения, – все так же серьезно оповестил парень. И улыбнулся, поняв, что я таращусь на него. – Ладно, в честь святого тоже, ты угадала.
Разомкнул пальцы, и я ощутила желание снова взять его за руку.
– Второго рождения? Это как?
– Когда мне было восемь, я попал под завал в горах. Пролежал под камнями несколько суток, родные не надеялись увидеть меня живым. А я вот все-таки выжил. Святой отец из нашей церкви назвал это чудом и божественной милостью. И велел родителям отдать меня в семинарию. Так что тот день я отмечаю, как второй день рождения.
Он мягко улыбнулся, и я на некоторое время застыла, рассматривая его лицо.
– Ты странно на меня смотришь, – отметил парень, заметно смутившись.
– Просто мне еще не доводилось говорить с такими как ты. Наверное, это сложно? Жить в семинарии?
– Совсем нет. По правде, я люблю это место даже больше, чем родной дом. К тому же, моя сестра решила последовать за мной и поступила в иконописную школу. Мы часто видимся.
Август уважительно кивнул на мой браслет.
– А ты поступаешь в академию миротворцев?
Отправляюсь в ад. Прямо сейчас. Какая мне к чертям академия?
– Точно… А ты? Не знала, что парни в сутанах тоже получают нейро-панели.
– Лишь некоторые из них, – снова дрогнули его губы. – Мне очень повезло. Уже второй раз.
Почему-то ужасно хотелось еще раз увидеть его улыбку. Но, похоже, Август был к ним не слишком склонен.
– Я собираюсь нести слово божье на границе, мне понадобятся особые силы.
– Граница? Ты сейчас что же, говоришь о границе с южными землями? С Равилоном?
– Равилона больше не существует, Кассандра, – негромко сказал Август. – Но да. На границе с тем, что от него осталось.
– Ты сдурел? – ахнула я.
И прикусила язык. Держи себя в руках, Кассандра! Да, я впервые вижу идиота, готового отдать свою жизнь на то, чтобы проповедовать в проклятых землях, где живут лишь отбросы общества, преступники, отщепенцы и…деструкты. Я слышала от отца, что распределение к границам разрушенного Равилона считается худшим наказанием среди солдат. Туда попадают в основном буйные дебоширы и злостные нарушители правил, которых не смогла исправить даже армейская дисциплина. А дальше… естественный отбор. Либо выживут, либо нет. Как повезет.
Чаще – нет.
– Но там же полно… чудовищ! – снова не сдержалась я.
– Там тоже живут люди, Кассандра.
Август отвернулся и стал снова чистить свою сутану. Зеркало тихо звякнуло, сверху откололся кусочек. Я сглотнула.
Найти покой внутри себя. Сосредоточиться. Успокоить Дух. Направить энергию…
У меня ничего не выходит! Я бездарность!
– А эти девушки, которые сидят с тобой? Тоже поедут на границу? – выпалила я, пытаясь нащупать тему, которая утихомирит разрушительный фон. И меня.
– Нет, конечно. – Август промокнул сутану бумажным полотенцем. – Для девушек там слишком опасно. Зоя будет служить там, где мы с ней выросли – в Арвое. А Ирма…Она останется здесь, в Обители Святого Варфоломея. Боюсь, мы с ними теперь не скоро увидимся. Мы собрались, чтобы попрощаться.
– Зоя – твоя сестра, так? – Я вспомнила одинаковые точеные носы и темные волосы.
Август кивнул.
– А… Ирма? Девушка?
– Ты очень любопытная, Кассандра, – негромко сказал Август, вновь надевая влажную сутану.
– Это отличительная особенность розоволосых незнакомок, – пошутила я. – Не знал?
Губы Августа снова слегка дрогнули.
