Совершенные (СИ) - Суржевская Марина "Эфф Ир". Страница 47

– Я – Мишель, это Фиби, Паук и Демьян. А с этим рыжим ты уже познакомилась, – улыбнулась блондинка, протягивая мне руку. На ее лице показались две очаровательные ямочки.

Симпатичная девушка с виду нечем не отличалась от обычных людей. Неужели она тоже деструкт? Глядя в улыбчивое лицо с ореховыми глазами, прячущимися за стеклами очков, в это верилось с трудом. Ее подруга буркнула что-то неразборчивое и снова уткнулась в свое нелепое вязание.

– Ты, наверное, ненавидишь нас, Ванда. Но на самом деле здесь никто не желает тебе зла.

– Я вас не ненавижу, – пробормотала я, рассматривая компанию. Выглядели они довольно дружелюбными. – Но трудно радоваться тому, что меня похитили.

– Не переживай, сделаешь все, как хочет Рэй, и вернешься домой, – Вулкан сунул в рот кусок мяса, принявшись жевать и говорить одновременно. – Глафное, не пытайся сфефать, это все равно бефполефно!

– Фу, прожуй сначала! – воскликнула Мишель.

– Почему бесполезно? – заинтересовалась я, но остальные лишь снова рассмеялись.

– Этот дом нельзя найти, – сжалилась надо мной Мишель.

Она развела руками.

– То есть как это?

Демьян – голубоглазый красавчик глянул на меня из-под длиной косой челки и снова уткнулся в книгу, которую читал. На потрепанном переплете темнело название старинной поэмы в стихах, и я едва не закатила глаза. Истиннодух, неужели он по доброй воле читает подобную тягомотину? Однако сильнее дурного вкуса этого умника удивило то, что рот парня был крест накрест заклеен пластырем.

Остальные снова рассмеялись, и я отвела взгляд от своеобразного украшения Демьяна.

– Можешь попытаться покинуть дом, – хохотнул второй парень, названный Пауком – тощий и смуглый, с изрядно разодранной щекой. Лицо парня опухло и покраснело, глаз заплыл, но похоже, это не испортило его настроения.

Я озадачено нахмурилась. Это что, проверка? Но чего они ожидают? Как я должна поступить? Или наоборот – не должна?

– Попытаться?

– Ну да, – пожал худыми плечами Паук. – Выйти из дома, сбежать. Ты ведь все равно попробуешь, так?

– Наверное, – честно сказала я, и деструкты обменялись хитрыми взглядами. Мне это совершенно не понравилось, и я добавила: – Но не сейчас.

– Нет? Жаль, – вздохнул Паук и потянулся к булочке, чтобы намазать ее маслом и медом. – Мы надеялись, ты нас развлечешь.

Я прищурилась, пытаясь сообразить, что кроется за его словами. Фиби тихо рассмеялась, не отрывая взгляд от желтого носка и быстро-быстро работая стучащими спицами.

– Хватит дразнить Ванду, – одернула Мишель. Похоже, эта девушка числилась местным примирителем.

– Так мы, почти любя, – снова хохотнул рыжий Вулкан. – Ты здорово двигаешься, Ванда, я видел, как ты прыгнула на перила в театре. Где научилась?

– Папа хотел сына, – пожала я плечами. – Тренировал…немного.

У генерала Вэйлинга было две крайности – в первой он, мечтая о наследнике, таскал меня по полигонам и стрельбищам, учил разбираться в оружии и драться. Так могло продолжаться месяцами, пока отец не вспоминал, что я все-таки девочка. На генерала накатывало раскаяние, и от чувства вины он скупал мне все платья и игрушки Нью-Касла, нанимал нянек и учителей музыки. Моим капризам нещадно потакали, а мои требования выполняли так быстро, что я не успевала их придумывать.

Переход от жесткой солдатской муштры к полнейшему попустительству мог случаться по несколько раз в год, иногда вызывая у меня головокружение и непонимание, кто я.

Правда, обе стадии длились ровно до тех пор, пока в наш дом не являлся очередной папин сослуживец. И тут начиналась стадия третья, которую я именовала «забвение». В ней папа вообще забывал, что у него есть ребенок. Няньки и учителя сбегали, устав от моих выходок и проказ, и я оставалась одна, предоставленная собственным мыслям и развлечениям. В такие дни у меня и возникла привычка прятаться в отцовском кабинете, подслушивая взрослые разговоры и собирая чужие тайны.

