Совершенные (СИ) - Суржевская Марина "Эфф Ир". Страница 21

– Ах да, Кассандра. Тот разрушитель. Вы так и не произнесли его имени. Как его звали?

Канарейка зависла над жердочкой. Капля воды застыла над водопадом. И блик на очках остановился в точке сожранной Силой секунды.

Я обернулась с извиняющейся улыбкой.

– Увы, я не помню его имени, госпожа Левкой. Мне говорили, что мой разум предпочел избавиться от этого травмирующего воспоминания. Я забыла это имя.

Анна кивнула, принимая ответ.

И я наконец покинула ее кабинет. Из башни вниз вела узкая винтовая лестница, стертые тысячами ног ступени блестели в желтом свете ламп. Но я предпочла двинуться не вниз, а наверх, и уже через несколько минут оказалась на круглой открытой площадке, окольцованной низким каменным парапетом.

Ученики Академии называли это место Башней самоубийц, пересказывая страшную легенду о десятке несчастных, сбросившихся отсюда вниз. Кто-то утверждал, что дело в неразделённой любви, иные верили в проклятие, тяготеющее над башней и манящее каждого, кто сунется сюда, чтобы познакомиться с бездной. Зимней ночью, сидя в общей гостиной Академии и грея пальцы о горячий облепиховый сбитень, каждый ученик с удовольствием слушал россказни о невинных девах, летящих в пропасть. И всегда находились те, кто утверждал, что видел тех призраков собственными глазами.

Что ж, такие древние здания, как Аннонквирхе, всегда полны тайн, призраков и загадок. А еще глупых россказней.

Так что, возможно, сегодня кто-то снова увидит неприкаянное приведение.

Я ступила на край парапета и посмотрела на линию горизонта, уже почти погасшую. Снег падал крупными пушистыми хлопьями, оседая на моих волосах и ресницах. Студёная зимняя ночь обняла город, и я поежилась, жалея, что пришла без шубы. Двор внизу радовал безлюдностью, в такую погоду никто не пожелал прогуляться.

Окно госпожи менталиста было прямо подо мной.

Я качнулась на краю.

Интересно, Анна Левкой верит в проклятие этой башни?

Солнце погасло.

Я произнесла имя.

А потом упала вниз, прямиком в объятия бездны.

«Август», – тихо прошелестело мне вслед эхо. И стихло, унесенное холодным ветром.

Покрытый снегом двор качнулся навстречу. И остался внизу, когда я зависла за круглым окном прославленного менталиста Анны Левкой.

Глава 9. Посиделки у камина

Хозяйка кабинета сидела за своим роскошным столом и торопливо писала. Ручка с золотым пером поскрипывала, оставляя на бумаге чернильный след. Я поймала воздушный поток, поднимаясь чуть выше, чтобы заглянуть через плечо Анны. Если бы менталист обернулась, думаю, ей самой понадобилась бы помощь мозгоправа. Мысль меня развеселила, и я тихонько хихикнула.

Черт, почему у этой проклятой Левкой такой неразборчивый почерк? Оказывается, менталист не так безупречна, как хочет казаться! Ей точно не помешали бы курсы каллиграфии!

Я прищурилась, вчитываясь в отчет.

Канарейка в клетке застыла с поднятой лапкой, глядя на оконное стекло. А потом заверещала, прыгая на своей жердочке.

– Сахарок, что с тобой? Что ты там увидела? – Анна все-таки заметила странное поведение птицы и обернулась.

Я шмыгнула в сторону, распласталась на холодной стене. Силуэт женщины заслонил свет, когда менталист приблизилась, всматриваясь в ночную тьму.

– Это просто снег, глупая птица. Перестань верещать! Ну же, сейчас дам тебе кусочек твоего любимого яблока…

Остаток фразы утонул в вое усилившегося ветра. Я кувыркнулась через голову и плавно приземлилась на брусчатку. Поднялась, отряхнула ладони и платье. Осмотрелась, но вокруг было по-прежнему безлюдно, а окна Академии располагались слишком далеко, чтобы бояться случайных наблюдателей. К тому же, я все-таки успела рассмотреть то, что написала в отчете Анна. И, довольно улыбаясь, я двинулась к главному зданию Аннонквирхе.