– У меня нет девушки, Кассандра. Такие, как я, в день посвящения приносят обет безбрачия. Сегодня я приму постриг и дам клятву. А утром отправлюсь к южной границе Империи. Ирма… она училась с Зоей. И она мой друг. Мы знакомы с самого детства.
Август говорил спокойно, а у меня внутри все оборвалось от его слов. Хотя какое мне дело до судьбы этого парня? Это его путь… Не знаю, почему он выбрал такую жизнь, или она выбрала его сама, но мое дело – лишь спасти свою шкуру. Надо просто нейтрализовать разрушительный выброс, выйти из этой гадкой чайной и забыть все словно кошмарный сон.
Выйти королевой, как и всегда.
Уже завтра я буду пить утренний кофе с мягкой выпечкой и планировать свою роскошную жизнь в северной столице. Мне нет дела до того, чем будет заниматься Август. Мы с ним никогда больше не увидимся.
И все же что-то внутри болезненно ныло, словно там дрожала какая-то невидимая струна. Как не пыталась я убедить себя, что мне все равно… все равно не было.
– Это звучит грустно.
– Нисколько. – Его губы все-таки сложились в легкую улыбку. – Я лишь жалею, что не сумел воплотить для Ирмы духовный лотос, как символ моего вечного признания ей. Хотел сделать это на прощание. Думал, с браслетом все получится, пытался несколько раз… Но наверное, у меня слишком мало способностей.
Я нахмурилась, вспоминая. Что-то я такое читала… в основном в исторических романах эпохи первых браслетов-усилителей. Тогда воцарилась эпоха нью-ренессанс и возник культ прекрасных дам и благородных рыцарей, среди которых было принято преподносить даме сердца кусочек своей души в виде цветка. Ну если быть точным – кусочек своей духовной энергии, но тогда это называли по-другому и верили, что Линии Духа не что иное, как душа человека.
Впрочем, кто-то верит в это и сейчас.
Вот, к примеру, парень с лицом падшего ангела!
– Духовный лотос?
– Лотос – символ чистоты и непорочности. Как Ирма.
Кажется, он снова смутился. На бледных щеках появился слабый румянец.
А мне почему-то захотелось пнуть этого идиота, а потом выйти и навалять святой Ирме! От зеркала откололся еще кусочек и, звякнув, упал в раковину.
Черт, о чем я только думаю? Ну почему, почему меня это задевает? Я дала себе мысленный пинок, приказала вспомнить свои королевские заветы и состроила максимально равнодушное лицо.
– Да, я о таком читала. Духовный цветок – это ведь что-то вроде атмэ?
– Что ты, на создание атмэ способны только Совершенные, – кажется, его совсем не смущали мои глупые вопросы. Другой уже давно изобразил бы умника, но только не этот парень с лицом падшего ангела. Он отвечал все с той же доброжелательностью. Идеальный Август…– Атмэ-это не разрушаемая частица Духа, воплощенная в материальном виде. У меня никогда не хватит сил на подобное. А вот цветок может сделать даже новичок, он недолговечен. Его суть – сильная эмоция. Но моих не хватает, я уже пробовал.
– Может, ты начал слишком рано, когда панель еще не установилась, – быстро произнесла я. – Попробуй еще раз!
Если он сосредоточится на своем дурацком лотосе, я смогу заняться своей дурацкой нейтрализующей волной!
– Ну же, попытайся!
Август качнул головой.
– Я пробовал много раз. Сильный образ запавшего в душу человека должен провоцировать создание духовного цветка. Я читал об этом в воспоминаниях святых. Все должно получиться само собой, без особых усилий. Но у меня не выходит. А ведь Антоний Риманский писал, что это совсем просто. Достаточно лишь сложить ладони и подумать о той, кто дорог…Вот так.
Подтверждая свои слова, Август изобразил ладонями ковш. Поднял взгляд – и наши глаза встретились. Время остановилось. Капля воды зависла на краю текущего крана. Трещина на зеркале замерла в нерешительности. Шум голосов затих.