Возможно, я хотела, чтобы отец меня поймал и даже отругал.

Но этого так и не случилось…

А вот когда в моей жизни появился Староград и маска Ловчего, я вспомнила отцовские тренировки. Как оказалось, в большом городе частенько теряются люди, и обеспеченные горожане готовы отдать любые деньги, чтобы найти пропажу. Вот только для такой деятельности требовались смелость и выносливость. Первого у меня было с избытком, а вторым пришлось заняться, и я начала уделять особое внимание своей физической подготовке и навыкам.

Но все это я, конечно, не стала говорить Вулкану, лишь улыбнулась.

– Отец утверждал, что у меня от природы идеальный баланс. Повезло.

Ну и еще с некоторых пор я не боюсь упасть. Но об этом я тоже промолчала.

Рыжий недоверчиво хмыкнул, но допрашивать не стал.

Фиби оторвала взгляд от своих спиц, окинула меня внимательным взглядом и округлила глаза.

–Ой, какое у тебя платье! Кажется, оно было несколько иным, когда я доставала его из шкафа.

– А, так это ты его выбрала? – Я так же внимательно осмотрела покрасневшие щеки девушки. В отличии от подруги, Фиби не отличалась ни красотой, ни дружелюбием. Но ей хватило совести отвести взгляд и снова уткнуться в вязание.

– Вулкан просил платье для пленницы, я и дала, – мрачно буркнула она. – Какое было, такое и дала. Я думала, ты крупнее.

– Ну да. Примерно, как паровоз.

– Просто ты слишком красивая, Ванда, – понимающе протянул Вулкан. – Девчонкам это не понравилось. Боятся, что тебе перепадет слишком много внимания.

– Чьего? – не поняла я.

– Да уж не нашего. Здесь всех волнует внимание лишь одного человека. А некоторых оно волнует особенно сильно, – заметил Паук и Мишель подавилась чаем.

– Замолчи сейчас же, – Фиби яростно блеснула глазами и подняла спицы, показывая острые кончики. – А не то я тебя…

– Ой, испугала, – буркнул парень с разодранной щекой, но примирительно поднял ладони. – Все-все, молчу. Не надо меня вязать!

Вязать? Я не поняла смысла перепалки, и лишь переводила взгляд с парней на девушек. О ком шла речь? За чье внимание они так отчаянно сражаются?

Впрочем, кажется, я догадывалась…

– А что это у тебя на поясе? Золотой шнур от балдахина? От синего балдахина со звездами? – неожиданно спросила Мишель, явно пытаясь перевести неудобную тему.

Я кивнула, а девушка неожиданно охнула и прижала ладонь ко рту. Ее глаза за стеклами очков стали круглыми, как блюдца.

Даже мрачная Фиби глянула на меня с неожиданным сочувствием, смысл которого я не поняла. Остальные переглянулись. Парень с заклеенным ртом встал и сел на другой конец стола – подальше от меня. Я проводила его недоумевающим взглядом.

– Ладно, забудь, – непонятно пробормотал Вулкан. – Так-то мы ребята мирные, если нас не злить.

– И что же вы делаете с теми, кто вас злит?

– Ну как что? – Вулкан наколол на вилку сочащийся соком кусок мяса и поднял его, задумчиво рассматривая. – Едим, кукла, что же еще. Зачем добру пропадать. Вот ты сидишь тут и улыбаешься, а вторая заложница хотела сбежать. И вот… Я попросил зажарить с кровью, вышло неплохо. Попробуешь кусочек?

Я уставилась на жирный мясной шмат, с которого капала томатная подливка, и ощутила, как к горлу подкатывает комок. Перед глазами встала лежащая за ящиком женщина в изумрудном платье и ее нога, виднеющаяся в разрезе ткани. Это они ее что же?..

Наверное, я побледнела, потому что Вулкан не выдержал, булькнул горлом и принялся хохотать, хлопая себя по колену.

– Поверила! Смотрите на нее, поверила? Позеленела вся! Ладно тебе, не едим мы людей! Индейку предпочитаем! А тетка эта на втором этаже дрыхнет, дали ей успокоительное, вот и дрыхнет! Храпит, между прочим!

Паук присоединился к хохоту, а Мишель укоризненно покачала головой.

– Не обращай внимания, они всегда такие, – доверительно сказала она мне. – Сами дураки, и шутки дурацкие! Не бойся, Рэй справедливый человек. И благородный. Просто сделай все, что он хочет. И тебя никто не обидит.