Темная тень скользила рядом, но я не оборачивалась. Я размышляла о словах отчета.

«…Сила Духа около двух единиц. Легко поддается ментальному воздействию… Травмирующее событие в Касле наложило отпечаток и повлияло на формирование ее личности… Дерзит и проявляет своеволие, легкомысленна… Однако… Не представляет опасности для окружающих. Не способна на реальную агрессию или поступок, угрожающий людям и материи. Стабильна. Легко поддается внушению и управлению более сильной личностью. Во время сеанса говорила чистую правду, что указывает на приемлемый уровень раскаяния…

По результатам сеанса разрешаю дальнейшее обучение Кассандры Вэйлинг под кураторством Дамира Норингтона. Даю допуск на ее практические задания начального уровня и выбор соответствующей ее уровню специализации».

– Неплохой отчет, госпожа менталист, – улыбаясь, пробормотала я, толкая дверь и с удовольствием погружаясь в тепло Аннонквирхе. Я успела замерзнуть, пока пересекала двор. – Весьма неплохой. Хорошо, что вы все сделали правильно и не заставили меня принимать иные меры. Это могло бы стать для вас…мм…травмирующим событием!

Я тихо рассмеялась. Выруливший из-за угла Адам Громов помахал мне рукой.

– О, привет, Кассандра! Кажется, у тебя сегодня хорошее настроение?

– Отличное.

– Правда? Тогда, может, присоединишься к нам в синем зале? У нас сегодня праздник, все-таки большое событие – лекции наконец-то закончились! Теперь только практика. Хотим это отметить. Мы с Виктором будем очень рады тебя видеть. Очень!

Я снова рассмеялась, а парень покраснел, не понимая причин моего веселья. Не рассказывать же о выдуманном сне с участием двух братьев, которым я совсем недавно смущала мозгоправа!

– Так ты придешь?

– Я подумаю.

– Будет здорово, обещаю! И кстати… милое платье. Непривычно видеть тебя в таком. Решила сменить стиль?

– Решила примерить образ хорошей девочки. Мне не понравилось.

– О… вот как. Так тебя ждать? Ты ведь придешь, правда?

Адам покраснел еще сильнее, а я усмехнулась. Конечно, я не собиралась присутствовать на никчёмном сборище сокурсников, но почему бы не подразнить симпатичного парня?

Не ответив, я ступила на одну из трех десятков академических лестниц. Эта вела в корпус привилегированных студентов, которые могли позволить себе подобные апартаменты. Мои располагались почти на самом верху, и необходимость каждый раз преодолевать множество ступеней с лихвой компенсировалась комфортом комнаты. А еще шикарным видом с высоты башни.

Поднявшись, я сбросила у порога туфли на высоких каблуках и опостылевшее платье, с наслаждением потянулась и босиком пошла по пушистому белоснежному ковру. Мои апартаменты в Аннонквирхе состояли из небольшой гостиной с камином, уютной спальни и белоснежной ванной комнаты. А еще у меня имелась узкая терраса, выходить на которую было строжайше запрещено. И на которую я, конечно, выходила с первого дня заселения.

Вот и сейчас распахнула высокое стрельчатое окно и помахала черному ангелу.

– Привет, Люций!

Конечно, он не ответил, ведь он был всего лишь изваянием, одним из сотен ангелов, украшавших город. Ну или, возможно, Люций до сих пор обижался, что я выкрасила его чудесные белые крылья в черный цвет. Случилось это на первом курсе под покровом ночи и после очередного выматывающего душу сна, когда я балансировала между желанием прыгнуть с парапета или сделать что-нибудь гадкое. Конечно, я выбрала второй вариант и покрасила ангела, решив, что мою комнату может охранять только падший посланник небес. Получилось, на мой взгляд, отлично. Акриловая краска красиво поблескивала в свете звезд, и ее не смог отодрать никто из представителей орущего руководства Академии.

Несколько дней они совещались, что делать с двумя отступниками – варварски разукрашенной статуей и радостно улыбающейся ученицей, ничего дельного не придумали и решили махнуть на нас обоих рукой. В конце концов, я была той самой «Кассандрой из Касла», так что дегтярные мраморные перья и потеки черноты на лице статуи – это не худшие неприятности, которые я могла принести этому месту. Мне влепили парочку штрафов и оставили в покое.